София Серебрянская - Склонность к «Венере» (СИ)

Вот в книжках написано – будет больно. Больно – это зуб вырывать самому, или руку сломать. А здесь-то что должно болеть? Наконец-то Атрей получил возможность прислушаться к себе. Как доктор, он пытался проинспектировать самого себя: где болит? Должно вроде сердце.

Но, как ни странно, боли нет. Только обида, жуткая такая, огромная, как дирижабли из старого кино. И мысли-то совсем не о том, как всё исправить, как заслужить любовь Галатеи… Нет, на взрослую рыжую девушку, мечтавшую о собственном мотоцикле, смотреть даже теперь не хочется. Стыдно даже немного – рыцарю вроде бы положено добиваться благосклонности своей дамы, а у него и желания-то такого не осталось.

Да и сильно она ему сдалась-то, эта благосклонность? Атрей думал, долго думал, от напряжения кусая одеяло, и как-то так выходило, что нет, не нужна, на самом-то деле. Зачем? Ну вот встречались бы они, влюбилась она – и что? К чему всё это? Дальше-то что?

Да и вообще, противная она, а вовсе не Прекрасная Дама, как до того виделось мальчишке. Взяла, и посмеялась над ним, как будто так и надо. Нет бы честно, напрямую сказать: не нужен ты мне! Но «Прекрасная Дама», оказавшаяся на деле мерзким чудовищем, взяла и обманула его, да ещё и не смутилась, когда обман раскрылся. И с такой-то «леди» он собирался всю жизнь провести? Хороша, верно, была б такая жизнь!

Атрей ещё раз куснул одеяло. Больно? Нет, не больно, только злость берёт, и хочется, сильно так хочется, чтобы вовсе не совершал он никаких подвигов, не подходил к этой противной девице, решившей вот так запросто его отвергнуть. Да только как время-то назад повернуть? Это ж не кино, плёнку не перемотаешь.

За стеной возилась Алкеста – спокойная, домашняя девочка, куда больше заслуживающая свой нынешний статус Венеры. А он? Ему теперь тоже жить с этой самой пометкой в документах. Сказать, что психологи ошиблись? А если нет, что тогда?

Пока что Атрей подумал об этом лишь вскользь, походя: он не думал уже ни о вчерашней «вечной любви», ни о чём не думал. Да и чего размышлять-то? Не нужна ей его любовь, ну и не надо. Сама виновата, раз такая противная, не захотела даже пообщаться с ним, получше узнать, а сразу, сгоряча, отшила.

Вот только маленькой отметки «Венера» это отнюдь не изменило.

Конец первой истории

– Значит, вы желаете продлить совместное проживание?

Молодой человек спокойно кивнул, пытаясь не замечать того взгляда, которым его смерил внимательный чиновник с на удивление красными, будто нарумяненными, щеками.

– И на каком основании, позвольте спросить? Вы состоите в отношениях?

– О чём вы, – Атрей нервно рассмеялся. – Я же не сумасшедший! Она – Венера, так же, как и я. Нет, просто во время учёбы мы жили вместе, а после как-то так вышло, что к этому привыкли. Тем более, разве плохо, что мы занимаем одну квартиру вместо двух?

– Учтите, – взяв в руки стопку каких-то бумаг, краснощёкий чиновник строго посмотрел на юношу, – за вами ведётся наблюдение. Так что не советую врать.

– О каком вранье вы говорите? – безмятежный, слегка удивлённый взгляд – и чиновник примолк.

– Ваша заявка на продление совместного проживания будет рассмотрена в ближайшее время. Приходите через неделю.

Уже знакомая процедура, повторяющаяся с завидной регулярностью каждый год. Сколько раз Атрею приходилось вот так приходить сюда, чтобы получить разрешение и дальше жить в одной квартире с Алкестой? Кажется, четыре раза – с тех пор, как они отучились ту скромную пару лет, положенную Венерам.

– Позвольте спросить: а состоите ли вы в отношениях с кем-то другим?

Юноша обернулся в дверях, по привычке вытирая вспотевшие ладони о собственную рубашку. Его всегда напрягал этот вопрос, хотя бы потому, что нельзя было не вспомнить: нашедшая пару Венера переселяется к супругу или супруге, освобождая государственное жильё для новой Венеры. В основном система работала: уже к окончанию школы большинство Венер имело если не мужей, то, по крайней мере, постоянных ухажёров.

С ним вышел сбой системы.

– Нет, и в ближайший год я, скорее всего, буду проживать на прежней территории.

Подозрение в глазах чиновника, и тут же – искреннее недоумение. Этот человек, Марс, скорее всего, не понимает, как Венера может так легко говорить о том, что в восемнадцать лет не имеет партнёра. За то время, что Атрей провёл среди тех, в чьих документах стояла предательская отметка, он убедился: большинство Марсов относится к ним примерно так же, как к своим наиболее неудачливым собратьям, не сумевшим, несмотря на склонность к доминированию, сделать карьеру. Эдакие бесполезные существа, при отсутствии у них супруга не выполняющие никаких важных функций, а потому неспособные быть самостоятельными единицами. Ещё б выдавали этих самых жён и мужей в порядке живой очереди – может, и жить было бы легче.

Путь до квартиры занял не так много времени: Атрей жил неподалёку от центральной части города. Сейчас он толком не знал, чем заняться: на данный момент заказов у него не было, и работать было не над чем. Вроде бы надо заняться чем-то, кроме неприбыльной работы, но Венерам не позволяло найти более высокооплачиваемую должность почти отсутствующее образование. Да и смог бы он по-прежнему рисовать, если бы просиживал штаны в каком-нибудь кабинете, как тот краснощёкий?

Первым, что Атрей увидел, отомкнув замок и войдя в неширокую прихожую с зеркалом прямо напротив двери, была Алкеста: соседка неумело крутила в руках маленький тюбик с блеском для губ, пытаясь равномерно размазать липкую переливающуюся массу, остро пахнущую искусственной клубникой. Казалось бы, эта девушка, чья цель жизни – найти себе супруга, должна была ещё на последнем году обучения выскочить замуж. Но Марсы – как мужчины, так и женщины – отчего-то обходили Алкесту стороной.

– Ты что, опять на свидание с тем парнем? Как его… – Атрей потеребил верхнюю пуговицу рубашки и поставил сумку у стены. Та постоянно норовила упасть, и лучшее, что придумал юноша – подпереть её ногой.

– Нет, если ты о Ксантосе, то у нас ничего не вышло, – Алкеста горестно вздохнула, глядя в зеркало: блеск никак не хотел ложиться ровно, а в последний момент так и вовсе потёк.

– Но ты же куда-то собираешься, – справедливо заметил юноша. – Значит, познакомилась с кем-то ещё? Когда только успела…

– Помнишь, я рассказывала о том брачном агентстве? – сосредоточенное рассматривание губ в зеркале не помогло: липкая масса в полном объёме сползла на подбородок. – Фу, ну и дрянь же этот блеск! Никогда такой не бери, лучше возьми что подороже: Марсы любят смотреть на красивых девушек с хорошим макияжем.

Атрей благоразумно промолчал, хотя на кончике языка вертелся вопрос: если ты обладаешь такими познаниями в психологии сильной стороны человечества, то отчего ещё не замужем за одним из них? Марс в восемнадцать лет считается ещё молодым, а вот одинокая Венера того же возраста – уже стареющее создание, которое после двадцати и вовсе рискует так никому и не понравиться.