Наталья Бульба - Космический маршал. В шаге от победы. Часть 1. Затянувшийся прыжок

Высказаться на эту тему Даудадзе не успел. Дверь приоткрылась, в комнату заглянул Кокорин. Окинул нас насмешливым взглядом:

— Пикантно… — хохотнул он, но внутрь не вошел. — Не любишь ты, полковник, простых решений… — добавил с издевкой. — Лучше держись от нее подальше…

— Это все? — на мгновенье посмотрел на него Даудадзе, продолжая поддерживать меня за плечи. Голос мертвый, холодный… — Разберусь… — Он дождался, когда дверь вновь закроется, усадил меня на диван, сам присел на корточки напротив. — Говоришь, лучше смерть?

— Да, — совершенно спокойно ответила я. — И лучше это произойдет здесь и сейчас, чем…

Он сдернул меня рывком, прижал к ближайшей стене… Ярость клубилась в его глазах, выплескивалась, разъедая его маску, заставляя ее плавиться, таять…

— Я. Тебя! Не боюсь! — с брезгливой улыбкой произнесла я медленно, по слогам, видя то, что не заметил бы никто, кроме меня…

Даудадзе держался на грани… Чуть подтолкни…

— Я — вернусь, и мы договорим, — тем не менее, довольно ровно произнес он. Отпустил, отступил, но стоял рядом, готовый подхватить, если начну падать.

Я в его поддержке не нуждалась… Все, что мне оставалось, поставить точку.

— Нет, — улыбнувшись, качнула головой, — не договорим. — Задуматься я ему не дала: — Полковник Даудадзе, — начала четко, продолжая держать его взгляд и, с какой-то потаенной грустью наблюдая, как меняется выражение лица стоявшего напротив мужчины, — именем Галактического Союза, вы — арестованы.

Хотела добавить, за что именно, но не стала… За меня это могли сделать и другие.

Три тройки, которыми вот уже несколько секунд пульсировал специдентификатор, являлись сигналом к началу операции…

Орлов появился спустя два дня. Заглянул в палату, куда меня поместили по его же приказу, вновь исчез в коридоре.

Вернулся уже в компании Кривых и Низморина. Ежов и Злобин, по его словам, тоже собирались, но кто-то должен был и служить отечеству, отбиваясь от штабных. Те до сих пор до конца не поверили, что Координационному Совету за их спиной удалось провернуть операцию, в результате которой было арестовано более чем сорок высших чинов, входивших в руководящий состав антиправительственной организации «За будущее Галактики».

После первого обмена любезностями, чуть сгладившего легкое напряжение — отсутствие информации не способствовало моему радушию, дошло и до вопросов. Впрочем, было тех немного. Оказалось достаточно увидеть довольного генерала, чтобы многое стало понятно и без слов.

— Ну, спрашивай, спрашивай, — подбодрил меня Орлов, заметив, как я на мгновение стушевалась, переводя взгляд с Низморина на Кривых и обратно.

— А вы бы, Николай Сергеевич… — грозно начала я, но была вынуждена замолчать, когда Орлов поднял руки, требуя милости. — Вот так всегда, — буркнула я, с трудом сдерживая улыбку, — только настроишься…

— Давай начну я, — Валера прихватил яблоко из вазы, стоявшей на столике у кровати, осмотрел его внимательно, надкусил… смачно, с аппетитом. — Говорит он, говорит, — еще не до конца прожевав, произнес он, отвечая на мой угрожающий взгляд. — Блок ты ему до конца не сбила, но потрепала достаточно, чтобы тот не сработал.

Пугаться было поздно, но… именно после этих слов я окончательно осознала, по какой грани мы все тогда прошли.

Я, поторопившись с последней репликой…

Низморин, ворвавшийся в комнату Даудадзе, когда тот уже придушил меня настолько, что я успела попрощаться с жизнью…

Прикрывавший Валеру боец, которому и досталось плазмой…

Обошлось без серьезной крови — захват прошел едва ли не идеально, но цену этой слаженности действий я слишком хорошо знала, чтобы повестить на кажущееся искренним веселье Орлова, на демонстрируемый Низмориным задор, на… добродушную ухмылку Кривых, которому довольно долго пришлось оставаться сволочью…

— Ниточки идут на Самаранию? — успев до очередной реплики Низморина, уточнила я.

Тот помялся, покрутил яблоко… точным броском отправил в утилизатор:

— Да! — ответил он коротко. — Это был еще один бой…

— … но далеко не последний, — продолжила я, хмыкнула… смотрелся Валера довольно потрепанно: — Досталось?

Тот пожал плечами, поморщился:

— Гнило там, внутри. От человеческого только останки…

— Кто его кодировал? — не задержалась я со следующим вопросом. Пока они чувствовали себя виноватыми.

— Всю информацию мы передали лиската, — опередил Низморина Орлов.

Я злорадно ухмыльнулась, давая понять, что он весьма неаккуратно подставился.

Генерал ситуацию просчитал тут же (я сделала вид, что поверила в оплошность), попытался найти поддержку у Кривых, но тот, подчеркивая свою нейтральность в этом вопросе, отошел к окну. Еще и отвернулся, предпочтя рассматривать открывающуюся с тридцать третьего этажа панораму.

Что ж… там было, на что посмотреть. Не знаю, так получилось или даже этот нюанс генерал предусмотрел, но из окна палаты весь комплекс Штаба Объединенного флота был, как на ладони.

— Та шестерка, которую нам передало ОСО… Это ведь…

— Мы сделали все, чтобы привлечь к тебе внимание, — без малейшего сожаления перехватил Орлов тему. — Знали, что у нас слив и были уверены, что мимо этой информации не пройдут.

— А копия той записи?

На этот раз ответ взял на себя Кривых. Развернулся резко… Симпатии к нему я так и не испытывала, но уважение уже пробивалось, как отражение того, с чем сумела разобраться.

Тянуть то, что он держал на себе… Серьезная работа!

— Кокорин выплыл благодаря тебе, — четко произнес он. Еще один… профи… — Все вообще было…

Закончить я ему не дала, махнув рукой — мол, продолжать не стоит и посмотрела на тут же подобравшегося Орлова:

— На службу когда, господин генерал?

Орлов улыбнулся… понимающе:

— Уже свербит?

Я, тяжело вздохнув, кивнула…

Это была моя жизнь…

Мое предназначение…

— Что? — я вскинулась еще до того, как рука Валенси коснулась плеча.

Хватило просто оказаться рядом…

И ведь никакой опасности!

— Ты кричала, — ответила она, дав команду включить свет и пристроившись на краю постели.

— Извини, — резко выдохнула я, приводя в порядок дыхание. Села, прижав ноги к груди и подтянув к груди о деяло.

Ровно две недели…

В ситуации, в которой те три дня на базе стали наиболее спокойными, права на реабилитацию я не имела. Не по правилам — по собственной совести.

— Мне лучше вернуться домой… — уверенно посмотрела я на подругу.

Было не лучше, но… Выбраться из этого омута могла лишь я сама.

— Лиз… — ладонь Вали накрыла мою, — ты должна остаться.

И не возразить — о разговоре с Низмориным упомянула сама.