Александр Громов - Запруда из песка

Хрен с маслом. Буду ходить так, как считаю нужным, а в рот ему пусть дантист смотрит, для меня там нет ничего интересного.

– Товарищ полковник, полетели, что ли? – обернулся к нам пилот.

– Да. В лагерь.

Полевой лагерь был развернут километрах в семидесяти от кратера на хорошей большой поляне возле речки, названием которой я не поинтересовался. Вывал леса на таком удалении не был сплошным, а начавшийся было пожар заглох сам собой – буквально за час до импакта здесь очень кстати прошла майская гроза с обильным ливнем. После катаклизма над этим участком тайги летали самолеты, разбрызгали повсюду какую-то отраву против клещей, а саперы в два счета поставили на поляне десятка два сборных домиков и столько же палаток. Интендантская служба завезла все, что надо для работы и быта, прилетел специальный борт с горой оборудования, близ речки затарахтел дизель-генератор… пошла работа!

Люблю четкую организацию дела, да и кто ж ее не любит.

Наша группа прибыла одной из последних. Пришлось кое-кого потеснить немного, был скандал. Мы заняли один домик на отшибе и одну палатку. Кем нас считали – ума не приложу. Ходят четверо, суют всюду носы, задают вопросы, а сами отмалчиваются… Особисты, что ли? Не похоже: в науке вроде не новички…

Лично я видел в этой командировке познавательную экскурсию, и только. После полета в кратер сходил в полевую лабораторию, познакомился с ребятами, посмотрел их технику, попросил показать, каков в работе масс-спектрограф новейшей модели. Обещали, но потом, когда подвезут новые образцы. Подвезут, конечно. Какая бы ни была энергия удара, вся масса астероида в пыль и газ не ушла, обломков должно быть предостаточно – и земных, и неземных. Хороший метеоритчик с одного взгляда отличит, где гостинец издалека, а где кусок нашей планеты, ударом выбитый.

По минеральному и изотопному составу можно определить тип астероида. По типу – ту часть Главного пояса астероидов, откуда, вероятно, «родом» пущенный в нас снаряд. Почти все предыдущие астероиды, использованные чужими для нашего воспитания, были взяты из внутренней части Главного пояса. Оно и понятно – ближе к нам. Чужим тоже знаком принцип экономии усилий, стало быть, они не совсем идиоты, а их могущество хотя и велико, но не беспредельно. Что еще это нам дает?

Кажется, больше ничего. Если бы нам удалось хоть раз отследить, как чужие транспортируют астероид к Земле, если бы можно было переписать все малые небесные тела хотя бы во внутренней части Главного пояса и наладить тщательный мониторинг – тогда, глядишь, картина стала бы понятнее. К тому постепенно и идет, но задачка эта не из простых и не из дешевых.

Опять-таки берут сомнения: почему чужие не уничтожают наши космические телескопы? Почему они не трогают автоматические аппараты, запущенные в пояс астероидов, и не мешают постройке «Циолковского»? Почему пилотируемый «Улисс», стартовавший в прошлом году к астероидам Юнона и Хигея, летит – тьфу-тьфу-тьфу – благополучно? Тут одно из двух: либо еще не пришло время дать нам по носу, либо чужие пользуются не совсем обычной схемой транспортировки малых космических тел…

Ведь эти ребята даже наших спутников-шпионов не тронули! Ни одного. Некоторые из этих старых аппаратов – мертвые либо полумертвые железки – до сих пор нарезают себе круги по орбите. Пардон, эллипсы. А разве не проще было чужим сжечь разведывательные спутники всех космических держав, демонстрируя серьезность своих намерений? Нешто мы не поняли бы? Так ведь нет – взяли и обкидали нашу планету большими камнями, как дети…

Стоп!.. Гипотеза дрянного мальчишки всегда была не по мне. Слишком просто, а главное, нет спасения. Дрянной мальчишка способен прислушаться только к тому, кто сильнее его, а это не мы.

С другой стороны, дрянной мальчишка вряд ли стал бы тянуть удовольствие столько времени. Побаловался бы с небольшими астероидами, а потом столкнул бы с Землей Цереру и насладился результатом. Как ни крути, плохая гипотеза.

Сорокин не пожелал поговорить со мною по душам с глазу на глаз – ушел в домик, даже не взглянув в мою сторону. Меня это, в общем, устраивало – пусть считает Фрола Пяткина балластом, не стоящим специального внимания. Никогда я не был ярко выраженным командным игроком, чаще получалось наоборот. Да, тянул одеяло на себя. С Миллером подчас собачился только из-за того, что он был умница и не тряпка. С подлецом Шлёцером воевал, потому что он был умный подлец. А с Рихманом не собачился, потому что Рихман был фигура не моего калибра и мне не соперник. Он меня уважал, а я его и уважал, и жалел как мягкого человека. Если честно, то и презирал немного. Он в академические склоки не лез, драк не любил – а поди-ка добейся того, что считаешь единственно правильным, без хорошей драки! Таких чудес и в Экипаже нет, не то что в Академии при Шумахере и Тауберте!

По реке, чье название я не удосужился узнать, течение все еще несло ветки, частью обгорелые, иногда целые стволы и всякий лесной мусор в изобилии. Вчера на отмели застрял труп коровы с раздутым брюхом – буренку отпихнули, чтобы плыла себе дальше в Ледовитый океан, не портя воду близ лагеря экспедиции. Человеческих трупов не проплывало, ну и слава богу. Хотя жертвы, конечно, были, и во множестве, их просто еще не успели подсчитать.

Я мог бы остаться в Твери и располагать тем же объемом данных. Сорокин настоял: ехать всей командой. Зачем? Чтобы обозначить деятельность группы и хорошо выглядеть в глазах Марченко? Так ведь генерал Марченко небось не дурак и пудрить себе мозги не позволит, его интересует результат, а не процесс. Чем мы отчитаемся – объемом проанализированных данных? Все равно ведь не переплюнем по этому показателю Брюссельскую группу!

Мимо меня река несла мутную воду. В мелких водоворотах кружились щепки, шишки, хвоя и прочая лесная дрянь, а я вспоминал, как мечтал в детстве о свободе – сел в лодку и плыви! По течению, ага. Куда вынесет. И это – свобода?

Это глупость. Бездумное, хотя и приятное занятие. Любопытно, один ли я делал в детстве ошибку, путая свободу со счастьем?

Кто-то запыхтел и затопал сзади. Магазинер не умел ходить бесшумно.

– Напрасно вы так, Фрол Ионович, – с места в карьер начал он, утирая рот неизменным платочком и укоризненно покачивая головой.

– Правда? – Я изобразил иронию.

– Правда. Нам надо держаться вместе. Сорокин известный ученый, очень приличная голова…

– Голова и у меня есть, Моше Хаимович. Полагаю, у вас тоже не бурдюк с дерьмом на плечах. В нашей группе голов хватает – нет толкового администратора.

Кустистые брови Магазинера поползли вверх.

– Вы хотите им стать?

– Чином не вышел, – отрезал я. – А если откровенно – не хочу.