Франсис Карсак - Робинзоны космоса [сборник litres]

– Возможно…

– В любом случае, если таково ваше мнение, держите его при себе. Полагаю, Лапрад вполне может вас прибить, если вы скажете ему что-нибудь подобное.

– О, в этом я даже не сомневаюсь! Вот, кстати, и он.

Тераи появился между деревьями бесшумно, словно тень. Позади него друг за другом шли носильщики с длинной жердью на плечах, к которой было подвешено четвероногое рогатое животное. Лео замыкал шествие; вид у него был довольный, на морде еще виднелись капли крови.

– Вот что нам заменит консервы! Это лесная коза, Pseu-docapra sylvestris. Если бы не мой лев, она бы от нас удрала. Правда, Лео?

– Что бы вообще с нами стало без Лео! – насмешливо произнес Гропа.

Лапрад обернулся, словно ужаленный змеей:

– Не знаю, что стало бы с вами, господин инженер, но знаю, что мне он уже не раз спасал жизнь. Да и вам тоже спас, когда мы не заметили болотного боа. Боа наверняка схватил бы вас первым: говорят, они обожают мясо с душком! Впрочем, если Лео вам не нравится, лес большой. Мой путь лежит вон в ту сторону, вы же можете выбрать любую другую!

– Послушайте, месье Лапрад, Гропа вовсе не хотел вас задеть.

– Ну да, этого еще не хватало! Как вы себя чувствуете?

– Лучше. Думаю, завтра смогу отправиться в путь.

– Прекрасно. Выходим завтра утром.

И Тераи присоединился к разделывавшим тушу носильщикам.

«Мог бы похвалить меня за мужество! – подумала Стелла. – Нет, определенно, грек прав, это настоящий дикарь!»

Лес кончился внезапно. За непроглядным барьером кустов, оплетенных лианами, не было ни одного гигантского дерева. Голая степь, которая постепенно повышалась навстречу округлым холмам, уходившим волнами за горизонт. Кое-где зеленые рощицы нарушали монотонность пейзажа. Солнце ослепительно сияло над этим морем высоких рыжеватых трав, и путники после долгого пребывания в полумраке леса долго стояли, щуря глаза, прежде чем снова привыкли к яркому свету.

– Здесь начинаются земли племени умбуру, – сказал Лапрад. – Они тянутся по всему левому склону бассейна Ируандики. За рекой – территория ихамбэ, моих друзей.

– А в каких вы отношениях с умбуру?

– Хм, пятьдесят на пятьдесят. С ними никогда толком не знаешь, как себя вести. До сих пор они принимали меня хорошо, но без особой сердечности. Именно в этих холмах и находятся те богатые рудные месторождения, о которых я вам говорил, Гропа. Если ММБ пожелает их разрабатывать, они смогут построить пристань на Ируандике, которая пригодна для плавания самых больших барж, вплоть до самого устья. А от моря Ктот до Порт-Металла уже есть железная дорога.

– И что же это за месторождения?

– О, тут всего понемногу, сами увидите: германий, хром, никель, литий, галлий – его больше всего. Нередко встречается и кристаллический бериллий. Понимаете, я лишь бегло обследовал этот край. Определить выходы рудных жил, второстепенные месторождения и тому подобное – это уже ваше дело.

– И вы будете моим проводником?

– В течение месяца. Затем мы отправимся к ихамбэ, и там уже – никаких разведок, понятно?

– Но почему?

– Потому что ихамбэ – мои друзья, и я не хочу, чтобы им докучали!

– А если умбуру воспротивятся разработкам?

– Меня это не касается, выпутывайтесь сами. Но вряд ли они будут против. Они живут в каменном веке, и на руду им начхать.

– А правда – ходят такие слухи, – что горы Хетио сплошь состоят из редких металлов?

– Кто это сказал?

– Маклеод.

– Маклеод – болван. То, что он разбил самолет в горах Хетио – кстати, должен заметить, что я рисковал своей шкурой, разыскивая его там! – еще не делает его геологом. Да что он вообще понимает?..

– Но он доставил образцы!

– На этой планете всегда можно найти несколько богатых образцов. Впрочем, все равно об этом не может быть и речи. Горы Хетио священны для всех племен, даже для империи Кено. Почему – я и сам пока не знаю, а расспрашивать об этом опасно. Если мои друзья ихамбэ пронюхают, что мой вертолет приземлялся на их Россе Мозелли, «горе Богов», мне останется только бежать отсюда, и бежать со всех ног! Поэтому пока мы будем гостями умбуру или же ихамбэ – ни слова о горах Хетио!

Вечером они разбили лагерь на берегу речушки Мокибата, левого притока Ируандики, и впервые за весь поход Лапрад не доверился целиком Лео: ночью каждому пришлось по очереди отдежурить свои часы. Еще днем сверхлев проявлял беспокойство и рыскал по сторонам, время от времени возвращался с какими-либо сообщениями. В одном месте Лапрад надолго задержался, изучая следы на полувысохшем иле близ источника: рядом со следами различных животных четко выделялись отпечатки двух ног, почти человеческих ног, только с более длинными пальцами.

– Охотник. Идет быстро, налегке. Он потерял свой инструмент для подправления кремневых наконечников стрел, когда спрыгнул сюда. Судя по всему, он из клана ихими.

Тем не менее ночь прошла спокойно. Наутро они пересекли речку вброд и быстро углубились в однообразную саванну, где паслись стада различных животных. Они остановились в полдень лишь на несколько минут, чтобы перекусить.

– Желательно выбраться с территории ихими еще до темноты, – сказал Тераи. – Они весьма неуживчивые парни и, когда я видел их в последний раз месяца три тому назад, показались мне слишком уж возбужденными. Их соседи, михо, более спокойные.

В пять часов вечера Лео примчался длинными гибкими прыжками, взлетая над высокой травой, как рыжее пламя.

У них с Лапрадом произошел короткий «разговор».

– Нас преследуют. Человек двадцать. Нужно спешить!

Встреча произошла незадолго до сумерек. Лео внезапно зарычал, Лапрад обернулся и резким движением снял ружье с предохранителя.

– Делайте, как я, черт бы вас побрал!

Гропа, бледный, но полный решимости, встал с ним рядом. Стелла почувствовала, как дрожь пробежала у нее по спине. Равнина казалась пустынной, ни одной рощицы не было поблизости, но высокая трава под косыми лучами солнца колебалась зловеще, словно скрывая полчища врагов.

Носильщики сбросили свои мешки и охраняли тыл с ружьями на изготовку. Внезапно метрах в пятидесяти из травы возникли фигуры, раскрашенные яркими полосами.

– Черт! У них боевая раскраска! Не стреляйте без моего приказа, молчите и, что бы ни случилось, беспрекословно подчиняйтесь мне!

От группы туземцев отделился один человек и медленно пошел к ним. В десяти шагах он остановился и поднял правую руку, ладонью вперед. Лапрад не двигался, но Стелле показалось, что он немного расслабился.

Туземец молча стоял несколько секунд в одной и той же позе, и Стелла смогла его как следует разглядеть. Он был очень высоким, выше шести футов ростом, широким в плечах и худощавым. В черных волосах, связанных узлом на макушке, торчали четыре больших пера, медленно покачиваясь на ветру. Лицо было свирепым и казалось еще более диким из-за ярких полос боевой раскраски, зеленых и фиолетовых. Но кожа между полосами была просто смуглой. В руках у него был лук, за спиной – колчан, полный стрел, а за поясом – два больших кремневых ножа с рукоятками из застывшей смолы.