Маргарита Ромашкинская - Фиалковый маршрут

Я включила свет и в тёмном иллюминаторе, как в зеркале, появилось моё отражение. Каринка, надо сказать, была устрашающей: распущенные волосы стояли дыбом; вечернее лиловое платье колебалось одной стороной подола, как хвостом. А багор, которым я виртуозно «гребла», делал меня похожей на персонажа лесных историй. Заканчивали эту фантасмагорию огромные ракетоступы. Само их название говорило за себя: ступы — они и есть ступы.

— Вот откуда сказки пошли! — засмеялась астронавт. — Если это лукоморье, то должен быть и дуб зелёный.

— И кот учёный, — грустно поддакнула я и помчалась к секретной части ракеты, мастерски помахивая багром над ракетоступами.

— Когда наш спящий турист увидит Вас в таком обличье, — продолжала хохотать попутчица, — он больше точно не заснёт.

— Лечу переоблачаться в комбинезон! — пообещала я и сделала очередной рывок на ракетоступах, оттолкнувшись от пола железякой. В этот момент опять послышалось жужжание радио. Бортовой компьютер вещал: «Внимание! Повтор информации. Ракета идёт на сближение с планетой Марс. Готовьтесь к посадке. Она произойдёт через 17 часов 45 минут. Конец связи».

Мы замерли в оцепенении.

— Так всё-таки наши опасения оправдались, и ракета возвращается на Марс? — испуганно захныкала я. — Где наша Земля? Нам надо туда! Что делать?

— Только не рыдать! — приказала астронавт. — В невесомости плакать нельзя: слёзы разлетятся по всему коридору, не соберёшь.

Я судорожно схватила скатерть, парившую неподалёку, и, спрятав в её плюшевый ворс лицо, всё-таки разревелась. Непонятное поведение звездолёта очень расстраивало. Никогда раньше он меня не вынуждал прибегать к неординарным мерам, я летела и горя с ним не знала. А тут вдруг такое… Почему ракета сбилась с курса? Зачем она снова возвращает нас на Марс, с которым мы недавно простились? Какая сила развернула воздушный кораблю прочь от Земли? Что вмешалось в автоматику? Неужели мне придётся брать управление звездолётом в свои руки и выравнивать курс самостоятельно? А смогу ли я это сделать? Ведь я привыкла, что бортовой компьютер всегда координировал полёт без моего вмешательства. Но как бы ни было трудно, я обязана собраться с духом и найти выход, чтобы не остаться на чужбине. Я должна всех нас вернуть на Землю. Должна… Должна… Должна… Как?.. Как?.. Как?.. В бессилии билась мысль. Понять… Понять… Понять… Срочно… Срочно…. Срочно… Сейчас…. Сейчас… Сейчас порыдаю как следует и сразу что-нибудь придумаю…

Моя попутчица тоже очень сильно переживала из-за неожиданных изменений в программе полёта. Астронавт вжалась в стол и, уронив голову на руки, долго сидела неподвижно.

Наконец, повздыхав и поохав, две растерянные женщины направились к экрану настенного табло. На нём светился необычный геометрический узор, ранее не виденный мною: двенадцать кружочков с изображением жар-птиц. При этом два кружочка из двенадцати мигали малиновым цветом, один — малахитовым, и остальные — лимонным. То есть экран рассказывал нам о том, что два кружочка обозначали нечто, нуждающееся в срочном ремонте, один прекрасно чувствует себя на борту, а остальные пока в непонятном состоянии. Цветовая гамма была приятной. А это означало, что ракета легко справляется с поставленной задачей. Но какую задачу она вдруг перед собою поставила? Почему она изменила цель достигнуть Земли на цель остаться на Марсе? Ни я, ни вложенные в неё заводские программы не ориентировали её на непослушание. Ничто, кроме инструкции, не могло управлять ракетой. Бортовой компьютер звездолёта подчиняется только заложенным в него правилам и никакая сила не в состоянии сбить его с верного пути. Однако картинка, которую сейчас выдал экран, была абсолютно новой для меня. Никто никогда при подготовке к полёту не демонстрировал её мне. Значит, это изображение принято машиной снаружи и оно уникально. Но если автоматика видит его впервые, то почему подчиняется неизведанному? Зачем выполняет чужие команды? Или они ей уже не чужие? Кто успел стать космической машине почти родным и верховодить тут?

Бегущая строка над кружочками сигнализировала о том, что дюжина наших друзей находится в опасности и поэтому машина летит к ним на выручку, так как в её программу вложено понятие «не оставлять своих пассажиров, взывающих о помощи, ни на каких планетах, а искать пропавших, попавших в беду, во что бы то ни стало и не улетать без них». Что это означает? То, что кто-то из экипажа подаёт сигнал бедствия и ракета, слыша его, летит к нему навстречу… Ну, и кто же этот заплутавший член экипажа? В компьютер ракеты на заводе было введено имя лишь одного человека — меня. Неужели ракета испортилась и, перепутав меня с кем-то, опрометью бросилась на его поиски? В таком случае мне необходимо немедленно произвести свою электронную идентификацию в памяти бортового компьютера и обнулить случайные побочные копии себя на его запоминающих устройствах.

— На экране буквы «ЗОЧ», — указала астронавт.

— Это цифровое обозначение моей экспедиции, лично мой знак: перелёт с третьей орбиты Солнечной системы на четвёртую. Три, эллипс, четыре, — пояснила я.

— Так… А вот малахитовый кружок, видимо, обозначающий мою персону: рядом с ним буква «А». Меня зовут Аней. Два наших символа приглушённого цвета, то есть они находятся на борту и экстренная ситуация их не касается.

— Догадалась. Вспомнила. Я ввела в компьютер 12 эмблем Ваших марсианских друзей, чтобы ракета их распознавала. Теперь, когда люди покинули борт космического корабля, ракета «впала в панику», ибо я не вывела из базы данных тех, кто вышел из состава экипажа.

— А вот эти два малиновых кружочка, — продолжала Аня, — это два сотовых телефона, которые работают, посылают сигналы, но электронного контакта нет. Скорее всего звонят с Марса нашему спящему астронавту. Он должен принять телефонный вызов и тогда компьютерная головоломка будет ракетой решена. Но, увы, астронавт ещё долго не проснётся после принятого космического снотворного. А это значит, что звездолёт будет продолжать безрезультатные попытки выйти на человека, который находится на Марсе и чей сигнал уходит в пустоту. Надо срочно принять звонок. Тогда бортовой компьютер успокоится.

— Как принять?

— Будить парня. Наверняка это ему трезвонит с Марса Каролина. Ну, конечно: пищит же его телефон!

— Крепкий сон прерывать проблематично.

— Спящие частенько просыпаются от голода. Я придумала! — прищёлкнула пальцами Аня. — Попробуем разбудить самым любимым запахом: ароматом жареной картошечки. Где тут чипсы?

Аня отправилась искать в шкафчиках ароматную еду, а я принялась трясти гостя за плечи: