Александр Богатырёв - Марсианин

— Ха! Киска хвост трубой поставила! — заметил Николай, — на какую войну собралась?

— Хвост должен быть всегда трубой! — заключила Юля и вышла из комнаты. Вторую часть вопроса Николая она проигнорировала.

Музыка в «Диско» ей сразу не понравилась. Она отупляла, оглушала и заглушала. Если что-то надо было сказать, то приходилось кричать. Даже где-то в углу, чтобы обратиться к соседу или соседке надо было серьёзно напрячь голосовые связки.

Эта обстановка явно не способствовала общению — она разъединяла людей. Вот только что можно было здесь делать — это прыгать под эту отупляющую музыку.

Юля быстро окинула беснующуюся толпу, — совершенно лишённые какого-либо смысла лица, — и это ей ещё больше не понравилось. Картина, что тут же у неё сложилась в голове, была не просто пугающей. Она была ещё и дурно пахнущей.

Пару раз обойдя толпу она не решилась с ней смешиваться — ощущение, которое у неё тут же возникло при такой мысли, было весьма скверное. Она брезгливо передёрнула плечами, и решительно вышла из зала. Оставалось посетить бар. Там, как она заметила, тоже ошивалось достаточно народу. Может там, удастся встретить хоть кого-то кто мог бы быть похож на человека.

«Ага, — поймала себя на мысли Юля, — а ведь действительно, вся эта толпа, не производит впечатления толпы людей. Разве что каких-то животных».

Людское содержимое бара ненамного отличалось от такового, но в зале. Единственное что тут не делали, так это не танцевали.

Болтали, бродили между столиками, жрали спиртное и закуски. И всё это как-то ТУПО и бессмысленно. Не было в этой толпе того, что было в толпах молодёжи, с которой Юля уже привыкла иметь дело.

Если кто-то с кем-то общался в Юлином мире, то на интересующие его темы и темы эти были весьма далеки от развлекательных и «жратвенных» (если это конечно не повара сошлись поболтать на профессиональные темы). В основном, общались чтобы узнать получше друг друга. Соревновались, кто в чём лучше мог… но не вот так.

Как вместе так и по отдельности люди и в баре и в зале производили весьма удручающее впечатление.

«Ну и рожи! — Подумала Юля обходя барную стойку, — все как на подбор — два глаза и ни в одном интеллекта… да ещё и пьянь. Да, эт не наши „сборняки“. Там хоть что-то из себя пытаются изобразить умного. Здесь — всё наоборот. Можно подумать вся толпа решила всем скопом доказать одну из древнейших „рацей мизантропа“: „Все бабы проститутки, а мужики — сволочи и придурки“. Вот, например, особо колоритный экземпляр — весь в мышцах. Такое впечатление, что у него и под черепной коробкой — тоже мышцы. Вертится так, чтобы стоящим перед ним девицам все его „бугры“ были хорошо видны… только выглядит он как горилла… и по интеллекту тоже — не выше».

Девицы также выглядели не шибко умными. Может и были среди них какие-то особо умные экземпляры, но в этой среде это показывать явно считалось неуместным.

Что было характерно, почти у всех баб на лицах было специально прорисована… сексуальность. То есть то, что в родном мире Юли, считалось выставлять зазорным. Зазорным считалось быть не женщиной, а самкой.

Тут же, все они выглядели, и старались выглядеть именно САМКАМИ. Всё это дополнялось ещё и рахитичным телосложением большинства представительниц женского пола, а также длинными крашенными ногтями, что явно выставляло в них именно бездельниц и белоручек.

Как и предупреждал Владимир, Юля среди этой толпы выделялась очень сильно. И одеждой, подчёркивающей человеческое достоинство, и осанкой, и вообще поведением.

Прямой, независимый взгляд, полный достоинства и уверенности в себе. Не заносчивая, как у некоторых и на показ, поза, прямо и гордо поставленная голова, хорошо видимый даже под слоями одежды тонус мышц, выдающий человека, постоянно занимающегося спортом, составлял сильный контраст с окружающими образчиками этого мира.

Было такое впечатление, что большинство людей, тут БУКВАЛЬНО без внутреннего стержня. Позы, которые они принимали вынужденно или по необходимости следовать каким-то негласным «стандартам», создавали впечатление, что многие из них держатся на ногах каким-то чудом, и вот-вот готовы растечься по полу грязной лужицей. Да и глаза у этих прямоходящих были такие, что тут же заставляли засомневаться в человеческом происхождении этих экземпляров. В них СКВОЗИЛА пустота… Чуть ли не космическая… если же не была заполнена томностью или, того хуже, скрываемой болью чувства неполноценности.

Некоторое отличие от всех них, составляли представители явно бандитского сословия местного мира. У этих хоть какая-то уверенность в себе чувствовалась. А так — животное животным!

Хищное животное.

Как минимум шакал.

Как максимум — гиена.

Юля для контроля сравнила ещё и походки — свою и «походняк» тех самых рахитичных баб, что прямо перед ней «тусовались» у стойки бара.

У Юли не было никаких высоких шпилек на подошве.

Как правильно заметила до этого Эля, стиль её одежды был вполне китаеподобным. А он не сочетался с туфельками на шпильках. Вот и было на ногах у Юли что-то типа аккуратных сапожек, вполне гармонирующих с одеждой, и не стесняющих Юлю в движениях. В них она могла двигаться именно так, как ей больше всего нравилось — как кошка. Хищная кошка.

А эта органичная походка предполагала неизмеримо больше «степеней свободы» в движениях, нежели те, что на шпильках. Как минимум, не нужно было особо озабочиваться сохранением равновесия.

По сравнению с её пластикой, «походняк» завсегдатаек выглядел воистину ужасным: нечто ломающе-дёргающееся. Причём с полным впечатлением, что обладательница этого походняка вот-вот рухнет со своих сверхдлинных шпилек и забьется в эпилептических конвульсиях. Что удивительно, но все присутствующие копировали именно этот «стиль».

У Юли тут же возник жгучий интерес выяснить откуда они его «слизали». Она сделала мысленную зарубку на память и перешла к следующему пункту своих «полевых исследований».

Обойдя пару раз толпу в танцзале, потусовавшись в баре, она впала в тихое отчаяние. ВСЯ публика была такова, что она бы с каждым отдельным представителем из неё заводила бы знакомства и речь только в самую последнюю очередь. Даже по родным, весьма мягким, социально-психологическим классификаторам ВСЯ эта молодёжь, относилась к… отбросам. То есть к тем, кого надо «поднимать» усилиями не отдельного социального психолога, а целой их бригады, укомплектованной профессиональным психиатром — специалистом по «жёстким» психическим расстройствам.

Тем не менее, сама Юля впечатление у присутствующей публики вызвала весьма сильное. Она замечала, как парни бросали на неё заинтересованные, восхищённые, заискивающие, пугливые взгляды, а бабьё — завистливые.