Франсис Карсак - Робинзоны космоса [сборник litres]

Лео ждал его у двери.

– Примерно через месяц мы летим на Эльдорадо, дружище! Что скажешь?

Лев потряс головой. Уж он-то ничего не забыл. Он знал, что умрет в этом новом мире, куда собирался отвезти его Тераи. Но умрет только через десять лет! Для его детского разума десять лет были целой вечностью! Чувствуя себя практически бессмертным, он лениво зевнул и растянулся на солнце.

– Что скажешь, Лео? «Черная лошадь»! С виду – вполне симпатичное бистро. Зайдем?

Молодой лев ответил хозяину коротким рыком.

– Согласен? Что ж, пошли. Получишь свою кока-колу!

И Тераи Лапрад толкнул обе створки низенькой дверцы.

На Порт-Металл, единственный населенный людьми город на поверхности Эльдорадо, третьей планеты звезды Ван Пап, опускался вечер. Улица Кларион, находившаяся в нижней части города, была узкой и кое-как вымощенной уже разошедшимися цементными плитами, между которыми пробивались пучки хилой травы охрового цвета. В этот ранний час – солнце только закатилось, и на западе все еще увядал остаток дня – она была практически пустынной, но уже светилась яркими вывесками, беспорядочное мерцание которых озаряло фасады всех цветов спектра. С перерабатывающих заводов доносился глухой гул, иногда прерываемый тихим, едва уловимым свистом большого передатчика материи, высившегося в нескольких сотнях метров и денно и нощно отсылавшего через гиперпространство на Землю десятки тонн редких металлов. По ясному звездному небу бежали, одна за другой, две из трех лун.

Тераи, проведший полгода на Англии в ожидании эльдорадского звездолета, тотчас же понял, что такое Кларион: злачная улочка пограничного города, где, судя по всему, хватало не слишком богатых, но порядочных людей, более или менее пристойных баров, ночных кабачков и всякого сброда, который бросается на новые планеты и живет там, признавая один закон – право самого сильного или самого быстрого.

Он философски пожал плечами, попросил Лео быть начеку и вошел внутрь. Ему не терпелось познакомиться с изыскателями, а те, будучи зачастую людьми суровыми и неробкого десятка, гораздо охотнее посещали подобные заведения, чем шикарные кафе верхней части города, где чувствовали себя не в своей тарелке.

Все еще пустой зал был неплохо освещен. В центральной части стояли придвинутые друг к другу столы, а по бокам – два ряда устаревших игровых автоматов. Только один возвышался чуть в стороне: Тераи признал в нем аппарат для электромагнитного шахматного покера, вероятно являвшийся гордостью заведения и, по всей видимости, подкрученный. За одним из столов, перед бокалами с разноцветными напитками, сидели несколько девушек в ярких платьях. Когда Лапрад вошел, они подняли глаза, и одна из них, восхищенно присвистнув при виде его могучей фигуры, встала и направилась прямо к нему. Она резко остановилась, как только из-за его спины возникла растрепанная голова Лео. Хозяин, здоровенный толстяк в грязной рубашке, схватил лежавший на полке огромный револьвер.

– Эй, друг! У нас здесь не зоопарк! – сказал он с сильным акцентом юга Франции. Затем, на всякий пожарный, повторил по-английски: – It’s not a zoo here, friend! Get your beastie out! [21] Здесь не зоопарк, друг! Выведи-ка отсюда своего зверя! (англ.)

Глядя ему прямо в глаза, Тераи улыбнулся одними губами.

– Лео – не обычный лев, а результат научного эксперимента, – произнес он по-французски. – Он понимает человеческую речь и даже говорит, на свой манер. Если его не достают, он совершенно безобиден. Я отвечаю за его поведение.

– Все это, конечно, хорошо, дружище! Но здесь бар, а не лаборатория!

– Вот именно! Мы и зашли сюда промочить горло. Мне, пожалуйста, ирландский виски, и не паленый, если это возможно! Для Лео принесите коки, только налейте в миску. Да, я знаю, в смысле напитков он не отличается хорошим вкусом, но ничего не поделаешь!

– Вы что, смеетесь надо мной?

– Вовсе нет! Принесите и увидите сами. Пошли, Лео!

Тераи расположился за свободным столом, и Лео растянулся у его ног: мордой – к двери, спиной – к стене. Тераи не смог сдержать легкой улыбки. Лео не любил, чтобы ходили у него за спиной, с того самого дня, когда на Англии какой-то дебил попытался огреть его железным прутом по ребрам. Впрочем, попытка успехом не увенчалась: этот идиот жил после этого с пару мгновений, не больше.

К столику осторожно подошел хозяин; левой рукой он держал поднос с заказанными напитками, правая лежала на рукоятке второго револьвера, торчавшего из-за пояса.

– Стало быть, это животное действительно все понимает?

– Лео, поздоровайся с владельцем заведения!

Лев встал, убрав когти, вытянул правую лапу и издал тихий рык.

– Неплохо вы его выдрессировали!

– Дрессировка здесь ни при чем. Говорю же вам: он все понимает, если речь не идет об очень сложных вещах. По уму и сообразительности он не уступает семилетнему ребенку. Впрочем, чтобы в этом убедиться, вы и сами можете отдать ему приказ – он вас послушается. Ты слышишь, Лео? Сделай то, что тебе скажет этот месье, – только разок!

Хозяин с озадаченным видом почесал подбородок:

– Что бы мне приказать? Ага, придумал! Вон сидят четыре шлюшки – они здесь уже часа три с лишним, а все тянут первый бокал. Напугай-ка их, Лео!

– Думаю, «шлюшка» – абстрактное понятие для него… Месье хотел сказать «четыре женщины». Давай, только тихо!

Лео снова встал, взглянул на Тераи, с презрительным видом зевнул и направился к указанному столику. Оцепенев от ужаса, девушки смотрели на него во все глаза. Он остановился в паре метров от них, обнажил клыки и взрычал, испустив вызывающий рык разъяренного льва. Под грохот опрокинутых стульев девушки ринулись к двери, вопя во все горло и отталкивая друг друга локтями. Спустя секунду-другую их и след простыл.

– Что ж, вот теперь я – кстати, меня зовут Жозеф Мартиссу – вам верю! Вы не сделали ни единого жеста. Разве что не стоило пугать их так сильно.

– У Лео свое представление о том, что значит «тихо».

Мартиссу подтянул к себе стул и уселся на него верхом, скрестив руки на спинке, пока Лео с довольным видом лакал коку.

– Вы здесь новичок, иначе бы я уже слышал о вас… и о Лео!

– Прибыл не далее как этим утром на «Бетельгейзе». Я – геолог. Мне сказали, что здесь я наверняка встречу изыскателей, поэтому я и прилетел. Я хотел бы осведомиться о возможностях работы на Эльдорадо.

– Изыскателей? Хм, тогда вы немного рановато. В городе они будут ближе к третьему июля, годовщине открытия планеты в две тысячи сто шестьдесят первом году, – уж не знаю почему, но именно в этот день они отмечают свой профессиональный праздник. Некоторые и сейчас в городе, но они возвращаются поздно вечером. Еще есть господин Игрищев – вот он настоящий геолог. Если задержитесь, обязательно его увидите – каждый вечер ужинает у меня. А вы, кстати, сами не голодны? Там, в глубине, ресторан. Как насчет отменного стейка из кулибы, с картошечкой фри?