Франсис Карсак - Робинзоны космоса [сборник litres]

Затем они вышли. Стреляющая головная боль вернулась, и Тераи ускорил шаг. Машинально, словно какой-то автомат, он шел вперед, ведомый одной лишь мыслью – бежать из этого проклятого места, где он узнал свою судьбу. Лео время от времени жалобно постанывал, и эти стенания были настолько несвойственны ему, что в других обстоятельствах Тераи счел бы их даже смешными. Он лишь смутно запомнил этот долгий переход при свете фонаря: часам к десяти вечера они подошли ко входу в пещеру. Там он с трудом собрал немного хвороста и разжег костер, но и это не помогло унять дрожь во всем теле. Лев, судя по всему, легче переносил пережитый шок. Тераи уложил его массивную голову к себе на колени.

– Неудивительно, старина, что иухи один за другим бросаются со скалы! Мне предсказали множество приключений, триумфов и горестей. А что бы я делал, если бы в будущем меня ждали одни лишь поражения и скука? Но потому ли они кончали с собой, что им предсказывали подобный конец? Или же такой была их судьба? Насколько свободны были они в этом своем последнем поступке? Могли ли они, зная будущее, изменить его? Но тогда его не нужно было бы менять и… Нет, я не метафизик! Всего лишь несчастный человек, у которого ужасно болит голова! Если бы они не кончали с собой, Фленг-ши не смог бы предсказать им, что они это сделают, но тогда почему они все же кончали с собой? Что скажешь, Лео? Тебе еще труднее понять это, чем мне? Подожди-ка! Уж не потому ли, что, приходя в Храм Судьбы, они получали знание, толкавшее их на смерть, не потому ли, что они были к этому предрасположены? И Фленг-ши мог предсказать им скорую смерть? Много я отдал бы, дружище Лео, чтобы все позабыть! Теперь я понимаю, почему старый Мак пил по-черному…

В конце концов Лапрад провалился в беспокойный сон. Следующие два дня, словно сомнамбулы, они шли по подземному лабиринту. От сильнейших мигреней Тераи порой бредил, вновь и вновь погружался в свои метафизические размышления, но так и ходил в них по кругу, не находя ответа. Когда они с Лео выбрались на свет по ту сторону Барьера, у него все же хватило сил послать призыв о помощи.

– Доктор, он просыпается!

Голос Энн вывел Тераи из оцепенения. Он лежал в своей постели, вокруг стояли Энн, Вертес, Жюль и Луиджи.

– Где Лео?

Ответом ему было радостное рычание. Оттолкнув Жюля, лев просунул к постели свою могучую голову, и на грудь Лапрада робко легла огромная лапа.

– Что ж, можешь гордиться: нагнал ты на нас страху! Неделя в бреду! – сказал Жюль. – И каких только сказок не порассказывал! Поверить тебе, так все, кто пересекает Барьер, сходят с ума, как бедняга Мак и наш директор!

– Старджон?

– Да, он заходил к тебе. Ты как раз говорил о том, как разрушил Храм Судьбы. Он сделался белее мела, вернулся к себе и застрелился. Судя по его дневниковым записям, он тоже побывал за Барьером. Что касается меня, то могу тебя заверить: я не буду даже пытаться!

– Теперь это уже не опасно. Но там действительно находилась, возможно, самая ужасная штуковина во всей Вселенной. Машина, предсказывавшая будущее. Да, я уничтожил ее, но слишком поздно… Теперь я знаю, что…

Тераи остановился. Что же он знает? В памяти сохранились только разрозненные обрывки. Он станет чрезвычайно могущественным, проживет очень долгую жизнь, но все было таким неясным, таким расплывчатым. На ум пришло объяснение: это чудовище – имени его Тераи уже не помнил – призналось, что истратило последние запасы энергии. Быть может, именно поэтому его предсказания запечатлелись столь смутно? Господи, если бы только он мог все забыть! Если бы все это было неправдой!

– Вот видишь, – продолжал Жюль, – ты просто бредил. Какая-то болотная лихорадка. Что скажете, доктор?

– Разумное объяснение, Жюль, но в этом мире есть вещи, которые даже не снились философам самых различных мыслящих рас! Кто знает? Дайте ему теперь отдохнуть. В любом случае жизнь его теперь вне опасности.

На следующий день Тераи уже не помнил ничего, кроме самого факта своего похода и существования Храма Судьбы, но даже это казалось ему скорее кошмарным сном, услышанным от кого-то, нежели приключением, которое довелось пережить ему самому. Он знал только, что жившее под горой чудовище предсказало ему будущее – и ничего больше! Но почему покончил с собой директор? Это оставалось загадкой: только в романах все разъясняется в последней главе.

Затем вдруг, совсем неожиданно, пришла новость о назначении Лапрада исполняющим обязанности директора, пока через несколько месяцев не прибудет тот, кому предстояло занять место Старджона. Тераи поглотила рутина, состоявшая из работы и обычных радостей жизни. Он был шафером на свадьбе Энн и Луиджи, выпил десяток-другой рюмок с Жюлем и остальными гостями, после чего отыскал в себе силы посостязаться с молодежью в толкании ядра.

Так продолжалось до того дня, пока не прибыл новый директор, а вместе с ним – кипа научных журналов.

Как-то вечером Тераи сидел в своей хижине, читая «Звезды и планеты». Вдруг его внимание привлекла небольшая заметка:

Третья планета звезды Ван Пап переименована в Эльдорадо: нам сообщают, что Межпланетное металлургическое бюро только что подало заявку на ограниченную лицензию на эксплуатацию Ван Пап III. Эта планета оказалась настолько богатой редкими металлами и минералами, что немногие независимые предприниматели, работающие там в данный момент, прозвали ее «Эльдорадо». Она населена гуманоидного типа туземцами, что объясняет, почему ММБ смогло запросить только ограниченную лицензию.

Эльдорадо! Твое будущее – на планете, которая называется Эльдорадо.

В памяти, один за другим, побежали смутные образы, картины сражений, приключений, любви и печали.

– Лео, ты ведь помнишь, не так ли?

Лев утвердительно кивнул.

– Эта молодая блондинка, которую я полюблю… блондинка, которая будет со мной, но сперва предаст… как-то вечером, в день победы, я найду ее мертвой, со стрелой в груди…

На следующий день Тераи явился к новому директору.

– Мой контракт заканчивается через месяц, господин Томпсон. Продлевать его я не буду. Улечу на «Альдебаране», который прибывает на Офир через пять недель.

– Но почему, Лапрад? Знаю, вы не очень-то ладили с моим предшественником, но вы проделали блестящую работу, и, несмотря на вашу молодость, я предложил бы вам стать моим заместителем.

– Благодарю вас, господин Томпсон, но я должен лететь на Эльдорадо.

– Эльдорадо? А где это?

– Сам не знаю. Третья планета звезды Ван Пап. Новый мир. Там моя судьба!

Там его судьба… Не судьба ли вложила в его руки тот номер «Звезд и планет», чтобы пробудить на миг воспоминание о будущем? Или же, устав от Офира, он сам решил отправиться в этот новый мир? Кто знает? За исключением коротких и смутных картин, будущее было снова скрыто от него.