Франсис Карсак - Робинзоны космоса [сборник litres]

– Аке, Тохира! – сказал Лапрад.

– Аке эту, Тохира ма!

– Все в порядке, – шепнул Лапрад Стелле. – Он ответил на мое приветствие.

Тераи обменялся с дикарем несколькими фразами.

– Они не желают, чтобы мы оставались на их территории. Впрочем, я и не собирался, так что проблему, возможно, удастся уладить. Имо романиа Ируандика, Тохира!

Лицо воина замкнулось.

– Ана Ируандика! Ируандика манну умбуру!

– Ируандика манну ихамбэ, ко!

– Ихамбэ шлафа!

Дикарь с презрением сплюнул на землю:

– Умбуру имино ихамбэ, ойя ихими?

– Ихими имино! Михо шлафа! Эргуэн иритэ ко!

– Вот это уже хуже! Я сказал ему, что мы направляемся к Ируандике. Он не согласен. Говорит: река принадлежит умбуру. Когда я заметил, что она принадлежит также и ихамбэ, он ответил, что между ними идет война. По правде сказать, из последней фразы я понял, что в состоянии войны находятся только ихими. Они хотят, чтобы мы вернулись. Я попрошу его дать нам время до завтра.

– Эргуэни ко то итира. Эгара тими. – Тераи указал на Стеллу. – Ассиносси Тохира гуеба.

Немного поколебавшись, воин подошел к Стелле и принялся внимательно ее разглядывать:

– То итира, нэ!

Развернувшись, туземец величественно направился к своим соплеменникам.

– Уф, мы получили отсрочку!

– Что ему от меня было нужно?

– Я сказал ему, что вы измучены, что вы женщина и что такой великий вождь, как он, должен сжалиться над женщиной. Он подошел, чтобы проверить, действительно ли вы принадлежите к женскому полу. Ведь на вас мужская одежда, не забывайте!

– И что теперь будем делать? – спросил Гропа.

– Главное – добраться до территории михо. Кстати, именно там находятся ваши месторождения. Будь я один, я бы сделал вид, что возвращаюсь, а сам бы быстрыми переходами обогнул владения ихими с востока. Но с вами двумя едва ли это получится.

– А что еще нам остается?

– Ничего. Вернуться домой.

– Но их всего двадцать, не больше!

– Пока что. К завтрашнему дню их будет здесь с полсотни, а то и вся сотня!

– Что ж, давайте попытаемся обойти их владения, – сказала Стелла.

Тераи взглянул на нее с любопытством:

– Это будет трудно, мадемуазель. Чертовски трудно. Придется состязаться в выносливости с охотниками, привыкшими преследовать дичь по многу дней. Полагаете, справитесь?

– Я поднималась на Эверест!

– Это не одно и то же. Впрочем, рекомендация неплохая. Можно попробовать, если хотите. К тому же не стану от вас скрывать, эта уступка с его стороны – подождать до завтрашнего утра – выглядит весьма подозрительной. Скорее всего, он рассчитывает на подкрепление. Видимо, решил, что с двадцатью воинами ему не удастся просто так перебить нас. Как-никак даже среди умбуру у меня есть определенная репутация.

– Думаете, за этой уступкой кроется какая-то ловушка?

– Боюсь, что так оно и есть.

– Если нам удастся отсюда выбраться, эта встреча станет гвоздем моего фильма! Свет тут, правда, не ахти, но это лишь добавит сцене реалистичности!

– Вы все засняли? Каким образом?

Стелла подняла левую руку. На безымянном пальце у нее красовался перстень с огромным опалом.

– Внутри перстня – микрокамера, изготовленная американской фирмой «Банрвельдт и де Камп».

– Ясно. Итак, вот что я решил. Мы устроимся вроде как на ночлег и спокойно поедим. Как только стемнеет, изготовим из травы и лишней одежды несколько манекенов и расположим их вокруг костра. Все вещи бросим, кроме оружия. Лео останется сторожить у костра, словно мы еще здесь. Он догонит нас позднее. Тронемся в путь до восхода лун. Если сумеем заполучить несколько часов форы, все будет хорошо. Все ясно?

Стелле пришлось заставить себя проглотить скудный ужин.

«Я уже дважды едва не погибла, после того как ступила на эту планету, – подумала она. – Как говорится, бог троицу любит. В третий раз мне может уже и не повезти! Впрочем, я сама этого хотела, так что нечего жаловаться. Быть может, Тераи сможет нас вызволить…»

Она смотрела, как он хлопочет, сидя на траве и раскладывая по кучкам самое необходимое. Таких наборов вышло ровно пять, и Тераи распределил их между членами экспедиции.

– А что, если вызвать Порт-Металл? Они могли бы прислать за нами вертолет и…

– Я солгал, чтобы успокоить вас, мадемуазель. У меня нет с собой передатчика. Каким бы легким аппарат ни был, он все равно слишком тяжел. К тому же на этой планете либо чувствуешь себя превосходно, либо умираешь внезапно, не успев даже ахнуть!

Он долго разговаривал со сверхльвом, терпеливо объясняя, что тому нужно делать.

– И главное, когда они подойдут, незаметно побежишь по нашим следам. Только никого не трогай, понятно?

Лео выглядел явно недовольным.

– Не волнуйся, мы с ними еще встретимся! Ступай и проверь все вокруг.

Темнота была уже полной, непроглядной. Подул свежий ветер, пригибая травы и разгоняя дым. Два пылающих глаза прорезали тьму у самой границы красных отсветов. Возвращался Лео.

– Ничего? Тогда пошли. Я иду первым, вы за мной, затем Гропа и Тилембе. Акоара – замыкающий. Делайте, как я. Не шумите и старайтесь не поднимать голову. Если вас ужалит какая-нибудь ядовитая гадина, подыхайте молча!

Он перекинул ружье за спину, встал на четвереньки и скользнул в траву. Стелла последовала его примеру. Довольно скоро она убедилась, что продвигаться таким образом совсем не просто. Ружье соскальзывало и путалось в стеблях, приходилось все время отбрасывать его на спину движением плеча.

– Тише, черт побери!.. – донесся из темноты приглушенный голос. – Вас, наверное, слышно на площади Оперы в Париже!

Она чуть не прыснула со смеху, и страх ее прошел. Но постепенно накапливалась усталость. Ломило поясницу, кожа на локтях и коленях была содрана. Один раз она ступила во что-то скользкое и копошащееся. Наконец Лапрад выпрямился.

– Можете встать.

Он долго вслушивался в ночь. Там, далеко за холмами, красноватый отблеск отмечал то место, где догорал их костер.

– Вперед!

Ночь казалась нескончаемой. Луны смутно освещали саванну, однако их обманчивый зыбкий свет ничуть не помогал, а только маскировал препятствия и неровности почвы. Стелла все время спотыкалась, Гропа наталкивался на нее и тихо извинялся. Лишь Лапрад и оба носильщика шагали как ни в чем не бывало.

Наконец настал рассвет, а вместе с ним – сырая прохлада. Стелла дрожала в своей легкой одежде, сожалея об оставленном у костра плаще. Едва взошло солнце, Лапрад остановился под первым же деревом и ловко взобрался на него. Стелла привалилась к узловатому стволу, вытянув усталые ноги.

– Я ничего не вижу. А ведь они должны были бы уже сообразить, что я их обманул. Вперед!

Он вел их безжалостно, без передышек. У Стеллы открылось второе дыхание, ноги двигались сами собой. Около девяти часов устроили короткий привал, чтобы поесть. Когда Стелла попыталась встать, жестокая судорога свела икры.