Владимир Забудский - Путь к звёздам

— Это кто сказал, Арнольд Шварценеггер? Избито, но верно.

— А ты всё-таки ловко крутишься в чёртовой невесомости. Бриггс одолел тебя только за счёт практики, и очень даже попотел, хотя и хорохорился. У тебя явно талант. Как смотрел на твои пируэты — так аж вспомнилось…

— … как мы с тобой кувыркались? — усмехнулась Тёрнер. — Да я уже и так поняла, что ты пришел сюда подкатывать, Форд. Но не обольщайся из-за того, что я тут в одном нижнем белье. Сам видел, мне уже «кинул палку» кое-кто другой.

— В пошлости тебя никто не превзойдёт.

— Стараюсь не терять сноровки.

— Я вижу, Бриггс недолюбливает тебя. Поладить с ним будет нелегко.

— Если бы это была самая большая проблема в этой экспедиции — я была бы чертовски рада. Сможем ли мы вообще пережить перелёт? Хватит ли нам чёртового топлива? Выдержит ли магнитный щит? Не зажаримся ли мы от радиации? Сможем ли выйти из криосна? Что нас ждёт там, на месте? Эти вопросы меня интересуют куда больше.

Форд согласно кивнул.

— Знаешь, хоть ты и стараешься вести себя со мной как мегера — я, в отличие от Бриггса, считаю, что тебе на борту «Пегаса» как раз самое место, Тёрнер. Да, у нас с тобой есть своя история. И чёрт с ней. Но ты — словно рождена для всего этого. Ты действительно многое сделала, чтобы этот проект стал возможным. Заслуживаешь места на борту как никто.

Тёрнер с некоторым удивлением покосилась на Форда. Редко ей доводилось слышать нечто подобное от этой горы мышц. Саша усмехнулась.

— Даже если эти слова — продолжение неловкой попытки подкатить ко мне яйца, мне всё равно приятно их слышать, Форд.

— У тебя ещё много дел на станции?

— Договорилась о встрече с Мари Шабо. Потом — на первый же обратный рейс. А ты чего спрашиваешь?

— Хотел предложить тебе выпить. Здесь, говорят, есть бар.

Саша засмеялась. Всё-таки Форд был очень предсказуем.

— Форд, ты что, действительно пытаешься развести меня на перепихон?! Да брось ты это! Даже если бы это прокатило, секс в космосе — это же сплошное мучение.

— Да оставь ты свою побитую задницу при себе, Тёрнер. Вовсе не в ней дело. Я просто надеюсь, что от пинты-другой пива мне станет легче переносить этот чёртов космос. Я пока смотрел, как вы с Бриггсом кувыркаетесь — меня начало мутить.

— О, наконец ты признался. А то я типа не замечала. На кой ляд тебе вообще всё это сдалось, Форд?! На кой ляд ты туда собрался?

Отставной спецназовец, настроенный на необычный для него философский лад, вздохнул.

— Сам не знаю, — пожал плечами он. — Я привык принимать вызовы, которые бросает мне жизнь. Никогда не отступал. Всегда был добровольцем.

— И только? Этого соображения достаточно, чтобы навсегда покинуть родную планету, за пределами которой тебя тошнит?

— А что меня тут держит? Когда я был «морским котиком», у меня был долг, в который я верил — защищать свою страну, её национальные интересы. Но этот этап — в прошлом. Возврата к нему нет. В SOG всё было иначе — шпионские игры, интриги, политика. Я продолжал верить в то, что служу стране, но не видел такой же веры в глазах тех, кто отдавал мне приказы. На счёт них я оказался прав — они же меня в итоге и выперли, сделав козлом отпущения в одной грязной истории. А кто такой солдат, у которого больше нет армии? Наёмник? Если ты полагаешь, что мне всё равно, кого и ради чего убивать — ты ошибаешься.

— А что, жизнь состоит только из убийств? Как насчёт сыграть в нормального человека — завести себе жену, детей, красивый дом, собаку? Ты же наверняка уже скопил достаточно, пока работал на корпорацию.

Форд неопределённо пожал плечами.

— Думаешь, такие вещи происходят по заказу? Захотел — и оказался в американской мечте? Чем старше становлюсь, тем яснее понимаю, как сложно двум людям притереться друг к другу. Ты вон уже сколько лет ведёшь себя со мной как стерва. Да и до этого у нас нормальных отношений толком не было. Но всё-таки у нас есть какое-то взаимопонимание. Не отрицай. А когда встречаюсь с женщинами бесконечно далёкими от прожитой мною жизни, то чувствую себя, словно я и так не с этой планеты. Я им не смогу даже рассказать, что я видел и пережил. А если бы я попробовал — они бы всё равно не поняли.

Тёрнер задумчиво посмотрела на Форда. Она давно убедила себя в том, что их отношения были несущественной вехой в её жизни, которая давно пройдена и забыта. Но, если быть с собой до конца откровенной — она так и не стала к Форду полностью равнодушной. Это была, безусловно, не любовь. Уже даже не влюблённость и не романтический интерес. Просто какие-то осколки. Фантомные ощущения на месте того, что отрезано и больше не отрастёт.

— Ты и мне этого никогда не рассказывал. А ведь было время, когда я об этом просила, — всё же напомнила она ему, поддавшись проблескам старых воспоминаний.

— Я не был тогда к этому готов, — понурился он. — Теперь жалею.

За годы, прошедшие с тех пор, как они пытались построить отношения, случилось столько всего, что те времена казались ей частью какой-то другой жизни. Ей теперь казалось, что это какая-то другая Саша запала на Форда и пыталась докопаться до сокровенных глубин его души. Когда-то это было для неё важно. Когда-то её очень взволновал бы такой разговор — разговор, в конце которого она в глубине души надеялась рассмотреть перед собой человека, который мог бы стать ей близким и родным.

Но теперь всё было иначе. Те чувства — исчезли практически без остатка уже давно. Ворошить их было так же глупо, бесполезно и чем-то аморально, как тормошить покойника, надеясь, что он вдруг воскреснет.

Прислушавшись к себе, Саша могла расслышать слабое желание поддаться его грубой неловкой харизме и предаться с ним по старой памяти сексу без обязательств, который, окажись он вдруг хорош — помог бы, возможно, хоть немного сбросить накопившееся перенапряжение и уменьшить стресс. Но такие порывы не были достойны того, чтобы на них вестись. Форд хотел вовсе не приключения на одну ночь. Это лишь всё бы усложнило. Особенно — если им обоим придётся в один прекрасный день проснуться в камерах криосна за двенадцать световых лет отсюда, и до конца жизни как-то сосуществовать там вместе.

— Сейчас это уже неважно, Форд. Это уже в прошлом, — преодолев сомнение, твёрдо и безапелляционно заявила она. — Поезд ушел. Даже если мы с тобой вместе отправимся на Землю-2, что бы нас там ни ждало — я не думаю, что это изменится.

— Я всегда ценил твою откровенность, — ответил он, сохранив самообладание. — Что ж, пусть так.

— Так что? Ты уже никуда не летишь?

— Не говори ерунды.

Наморщив лоб, Форд сказал в завершение с иронией:

— Забавно. Почти каждый, кто записан на борт корабля, рассчитывает, что экспедиция станет для него новой страницей. Ищет чего-то нового, или убегает от старого. А для меня — это наоборот, шанс оставить всё по-старому. Ещё один вызов, который потребует от меня выложиться на полную. Ещё одна цель, в важность которой я могу поверить. Ещё один враг, возможно, ждущий в неизвестности. Не так уж сильно это отличается от того, чем я жил на Земле.