Франсис Карсак - Робинзоны космоса [сборник litres]

– Черт! А ведь это только начало! – Тем не менее он склонился над ней и своими огромными лапами начал массировать одеревеневшие мышцы, удивительно нежно. – Мужайтесь! Первый день всегда самый трудный.

– Знаю. У меня были такие же судороги, когда мы поднимались на Эверест. Здесь хоть не так холодно!

Они шли весь день. В сумерках Лео присоединился к ним. Ритмично порыкивая, он «рассказал» Лапраду, что преследование возобновилось, но врагов осталось столько же. Еще сколько-то времени они двигались в ночи, затем проспали несколько часов в неглубокой, закрытой со всех сторон впадине. Следующий день прошел как в кошмаре. Сначала они долго шагали по дну извилистого ручья, чтобы сбить своих противников со следа, затем повернули прямо на восток. Вода ручья освежила усталые ноги Стеллы, но потом ходьба по жесткой земле показалась ей настоящей пыткой. Наконец ноги снова привыкли.

Так прошло еще два дня. Силы оставляли Стеллу. Гропа чувствовал себя не лучше и спотыкался на каждом шагу. Лапрад, осунувшийся от бессонницы, – по ночам он тратил на разведку часть времени, отведенного на сон, пытаясь определить, далеко ли преследователи, – по-прежнему вышагивал с неутомимостью титана. На четвертый день, в полдень, Стелла во время короткой остановки рухнула на землю и не смогла подняться. Гропа упал рядом с ней, тяжело, прерывисто дыша. Лапрад смотрел на них с горечью:

– Уже чуть живые! Особенно он! И вот это еще желает стать изыскателем. Ладно, придется рискнуть. До вечера – отдых, выходим с наступлением сумерек.

Девушка погрузилась в блаженное забытье. Ей снилось, что она на корабле, что качка усиливается, и вдруг она ударилась о жесткий борт своей койки от нового толчка.

– Подъем! Быстро! Нас догоняют!

Она приподнялась наполовину и вскрикнула. Все тело ее стонало от боли и усталости. Небо было ясным, без единого облачка, лучи заходящего солнца освещали сзади гигантскую фигуру Лапрада, стоявшего с ружьем в руках.

– Быстрее, черт побери! Лео их засек!

Она медленно встала, кое-как распрямилась.

– Не знаю, смогу ли я идти…

– Еще как сможете! Знаете, что они делают с пленниками? Для начала выщипывают все волосы на голове, один за другим, потом прижигают углями пальцы, затем…

– Довольно!

Крик шел с земли, где все еще лежал Гропа. Он с трудом поднялся.

– Если бы мы воспользовались вертолетом, вместо того чтобы идти пешком, как в доисторические времена…

– Ты что, с вертолета хотел найти свои рудные жилы, кретин? – презрительно оборвал его гигант. – Кабинетный геолог! Шагай и молчи!

Они двинулись дальше. До самого горизонта в высоких травах ничего не было видно. Стелла сказала об этом Лапраду.

– Они гораздо ближе, чем вы думаете, – ответил он. – Взгляните как следует вон на ту возвышенность. Ну что, увидели?

Между двух кустов на долю секунды возникла фигура полусогнутого воина.

– Держитесь! До границы владений михо осталось километров десять. Если доберемся до них, мы спасены. Там ихими не посмеют преследовать нас! Кланы ревностно охраняют свои охотничьи владения, и это стало бы поводом для войны, пусть все они и принадлежат к одному и тому же большому племени. Мужайтесь, Стелла!

Она взглянула на него с удивлением: он впервые назвал ее по имени. Это немного смутило ее, но в то же время обрадовало.

И они продолжали уходить через холмы и впадины, пока Гропа не рухнул наземь:

– Больше не могу! Спасайте ее. Я попытаюсь их задержать.

Не говоря ни слова, гигант пригнулся, подхватил инженера и перебросил, словно мешок, через плечо:

– Вперед!

Но постепенно усталость взяла свое. Дыхание Лапрада сделалось коротким и свистящим, шаг замедлился, и наконец он опустил инженера на землю:

– Я больше не могу вас нести. Попробуйте идти за нами. Оставлю вам Лео.

Через несколько минут позади них щелкнул выстрел. Они обернулись. Гропа снова вскинул ружье. Из высокой травы раздался вой. Над головой грека замелькали стрелы.

Тераи пожал плечами:

– Ему конец! Жаль – еще несколько таких походов, и он стал бы нормальным изыскателем!

– Неужели мы ничего не можем сделать?

– Ну почему же? Можем погибнуть вместе с ним.

Вскинув ружье, Тераи зорко огляделся и дважды выстрелил по далеким кустам. Снова послышались крики боли и ярости. Гропа бежал теперь к ним шатающейся рысцой загнанного животного, и на мгновение им показалось, что он может спастись. Но он споткнулся о пучок травы, упал, а когда поднялся, было слишком поздно. Две стрелы вонзились ему в спину. Он обернулся, шатаясь, выпустил последние заряды из своего ружья и свалился навзничь. Воин-ихими с торжествующим видом выскочил из высокой травы, потрясая короткой саблей.

– Не смотрите!

Стелла не могла пошевелиться, скованная ужасом. Сабля три раза взлетела и опустилась, и воин высоко поднял за волосы голову инженера. За его спиной мелькнуло что-то рыжее, затем существо встало на задние конечности, и череп ихими треснул от удара огромной лапы. А Лео уже бросился на другого врага.

– Бегите, боже правый!.. Граница вон там, за ручьем! Я догоню. Тилембе, Акоара! Фага! Фага!

Трое мужчин вскинули ружья, и над саванной загремели выстрелы, отдаваясь эхом в соседних холмах. Ихими мелькали между островками высокой травы; пригнувшись, они бежали к ним с трех сторон. То и дело кто-нибудь из воинов останавливался, натягивал лук, и в паре метров от беглецов с тихим шелестом пролетала стрела.

– Подождите, голубчики, – пробормотал Лапрад, вставляя новую обойму в свой дымящийся карабин.

Лео свирепствовал за спинами ихими, появляясь то тут, то там, но воины, не замечая его, стремились вперед. Тилембе свалился, судорожно хватаясь за оперение стрелы, пробившей ему горло. Что-то, словно удар хлыстом, обожгло плечо Стеллы – другая стрела, едва не попавшая в цель. Боль вывела ее из оцепенения, и она тоже вскинула ружье, пытаясь поймать на мушку кого-нибудь из нападающих. И вот один вдруг возник в прорези: вождь, тот самый, с кем они вели переговоры совсем недавно, – теперь казалось, что это было века назад! Она плавно нажала на спуск и первый раз в своей жизни убила человека.

– Браво, Стелла, отличный выстрел! Ну все, кажется, Лео прикончил последнего…

Саванну внезапно окутала тишина. Медленно, осторожно Лапрад двинулся вперед. В траве вокруг никто не шевельнулся: да, все было кончено. Он склонился над обезглавленным трупом инженера, пошарил по карманам и достал бумажник.

Из него выпала фотокарточка юной девушки с надписью на обороте по-английски: «Моему Ахиллу! Всегда думаю о тебе. Твоя невеста, Люси».

– У него еще и невеста была, у этого идиота. Какого черта он явился сюда? И что за мерзавцы сидят в этом ММБ! Посылать на дикую планету ребенка, у которого молоко на губах не обсохло! Придется теперь его зарыть в этой чужой для него земле. Вот же дерьмо!