Франсис Карсак - Робинзоны космоса [сборник litres]

– Видишь ли, малыш, я точно знаю, что умру семнадцатого января две тысячи двести двадцать четвертого года, в восемь часов двадцать пять минут, но не знаю, как именно. И вот это-то – сущий ад! Он мог бы мне рассказать, мерзавец! А может, и рассказал, а я просто забыл?..

– Кто – он? – поинтересовался Тераи.

– Этого я тебе не скажу! Как знать, вдруг тебе – а ты, я вижу, такой же сумасброд, как и я, – тоже захочется узнать, что тебя ждет? Есть в этом что-то притягательное… Послушай старика: как только твой контракт закончится, вали подальше с этой планеты – в небе их полным-полно!

То был предпоследний раз, когда Макгрегор говорил о своей судьбе.

Наступил день, когда Тераи почувствовал себя достаточно поднаторевшим в языке, чтобы вернуться в деревню иухи.

Под предлогом кое-какой проверки он взял вертолет, поручив Энн присматривать за Лео. Паралев и девушка уже довольно-таки неплохо ладили, и Лео часто сопровождал ее по вечерам, когда ей по той или иной причине необходимо было куда-то выйти.

Вертолет не испугал иухи. Служа проводниками, некоторые из них уже летали на его борту. Однако Тераи встретили с недоверием, которое, правда, исчезло, как только, слегка путаясь и запинаясь, он объяснил на языке иухи, что явился от Макгрегора. Только тогда хозяева провели его к хижинам, усадили у центрального костра и дали выкурить трубку; сами же они машинально жевали листья шамбалы.

Во время второго визита, почувствовав, что говорит уже свободнее, да и туземцы относятся к нему гораздо дружелюбнее, Тераи решился задать вождю столь мучивший его вопрос:

– Скажи, Ихен-То, если это не против ваших обычаев, почему, в отличие от ваших счастливых детей, сами вы так печальны? Это из-за какой-то болезни?

Вождь долго молчал, но затем все же ответил:

– Их судьба еще не прочитана!

– Не прочитана? Но кто ее читает?

Склонив голову, Ихен-То трижды коснулся груди выдающимся вперед и загнутым кверху подбородком, отгоняя злых духов.

– Ты не нашего Закона. Ты не проходил испытание. Поверь мне, лучше тебе не ходить в горы, где заходит солнце, в горы Судьбы. Никогда не пересекай Барьер!

Тераи знал, что Барьером называют обрывистый хребет, где берет свое начало Бероэ, – этот хребет, возвышавшийся словно стена, он уже видел, когда был в походе с Жюлем Тибо. По данным воздушной разведки, за Барьером с юга на север тянулась глубокая лощина, где протекал тот самый безымянный приток Фаво, о котором говорил Макгрегор. За ней была еще одна горная цепь, от которой до конца материка простиралась огромная западная равнина. Макгрегор пересек Барьер и вот утверждает, что точно знает день и час своей смерти. А теперь еще и Ихен-То объясняет беззаботность детей его племени тем, что судьба их еще не прочитана, и советует Тераи, который «не их Закона» и «не проходил испытание», не пересекать Барьер. В этом было нечто странное, даже зловещее, но Тераи, зная, насколько ранимыми становятся люди, когда речь заходит об их верованиях, больше не задавал вопросов.

Приближения рокового дня – 17 января 2224 года – он ждал с любопытством, спрашивая себя, сбудется ли предсказание Макгрегора? Он несколько раз возвращался в деревню иухи, но так и не сумел пролить свет на их тайну.

Туземцы были гостеприимны, привыкли даже к Лео, но сразу же замыкались, как только речь заходила о горах Судьбы или вообще о том, что лежало к западу от их плато. Путем сопоставления фактов Тераи, однако, выяснил, что, достигнув определенного возраста, и юноши, и девушки племени иухи должны совершить своего рода паломничество в горы, из которого через несколько дней возвращаются не все.

Шестнадцатого января, вернувшись к себе после ужина, он услышал тихий стук в заднее окно, выходившее на заросли кустарника. К его величайшему удивлению, это оказался Луиджи.

– Ты что, забыл, где находится дверь?

Будучи страстным поклонником Лапрада, юноша часто наносил ему визиты.

– Тише! Могу я войти?

– Конечно. Но к чему такая таинственность?

Луиджи проворно перескочил через подоконник и, убедившись, что снаружи его не видно, сказал:

– Меня послала Энн! Она любит вас и… Знаете, если бы это были не вы, я бы даже ревновал!

Энн и Луиджи какое-то время назад обручились.

– Для ревности у тебя нет ни малейших причин! Но чего хочет Энн?

– Предупредить вас. Сегодня утром она случайно подслушала разговор двух мужчин. Старджон, директор, приказал пристрелить Лео.

– Пристрелить Лео? Но почему?

– Не знаю. Может, чтобы заставить вас улететь. Или же, если вы станете его защищать – а вы ведь так и сделаете! – чтобы иметь предлог убить и вас тоже. Люди уже начинают поговаривать, что директором следовало бы быть вам!

– Ну это уж ты загнул, Луиджи! Я не питаю к Старджону особой симпатии, и он платит мне тем же. Но из-за этого пойти на преступление? Ты ведь и сам знаешь, что Лео, как и любое живое существо, находится под защитой Декларации о правах разумных существ от две тысячи восьмидесятого года! Не то чтобы она, эта декларация, всегда соблюдалась: возьмем хотя бы Тикхану и резню, которую устроили там наемники ММБ. Но в нашем случае я просто не вижу причины!

– Из того, что ей удалось услышать, Энн сделала вывод, что это связано с вашим решением начать разведочные работы в горах Судьбы.

– Да ну? И что это были за люди?

– Раньше она их никогда не видела. Новенькие, как ей показалось.

– И откуда они взялись? Ты же сам работаешь в астропорту и должен знать, что вот уже два месяца здесь не садилось ни одного звездолета!

– Они вполне могли сесть в другом месте и добраться сюда пешком или на вертолете. Вчера вылетали три вертолета.

– Это уже интересно! Энн может показать мне их или хотя бы описать? И знает ли она, когда они собираются нас прикончить?

– Завтра! Но где и когда, ей не известно.

– Ладно, давай беги. И не попадайся никому на глаза. Если все то, что ты мне сказал, – правда, ты тоже подверг свою жизнь риску, предупредив меня. Спасибо! Сегодня уже поздно, но завтра я постараюсь переговорить с Энн с глазу на глаз. Застанешь нас в каком-нибудь укромном уголке, Луиджи, – уж, пожалуйста, не стреляй!

Наутро Энн подтвердила все, что говорил Луиджи, и даже кое-что добавила. Накануне двое мужчин зашли в столовую позавтракать и устроились в дальнем углу зала, не подозревая, что лишь обыкновенная дощатая перегородка отделяет их от комнаты девушки, в которой та как раз писала письмо своим австралийским кузенам. Сначала она не обратила внимания на тихий разговор, долетавший до нее лишь обрывочными фразами, но затем отчетливо различила: «…прикончить этого чертова льва». Тогда она припала ухом к стенке и услышала остальное уже совершенно отчетливо.