Владимир Лысенков - Миры (СИ)

— Отдохнем немного, — сказал профессор и, сняв с себя тяжелый рюкзак, положил его у дерева.

Все поступили так же, как и я. Через несколько секунд, когда я потянулся за рюкзаком, его там не оказалось. А вокруг уже раздавались недовольные голоса.

— Эй, Лоренс, хватит шутить, — кричал Джон, — отдай мой рюкзак!

— Твой рюкзак? Я его не брал, мне и своей тяжести хватает. Кстати, а где мой? Эй, братишка, ты так посмеяться надо мной решил? Спер мой рюкзак, да еще на меня бочку катишь?

— Ничего я не крал, посмотри, нет их нигде.

Потом раздался голос Бука:

— А у меня прям из рук, вытащили, — обиженно тянул он, — я только булочку взял, как раз, и все тут.

— Тебе бы только поесть. — Сказала Лейла, с которой произошло то же самое.

— Так, — раздался голос Корнелиуса, у которого в буквальном смысле вырвали несчастный рюкзак со спины, так что в руках у него остались только бесполезные лямки, — или кто-то решил над нами подшутить, или здесь кроме нас есть кто-то еще.

— Второй вариант более правдоподобен, — сказал я и решительно двинулся к одному из рюкзаков, висевших на ветке. Дернув его, я услышал чей-то жалобный крик, но вещь теперь была у меня в руках.

— Лично я свой не снимал, так что все на месте, — довольно произнес Джек, но через мгновение воскликнул, — Эй, что за дела! А ну, отдай!

По звуку я определил, что где-то впереди идет упорная борьба за последний рюкзак. Я, как и все, кинулся на выручку Джеку, который уже валялся с кем-то в обнимку, а между ними был все тот же несчастный рюкзак. Когда профессор Фледриг зажег спичку, оказалось, что на нас напали самые обыкновенные обезьяны. Они довольно безобидные, хотя и воруют чужие вещи. Как только зажегся свет, обезьяна исчезла.

— Надо быть повнимательнее, — сказал профессор, который в свете огня выглядел жутковато. Рюкзак же был у него за спиной, целый и невредимый. Обезьяны словно почувствовали в нем профессора и не тронули.

Я подошел к Алекс, с которой случилась та же история. У нее в руках был только маленький кулечек с двумя булочками, который она успела вытащить, прежде чем у нее стащили рюкзак.

— Ты в порядке? — спросил я.

— Все нормально, — улыбаясь, ответила она и повертела в руках то, что осталось.

— Ничего страшного, — успокоил я ее, — еды все равно хватит на всех.

После не очень удачного отдыха мы снова отправились в путь. Еще около трех часов мы шли в полной темноте. Когда, наконец, немного посветлело, профессор снова предложил отдохнуть да заодно и оценить обстановку. Он разложил на земле карты, и мы начали их изучать. Изучение карт — весьма интересное занятие, особенно в нашем положении. Профессор выбрал страницу с зелеными камнями в рамке и поставил указательный палец на замок, естественно, нарисованный, в котором находился камень желаний и задал вопрос, на который никто ответить явно не мог:

— Интересно, а где находимся мы?

Все пожали плечами, и только Джек, ранее оглядывающий окрестности, уверенно указал на карте место:

— Здесь.

Его палец лежал на зеленой пустыне, по краю которой текла река.

— Откуда такая уверенность? — спросил профессор Фледриг.

— Я помню это место. Не знаю, откуда, но помню. Мне было года два или три, когда я впервые здесь был. Я помню эту гору, похожую на голову единорога.

— Правильно, так и называется, гора единорога.

— На ней живет единорог? — спросил молчаливый Бук.

Я почти позабыл про этого ранее веселого и беспечного человека, который последнее время почему-то молчал.

— Не уверен, — ответил профессор, двигая очки взад и вперед, тем самым, улавливая безупречный фокус, — но это неважно. Главное, что наш замок с камнем прямо у подножия этой горы. У нас есть направление, господа! — сказал профессор, радостно взмахнув руками. — Давайте отдохнем минут десять и — в путь.

Словно по команде «Вольно» все разошлись по поляне, на которую мы вышли из леса и стали заниматься своими делами. Профессор Фледриг продолжал изучать карты, хмуря брови и иногда снимая очки, удивленно рассматривая те или иные участки карты. Лоренс и Джон, как всегда, спорили, и наверняка снова по пустякам. Бук с Лейлой, видно, предавались своим любовным воспоминаниям. Лишь Джек стоял один на склоне горы и рассматривал простирающуюся внизу долину. Корнелиус разговаривал с дочерью. Я подошел к ним. Впервые за долгое время мы от души поговорили обо всем многом, что случилось за время нашего путешествия.

— Интересно, как там дети? — спросила она и печально посмотрела на меня. В этот момент мне стало так ее жалко, что я нежно обнял ее и прошептал:

— С мамой дети в полнейшей безопасности, не волнуйся.

— Правда?

— Ты не знаешь мою маму, — улыбнулся я, — зелененькие человечки ей нипочем.

На ее лице появилась улыбка, а потом мы и вовсе рассмеялись, как дети. Я заметил добрый взгляд профессора Фледрига, который, улыбаясь, медленно покивал головой, а потом встал, сложил все карты себе за пояс и протрубил басом:

— В путь!

За какие-то десять минут я отдохнул так, как не отдыхал раньше целыми ночами. Этому удивительному явлению я нашел свое объяснение — смех. Да, смех придает силы и возвращает молодость. Как редко мы смеемся, даже просто улыбнуться для нас иногда бывает сложно.

Все собрались на склоне холма. Лоренс с Джоном тоже выглядели отдохнувшими, а Бук с Лейлой просто блестели. И тогда я понял, что каждый по-разному пополняет свою жизненную энергию — некоторые с помощью смеха, некоторые — с помощью спора, а некоторые — с помощью любви.

И снова эти непроходимые леса. Спустившись с холма, мы сразу же угодили в их колючие «лапы». Гору единорога из виду потеряли еще на спуске, а когда вошли в чащу, и вовсе остались безо всяких ориентиров. Так прошло еще около двух часов. Наши силы были на исходе. Непривычные к долгой ходьбе мы с профессором буквально валились с ног, а Алекс и вовсе шла, опершись на меня всей тяжестью. Отец как мог, помогал ей. Он, как фермер, был привычен к долгому и упорному труду.

— Эх, как бы пригодился сейчас компас, — вдруг досадно проговорил усталый капитан Лоренс, осторожно переступая через огромные корни деревьев.

На его слова никто никак не отреагировал. Я понял, что обстановка напряжена, и решил ее немного разрядить, заведя разговор.

— Тиецио говорил, что он когда-то учился в школе. Лично я не могу представить себе школу в таких зарослях. А вы, профессор?

В следующую секунду я натолкнулся на чью-то спину. Это был профессор Фледриг.

— Тш-ш-ш, — тихо сказал он.

Глаза мои понемногу начали привыкать к темноте, поэтому я увидел, куда были направлены взоры моих друзей — на огромный замок, который стоял посреди огромных деревьев, так, что вершины его мне рассмотреть не удалось. Я первым шагнул к замку, намереваясь показать храбрость, или что-то в этом роде. Через пару шагов я почувствовал, что земля под моими ногами потеряла всякую неровность, отчего ноги мои покатились в другую сторону, нежели голова. Мир вокруг меня сделал оборот в девяносто градусов, и что-то жесткое больно ударило меня по затылку.