Владимир Забудский - Путь к звёздам

Солнечная система. Примерно 200 млн. километров от Земли.

На Земле — 23 января 2127 года, 21:00 по Гринвичу.

Через шестнадцать суток после старта в ЦУК царила тишина, нарушаемая лишь размеренным гулом, который издавали приборы. «Афина», которой вскоре предстояло стать безраздельной владычицей корабля, фиксировала в отсеке лишь один активный биосигнал.

— Земля, говорит «Пегас». На связи капитан Тёрнер.

— «Пегас», говорит Земля. Слышим вас, капитан.

— Докладываю, что полёт проходит в соответствии с планом. Мы двигаемся через Пояс астероидов в направлении Юпитера. Все системы корабля функционируют нормально. В соответствии с протоколом, все члены экипажа, за исключением капитана, погружены в криосон. Я передам управление бортовому ИИ и погружусь последней в 24:00 по Гринвичу. Так что следующее моё сообщение вы получите, по плану, через 49 земных календарных лет и 242 суток. Желаю, чтобы оно застало всех, кто это слышит, в добром здравии.

— Принято, капитан. Благодарю. Вам хочет сказать несколько слов доктор Мейер.

«Пусть она лучше отправляется к чертям» — подумала, но не произнесла вслух Саша. Она так и не была до конца уверена, какую роль Моника сыграла в её судьбе. Но, даже если президент «Терра Новы» была не антигероиней, а неоднозначным персонажем, говорить с ней Тёрнер в этот момент не хотелось. Мейер оставалась на Земле, и больше не будет играть никакой роли в её жизни.

— Тёрнер, это Мейер. Я лишь хотела ещё раз пожелать удачи вам и остальным членам экспедиции. Вас ждёт путешествие длиной в жизнь. Но знайте, что миллиарды людей на Земле следят за вами, и держат кулаки за ваш успех. Каждый из вас уже совершил подвиг, решившись навсегда покинуть родной дом и отправиться навстречу неизведанному во имя науки, прогресса и веры в будущее человечества. Все вы — герои, и уже вошли в историю.

В словах Моники было слишком много официоза для простого прощания. Несомненно, этой речи предстояло быть записанной и прокрученной в выпусках новостей, как и практически всему, что происходило на борту корабля в последние дни.

«И всё же, как бы ни старались пиарщики, вскоре о нас все забудут» — подумала Саша со сложной смесью злорадства, тоски и безразличия. Обывателей гораздо больше интересуют их будничные дела, чем судьба звездолёта, бесконечно долго и нудно двигающегося сквозь космос к своей далёкой цели. А у «Терра Новы» не хватит денег на полвека оживлённой рекламной кампании. Объём продаж футболок с портретом капитана Тёрнер и кофейных кружек, украшенных эмблемой проекта, начнёт падать уже через год.

Выудив из дополненной реальности подходящий ответ, предложенный «Афиной», она молвила:

— Благодарю, доктор Мейер. Для каждого из нас это честь. А для меня — величайшая честь говорить от имени всей экспедиции в качестве капитана корабля.

Ей не было нужды произносить сейчас более длинную речь. Заключительное слово капитана было слишком важным элементом пиар-кампании, чтобы оставлять его на самотёк. Поэтому соответствующая запись, продуманная до мелочей, была смонтирована заранее. Сегодня её просмотрят миллионы людей. Они так и останутся убеждены, что в свои последние минуты перед погружением в гибернацию капитан Тёрнер была преисполнена энтузиазма, бодрости и оптимизма. Мир давно стал огромным шоу, в котором реальность имела всё меньшее значение, хоть сценаристы и обожали приплетать к нему слово «реалити».

— Что ж, похоже, мне пора баиньки, — отпустила Тёрнер дежурную остроту, заранее «благословленную» пиарщиками для выпуска в эфир. — Требуется как следует выспаться перед всеми теми делами, которые ждут нас в системе Тау Кита.

— Сладких снов, капитан.

Странное это было ощущение — остаться единственным всё ещё бодрствующим человеком на борту огромного корабля. Едва сеанс связи завершился, как она ощутила тревожную пустоту, словно маленькая девочка, оставшаяся одна в огромном старом особняке со слишком большим количеством комнат, лестниц и дверей, чтобы чувствовать себя уютно.

Она осталась одна на хозяйстве. Но беспокоиться из-этого за вряд ли стоило — всё шло своим чередом. В недрах корабля реактор двигателя «Infinity-II» вырабатывал колоссальные объёмы энергии, аннигилируя невидимые человеческому глазу нанограммы антиводорода каждую милисекунду. Сенсоры навигационной системы «Циклоп» испускали излучение на миллиарды километров вокруг, фиксируя каждый двигающийся в космосе объект. Кокон Бланка уже был активен, ограждая невидимыми стенами отсеки, в которых предстояло провести полёт людям, животным и растениям, от радиации. Все эти процессы контролировала «Афина» — мудрая и всезнающая, словно богиня, в чью честь она получила своё имя. Её холодным сердцем был серверный отсек, на квантовых компьютерах которого хранились и ежесекундно обрабатывались экзабайты информации. Однако она незримо присутствовала всюду. Скоро ей предстояло принять бразды правления в свои руки.

Скоро, но ещё не сейчас.

— Распоряжение капитана. Высший уровень секретности.

— Слушаю вас, капитан.

— Сейчас я запишу сообщение, которое ты должна отправить на Землю ровно через 19 лет и 259 суток с момента окончания записи. Сообщение должно быть передано по открытым каналам связи, без шифрования. Я хочу, чтобы его смогли принять любые станции связи, вне зависимости от местонахождения и принадлежности. Ты не должна прослушивать и анализировать содержание сообщения. Ты не должна сообщать кому-либо о факте его записи до указанной мною даты отправки. Подтверди, что распоряжение принято, понятно и будет в точности исполнено.

— Распоряжение принято, понятно и будет в точности исполнено, капитан Тёрнер.

— Начинаю запись.

Саша некоторое время молчала, прежде чем посмотреть в объектив камеры и молвить:

— Меня зовут Саша Тёрнер. Я — капитан межзвёздного космического корабля «Пегас», принадлежащего транснациональной корпорации «Терра Нова». Корабль отправился в полёт в систему Тау Кита 7 января 2127 года в рамках проекта «Пионер: Экспансия». Не знаю, помните ли вы, кто я. Со дня нашего триумфального отбытия с лунной орбиты минует больше четверти века к моменту, когда вы услышите это сообщение. Допускаю, что к тому моменту наш проект будет давно забыт. Я не имею ничего против. Никогда не мечтала стать знаменитостью и чьим-то кумиром. Однако есть вещи, которые не должны быть забыты. Вещи, которых я, к сожалению, не имела возможности открыть раньше. И пусть простят меня все, от кого я скрывала истину. Прежде всего, мои родные.

Непросто было настроиться на нужный лад, обращаясь к далёкому будущему. Её родные были сейчас живы, и наверняка думали о ней в эти самые минуты. Но четверть столетия спустя, когда отправленное «Афиной» сообщение достигнет Земли, бабушка Лара с дедушкой Эмиль вряд ли будут всё ещё живы. А для дяди Дюка, если он доживёт до этого времени, Саша к тому времени будет почти таким же полузабытым призраком прошлого, каким сейчас является её мать.