Владимир Забудский - Путь к звёздам

Около пятисот человек, которые присутствовали на церемонии, встретили речь Фатимы вежливыми аплодисментами, звук которых наполнил актовый зал, выполненный в форме амфитеатра. Далее последовала процедура подписания меморандума. Сотня аккредитованных на мероприятии представителей СМИ, которым не разрешили использовать дронов-операторов, жадно пыталась запечатлеть момент с как можно более выгодного ракурса.

Моника Мейер пожала руку Сяомин Ван, генеральному директору совместного предприятия «Синьцзы Джи Мэн». В подчинении каждой из этих женщин находились тысячи людей, а за плечами они имели десятилетия корпоративных и политических войн и интриг, из которых привыкли выходить победительницами. Но сейчас на их лица были натянуты широкие улыбки, будто это две старые подруги встретились сходить вместе на шоппинг, похвастаться успехами детей и перемыть косточки мужьям.

— Приятно наконец достичь соглашения, — вежливо проворковала китаянка, которая напоминала сложением и манерами добрую бабушку, на попечение которой так и хотелось оставить внуков.

— Безусловно, очень приятно.

Моника доброжелательно поклонилась и, как полагается, на несколько секунд задержала руку в мягкой пухленькой ладони старушки Ван, чтобы репортёры успели сделать кадры. Через мгновение ей пришлось исполнить тот же ритуал, пожимая руку Кенджи Исикаве, исполнительному директору фонда «Star Bridge». Мейер предпочла бы убрать за своими бульдогами, Бакстером и Шелби, наделавшими по куче во время прогулки, не пользуясь перчатками, нежели прикасаться к костлявой руке бывшего босса, а ныне — заклятого врага и соперника. Но ей хватало опыта и самообладания, чтобы вытерпеть это, и даже несколько секунд поулыбаться в лицо Кенджи.

«Всё это — лишь большая шахматная партия. А скорее даже игра в монополию, растянутая на годы и десятилетия» — уже не в первый раз в жизни подумала президент «Терра Новы», спокойно скрестившись взглядами с Исикавой. Этот человек неоднократно клеймил её публично «циничной лгуньей», «бессовестной авантюристкой» и «преступницей, которая непременно получит свой срок», а теперь не стыдился лицемерно ухмыляться прямо ей в лицо. И она усмехалась в ответ, хоть мысленно не называла его иначе, чем «сукин сын».

Они метали друг в друга дерьмо до тех пор, пока жесткая борьба была им выгодна. Они собрались тут подписать этот меморандум, потому что сейчас им стало выгоднее продемонстрировать свою договороспособность, задобрив бюрократов из ООН. Если же в будущем им станет выгодно снова схватиться за высушенные кизяки для метания, а то и за оружие посерьёзнее — никто из них не станет колебаться, прежде чем сделать это. Моника давно знала эти правила игры. Так же хорошо их знал и тот, кто представлял сегодня «Терра Нову» вместе с ней.

Когда очередь дошла до Рикардо, участвующего в церемонии по праву руководителя экспедиции, он уверенно шагнул вперёд, и с тёплой, доброжелательной улыбкой крепко обхватил руку Ежи Домбровского, старшего руководителя исследовательской миссии «Star Bridge».

Это был невысокий коренастый мужчина примерно шестидесяти лет с пшеничными волосами почти без седины и приятными округлыми чертами гладко выбритого лица. Его было легко представить сидящим за столом перед большой тарелкой пончиков, обильно присыпанных сахарной пудрой, в предвкушении приятного десерта. Пожимая руку Рикардо, Ежи кивал и улыбался столь благожелательно, словно Гизу был тем самым булочником, кто доставил ему долгожданный десерт.

Домбровский имел докторскую степень в MIT. Перед тем, как стать одним из вице-президентов европейского аэрокосмического конгломерата «Airspace», он тридцать семь лет проработал в корпорации «SpaceCo», из которых десять лет пробыл на посту «генерал-губернатора Марса» (так называли в народе должность директора марсианской обслуживающей компанией RPS). Мало кто другой в мире имел опыт управления инопланетной колонией. По официальной версии, эта уникальная строчка в резюме и помогла амбициозному канадцу польского происхождения выиграть конкурс на этот ответственный пост. Гораздо более важным фактором послужило то, что Ежи был компромиссной фигурой, которая хоть как-то устроила многочисленных бенефициаров проекта — от NASA и ESA до корпораций «большой космической четвёрки». Но все перипетии яростной грызни, которая предшествовала утверждению его кандидатуры, пытались скрывать от общественности.

— Рады будем сотрудничеству, — произнёс Ежи.

— Взаимно, — заверил его Рикардо самым искренним тоном, на который был способен.

Они улыбнулись сотням камер так, будто ничто не могло обрадовать их больше, чем подписание меморандума, в соответствии с которым все три межзвёздных исследовательские миссии принимали на себя ряд обязательств по взаимопомощи и сотрудничеству после прибытия в систему Тау Кита. По лицам Рикардо и Ежи невозможно было прочесть, что в практическое исполнение большинства пунктов этого меморандума ни один из мужчин не верит.

Сразу после Ежи Рикардо предстояло ручкаться с Матвеем Тимофеевичем Ноябрёвым, руководителем разведывательной экспедиции «Синьцзы». Мужчина хорошо за пятьдесят, ростом под два метра, худой и сутулый, своей неуклюжей фигурой напоминал вопросительный знак. С продолговатым лысым черепом и глубоко посаженными глазами, на которые так и просилось старомодное пенсне, Ноябрёв выглядел интеллигентом. Он хорошо смотрелся бы задумчиво подпирающим рукой подбородок за шахматным столом или в литературном кружке за обсуждением произведений Достоевского.

Его внешность была обманчива. Истинную сущность мужчины гораздо лучше передало рукопожатие — крепкое и цепкое, словно хватка питбуля. Ноябрёв был генерал-полковником Военно-космических сил Евразийской конфедерации. Он получил известность как комендант марсианской станции «Жемчужный хаос» во время кризиса 2112 года. Тогда у русских возник спор с UNODA — Управлением ООН по вопросам разоружения — относительно права проводить под поверхностью Марса испытания вооружений. Под давлением UNODA корпорация «SpaceCo» — фактический монополист в сфере межпланетных грузоперевозок — отказалась обслуживать заказчиков из ЕКФ, пока те не предоставят гарантии демилитаризации Марса. Это означало, что станция попадала в состояние блокады, и ей грозила необходимость эвакуации после того, как она исчерпает ресурсы для самообеспечения.

В ООН надеялись, что такой ход приструнит русских. Но вместо этого люди Ноябрёва силой задержали и доставили на свою станцию два марсохода обслуживающей компании RPS с шестью сотрудниками на борту по притянутому за уши подозрению в нарушении охраняемого периметра станции. Задержанные работники RPS стали важной разменной монетой во время последовавших за инцидентом дипломатических переговоров. Дерзкие действия российского офицера, которые в некоторых странах назвали «актом государственного терроризма», спровоцировали серьёзный международный скандал. Руководство ЕКФ в итоге официально от них открестилось, приказав освободить задержанных. Но никто не сомневался, что на самом деле эскапада Ноябрёва была одобрена высшим командованием. Иначе сложно объяснить, почему карьера офицера, который был сразу же снят со своего поста и на некоторое время исчез из публичного пространства, затем быстро пошла вверх.