Наталья Бульба - Космический маршал. В шаге от победы. Часть 1. Затянувшийся прыжок

Команда была выполнена мгновенно. Пара секунд и довольно большая, утоптанная множеством ног поляна оказалось пустой.

— У вас еще есть возможность передумать, — придержал меня за плечо полковник, когда я собиралась сделать первый шаг.

— Какие же вы все… одинаковые, — оглянулась я.

Взгляды лишь коснулись друг друга. Мой был холодным, надменным… Его… Я боялась ошибиться, лишь надеялась, что тень смятения мне не показалось.

Больше он меня не останавливал. Прошел вперед, остановился, немного не дойдя до середины.

— Откуда у вас шрам? — замерла я напротив. Два метра…

— Беспечность молодости, — повел он шеей, разминая. Подвигал плечами, переступил с ноги на ногу. Никакой стойки, но ощущение, что готов и к атаке, и к обороне, было отчетливым.

— Потому и не свели, — мягко «ушла» я в сторону.

В глаза не смотрела, на лицо — тоже. Я вообще не смотрела на него, растворяясь, расползаясь в том воздухе, что обтекал и меня, и его.

— Потому и не свел, — согласился он…

Обманное движение… удар… блок… еще удар…

Он атаковал жестко, вкладывая в каждый удар неистребимое желание жить…

Результат не заставил себя долго ждать…

Кулак впечатался в грудь…

Сердце ухнуло в последний раз и… замерло, поставив точку, после которой уже ничего не было…

И только имя…

Одно имя…

Риман…

… замерло неслышным шепотом на моих немеющих губах…

Я видела…

Черное небо…

Дождь…

Капля упала на родное лицо, прочертила по щеке влажную дорожку…

На дрогнувшей ладони качнулся шар, в котором бесновалась мгла…

Затем мелькнула мысль: «Убивать — нельзя, не убить…»

Принадлежать мне она точно не могла…

И крик… Звонко! Решительно!

— Она еще жива!

Мир, в котором я находилась, Землей назвать было трудно…

— Не хотите открыть глаза?

Прозвучало не то с насмешкой, не то даже с легким ехидством. Но отреагировала я не на вопрос, и даже не на тон… На голос, который принадлежал отнюдь не Даудадзе.

— Господин генерал, — не без труда выполнив высказанную просьбу, посмотрела я на Кокорина. Скривилась. То ли от боли, то ли… от брезгливости, — неожиданная встреча.

— Так ли? — качнул он головой, — Вы же меня просчитали?

— Не совсем, — поморщилась я. Попыталась приподняться… когда не получилось, посмотрела на стоявшего чуть в стороне полковника. — Не поможете?

Тот подошел сразу… рассказав о своих взаимоотношениях с Кокориным больше, чем могли сделать слова.

Здесь они были на равных.

Подхватив под мышки, приподнял…

И опять, лишь секунду мы смотрели друг на друга, но вполне хватило понять: будь его воля, он бы меня добил…

Не потому что ненавидел, потому что имела то, к чему стремился он.

В отличие от меня, в свободе он не нуждался.

— Добралась только до вашего исполнителя, — продолжила я, ухватившись за руку Даудадзе. Мелькнувшую мысль не отбросила, та вполне могла лечь в основу будущих действий. — Жаль, не успела…

— Не могу разделить ваши сожаления, — спокойно отреагировал генерал на мой эмоциональный срыв. — Но об этом вряд ли стоит говорить.

Он развернулся, собираясь уйти, но я остановила:

— Когда вы начинаете?

Его улыбка, когда оглянулся, выглядела довольной… словно моя проницательность была ему приятна:

— Через час.

— Орлов жив? — воспользовалась я короткой заминкой.

— А разве это имеет теперь какое-либо значение? — тут же уточнил он. Чуть поправил набедренную кобуру — оба были в полевке и при оружии. Когда я качнула головой, все-таки снизошел до ответа: — Да, но сомневаюсь, что это надолго.

Даудадзе следом за Кокориным не последовал, лишь закрыл за ним дверь и вернулся. Поднял за спинку стул, придвинул ближе к дивану, на котором я лежала — находились мы опять в его комнате, присел.

Молчание было коротким, но… тягучим, волнительным.

— Зачем вы это сделали? — наконец произнес полковник, предпочтя больше не встречаться со мной взглядом.

— А вы не догадываетесь? — насмешливо протянула я, но… перестаралась с проявлением эмоций. Пришлось скривиться от тугой, спрессованной боли, на миг заполнившей грудь.

С его стороны реакции не последовало — Даудадзе знал, что корсет вкупе со специальной прокладкой распашонки слегка погасили его удар, дав мне шанс продолжить свое существование.

— Он пойдет на все наши условия…

— Он?! — совершенно неожиданно для полковника, с яростью закричала я, используя те немногочисленные возможности, которые у меня еще остались. Не предотвратить — этим занимались другие, закончить начатое. — Я просила не считать меня дурой, но вы предпочли не услышать предупреждения, — продолжила я, не снижая экспрессии. — Кому нужна его жизнь?! Тому, кто придет к власти после Ильдара?!

— Незаметно, чтобы она была нужна вам, — поднимаясь, произнес вдруг Даудадзе. В голосе звучало сожаление…

— Мне?! — мне вполне хватило сил, чтобы удержать полковника, перехватив его за руку. — А вам нужна жизнь того жреца, который сделал с вами вот это…?! — сжимая его запястье, кричала я. — Вы не мечтали увидеть, как его труп будет лежать у ваших ног?! — Тяжесть в груди пробивалась болью, но для меня она была где-то там… вне меня. — Вы разве не хотите почувствовать себя живым?!

Он продолжал молча смотреть на меня… Все такой же отстраненный, все такой же собранный…

Я же, обессилев, отпустила его руку, откинулась на высоко поднятую подушку и прошептала… не обреченно, не сдавшись на волю обстоятельств:

— Они просто отдали меня ему… Потому и тянули со Скорповски…

Минута тишины и… Даудадзе прищурился, глядя на меня с сомнением:

— Кто?

— Орлов, — вымотано прошептала я.

— Что? — склонил он голову, разглядывая меня, словно лишь теперь увидел.

— Это была сделка, — презрительно выдавила я из себя. — Догадалась поздно. — Вздохнула… так же медленно выдохнула. Усмехнулась… Получилось без горечи, просто… принимая ситуацию. — Помогите мне сесть… пожалуйста…

Он поднялся… посмотрел на меня сверху вниз… наклонился…

Обхватив его за шею руками, прижалась, насколько это было возможно, прошептала в самое ухо… жестко, упрямо:

— Я лучше сдохну!

— Останешься с нами… — не предложением — фактом, произнес он.

— Нет! — твердо отрезала я. И повторила, чтобы уже совсем безоговорочно: — Нет!

Отдирать меня Даудадзе не пришлось — силы не равны, он просто отстранил, удерживая за плечи.

Такого ответа полковник не ожидал.

Нет, не так. До этого мгновения он допускал, что все мои выходки были лишь игрой, теперь…

— Почему? — в его голосе слышался искренний интерес.

— Почему? — переспросила я, заставляя себя держать спину ровно. — Потому что я больше никогда и никому не подчинюсь. Лучше — смерть!