Иэн Бэнкс - Вспомни о Флебе

— Мы сели, — сказал он, входя в столовую.

— Вот видишь! — повернулась Доролоу к Эвигеру. Нейсин пил из своей плоской фляжки. Бальведа с тонкой улыбкой задумчиво следила глазами за Оборотнем, пока тот переходил от одной двери к другой. Юнаха-Клосп удерживал себя от искушения что-то сказать и выпутывался из ремней.

Хорза спустился в ангар. Тело при ходьбе казалось лёгким; ещё над горами они переключились на поле тяжести планеты, а Мир Шара имел меньшее тяготение, чем мир со стандартным «g», которым пользовались на «ВЧВ». Он спустился на подъёмнике на уже замерзающее болото. Подул бриз, свежий, резкий и чистый.

— Надеюсь, всё в порядке, — сказал Вабслин, когда они с Йелсон увидели на экране фигурку, бредущую по снегу на скалистом предгорье. Йелсон молчала, не отрываясь от экрана. Фигурка остановилась, тронула запястье, поднялась в воздух и медленно поплыла над снегом.

— Ха! — Вабслин коротко хохотнул. — Я совсем забыл, что здесь можно пользоваться антигравами. Мы так долго пробыли на этой проклятой орбитали.

— В этих проклятых туннелях они не сильно-то нам помогут, — пробормотала Йелсон.

Хорза приземлился прямо у входа в туннель. Измерения, которые он провёл, пролетая над снегом, показали, что входное поле отключено. Обычно оно защищало внутренность туннеля от снега и холодного воздуха снаружи, но сейчас там не было никакого поля, и он увидел, что в туннель надуло снега, который веером лежал на полу. Туннель был холодным, а не тёплым, каким должен был быть, и когда Хорза остановился прямо перед ним, его чёрный, глубокий глаз казался скорее гигантским ртом.

Он оглянулся на «ВЧВ», который смотрел на него с двухсотметрового расстояния, сверкающим металлом нарушая монотонность белого простора, в коричневой оспине посреди которого он сидел.

— Я вхожу, — сообщил он на корабль, нацелившись на него узким лучом, вместо того чтобы передать сообщение по радио.

— Хорошо, — прозвучал в ухе голос Вабслина.

— Ты никого не хотел бы для прикрытия? — спросила Йелсон.

— Нет, — ответил Хорза.

Он двинулся вниз по туннелю, прижимаясь к стене. В первой бухте снаряжения было несколько буеров и спасательных аппаратов, следящих приборов и излучателей путеводного луча. Все почти так, как было.

Вторая бухта, где должен был стоять самолёт, оказалась пустой. Он пошёл дальше, к следующей: снова снаряжение. Теперь он проник в туннель примерно на сорок метров и находился метрах в десяти от прямоугольного поворота, откуда туннель переходил в большую, разделённую на отсеки галерею, служившую приютом базе.

Хорза повернулся ко входу в туннель, который превратился теперь в белую дыру, и снова включил узкий луч.

— Пока ничего. Сейчас осмотрю их жильё. Издай писк, но никак иначе не отвечай.

Динамики шлема пискнули.

Прежде чем повернуть за угол, Хорза отцепил от шлема телесенсор и выставил маленькую линзу за угол обтёсанного камня. На внутреннем экране он увидел короткий участок туннеля, лежащий на полу самолёт и в нескольких метрах за ним стену из пластиковых брусьев, перегораживающую туннель и показывающую, где начинались жилища базы Оборотней.

Рядом с маленьким самолётом лежали четыре тела.

Ничего не двигалось.

У Хорзы перехватило горло. Он резко сглотнул, потом снова укрепил сенсор на шлеме и пошёл по полу из оплавленного камня к телам.

Двое были в лёгких, не бронированных скафандрах. Оба мужчины. Он их не знал. Один из них был убит лазерным выстрелом. Луч вскрыл скафандр так, что расплавленный металл и пластик смешались с внутренностями и плотью внутри; дыра была полуметровой. У второго мужчины не было головы. Руки его были вытянуты вперёд, словно он хотел что-то обнять.

Там был ещё один мужчина в лёгкой простой одежде. У него был сзади пробит череп и по меньшей мере одна рука сломана. Он лежал на боку, такой же мёртвый и застывший, как двое других. Хорза знал его, только сейчас никак не мог вспомнить имя.

Кирачелл, казалось, умерла во сне. Её стройное тело лежало, вытянувшись, в голубой ночной сорочке; глаза закрыты, спокойное лицо.

У неё была сломана шея.

Какое-то время Хорза смотрел на неё, опустив голову, потом снял перчатку и наклонился. На ресницах лежал пушистый иней. Он чувствовал внутри скафандра замок, плотно охватывающий запястье, и тонкую струю холодного воздуха, охватившую его ладонь.

Кожа её была твёрдой. Волосы не потеряли мягкости, и он провёл по ним пальцами. Они были рыжее, чем он их помнил, но это могло быть эффектом смотрового стекла шлема, усиливающего скудный свет тёмного туннеля. Может, ему снять и шлем, чтобы лучше видеть, и включить прожектор… Он тряхнул головой и отвернулся.

Осторожно, сначала прислушавшись, не доносится ли сквозь стены какой-нибудь шум, он открыл дверь жилища.

В открытом отсеке с выгнутым потолком, где Оборотни хранили одежду для выхода наружу, скафандры и кое-какое мелкое оборудование, мало что указывало, что здесь был разгром. Глубже, в самих жилых помещениях Хорза нашёл следы борьбы: засохшую кровь, ожоги от лазерных выстрелов, а в рубке управления, откуда наблюдали за системами базы, был взрыв. Выглядело так, словно под контрольной панелью взорвалась небольшая граната. Это объясняло выход из строя отопления и аварийного освещения. По валявшимся вокруг приборам, деталям и проводам можно было сделать вывод, что кто-то пытался отремонтировать повреждения.

В двух кабинах Хорза нашёл следы пребывания идиран. Комнаты были полностью очищены, а в стенах выжжены религиозные символы. В другом помещении пол был покрыт мягким толстым слоем, похожим на сухой желатин. В материале были видны шесть длинных насечек, и пахло меджелями. Комната Кирачелл изменилась очень мало, только постель была в беспорядке.

Хорза прошёл до дальнего конца жилой зоны, где ещё одна стена из пластиковых брусьев маркировала начало туннеля.

Он осторожно открыл дверь.

Прямо за ней лежал мёртвый меджель. Его длинное тело лежало головой вниз по туннелю к шахтам. Меджель был в стандартной форме десантного отряда флота, и он был ранен довольно давно и тяжело. Прежде чем умереть от ран и замёрзнуть, он, должно быть, сильно страдал от холода. Он был мужчиной, уже седым, зеленовато-коричневая кожа загрубела от старости, длинное носатое лицо и маленькие нежные ручки в глубоких морщинах. Хорза внимательно осмотрел его и в конце концов прострелил голову, чтобы идти дальше совершенно уверенно.

Хорза всмотрелся в тёмный туннель.

Гладкий пол из оплавленного камня и такие же гладкие выгнутые стены уходили в глубь горного склона. Взрывопрочные двери образовывали по его бокам ребра. Прорези в полу и потолке обозначали их крепления. Хорза осмотрел двери шахт и входы в капсулы технического обслуживания и прошёл дальше, пока не добрался до входной шахты. Все подъёмники были опущены на дно, а транзитная труба заперта. Кажется, все системы обесточены. Он вернулся в жилую зону, пересёк её, прошёл мимо тел и самолёта, не глядя на них, и вышел наконец наружу.