Франсис Карсак - Робинзоны космоса [сборник litres]

– Да – под защитой ВБК, Всемирного бюро ксенологии. Но таких планет, быть может, одна на сотню! О, ксенологи делают многое, и я готов снять перед ними шляпу. Но что у них есть? Жалкие пятнадцать кораблей – и это для того, чтобы картографировать всю Галактику, устанавливать контакты с другими разумными расами и не позволять слишком рьяным дельцам бесстыдно разграблять космос! А ваша паршивая газетенка еще смеет вякать, будто они нарочно задерживают распространение земной цивилизации только для того, чтобы сохранить объекты для опытов своих полусумасшедших ученых. О, когда-нибудь мы наверняка столкнемся с могущественной расой – расой, у которой также найдутся межзвездные корабли! Быть может, они уже наблюдают за нами. Вселенная безгранична, и было бы слишком нелепо думать – вам не кажется? – что мы единственная избранная раса, если такие вообще существуют. Хорошо мы будем выглядеть в день первого контакта! Вы только взгляните, какие мы миролюбивые! Посмотрите, что мы натворили!

– И что вы хотите от меня услышать? Что вы правы? А откуда вы знаете, что эта раса, если она существует, миролюбива? Быть может, в тот день мы возблагодарим судьбу за то, что за нами стоит вся мощь ММБ!

– И ни единого союзника? Что, по-вашему, сделают, к примеру, тикханцы? Я-то знаю: с радостью начнут стрелять нам в спину!

– В таком случае нужно их уничтожить, пока есть такая возможность.

– Прелестно! Как индейцев, да? Вот только с индейцами вы просчитались: ни в Мексике, ни в Южной Америке не осталось ни одного чистокровного белого. Но я начал с того, что собирался сказать вам, к чему стремится ММБ – к неограниченной лицензии. Они уже пытались ее получить, но в тот раз дельце сорвалось, всемирный парламент им отказал. И нет никаких надежд на успех, разве что господствующая на Эльдорадо держава сама попросит принять планету в земную федерацию. Но здесь пока нет господствующей державы, есть только ее зародыш, империя Кено. К несчастью, кеноиты и не думают об экспансии. Ну ничего, мы впрыснем им свежей крови! Поможем им пробудиться от мирной дремоты, цивилизуем их, наконец! И провернем это так, чтобы они оказались в наших руках. Что скажет, к примеру, всемирный парламент и как отреагирует дражайшее общественное мнение, когда люди узнают, что здесь приносят людей в жертву богам? В этот раз можно будет сыграть на физическом сходстве туземцев с нами. Орел – проигрываешь ты, решка – выигрываю я! Как ни вертись, тебе не спастись! Согласишься – мы тебя ограбим. Не согласишься – раздавим и все равно ограбим! А если ситуация выйдет из-под контроля, тем хуже: мы тотчас же вмешаемся, чтобы прекратить войну между ихамбэ и умбуру или между дикими охотниками и мирными крестьянами Кено! Я ведь прав, не так ли, мадемуазель Хендерсон?

– Уверяю вас, отец никогда не говорил мне о подобных замыслах! Но если бы даже все обстояло так, чем вы могли бы ему помешать?

Тераи усмехнулся:

– Вот этого я вам не скажу. Родственники, бывает, мирятся. Своих планов я вам не открою!

– Послушайте, Тераи, давайте начистоту. Вы необычайный человек, я готова это признать, но не можете же вы бороться с целой планетой! В ваших словах есть доля правды, и я тоже сожалею об исчезновении примитивных культур, которые могли бы развиться в нечто прекрасное и доброе… или же уродливое и злое. Как знать, возможно, Земля действительно сбилась с пути? Но вы тут ничего не измените. Вы и сам – землянин. И если бы на Землю напала та раса, о возможном существовании которой вы говорили, вы первым встали бы на защиту родной планеты!

– Наверное, так бы оно и было. Все зависело бы от обстоятельств. Но оставим наши гипотезы: просто скажите Хендерсону, если вы его увидите, что я знаю или догадываюсь о его планах и пойду на все, чтобы их сорвать… Ладно, хватит об этом. Не знаю, на кого вы работаете – на ММБ или же на вашу газету, – да мне, в общем-то, и наплевать. Мне вы ничего не сделаете. Если хотите, чтобы я и дальше оставался вашим проводником на этой планете, – что ж, тем лучше. Хотите сейчас же вернуться в Порт-Металл – я отправлю радиограмму, и завтра же вас заберет вертолет. Я сказал все, что хотел.

Он откинулся на спинку деревянного кресла, затрещавшего от его веса, и, полуприкрыв глаза, с насмешливой улыбкой уставился на Стеллу.

– У меня нет выбора! – ответила она раздраженным тоном. – Мне платят за то, чтобы я написала репортаж.

– Прекрасно. Мы приглашены на завтрак к новому императору. Ему не терпится на вас взглянуть.

Прием подходил к концу. В длинном узком зале императорского дворца золотистые лучи падали из высоких окон, пылинки кружились в них, как микроскопические галактики. Со своего места Стелла видела узкий стол из черного мрамора, на котором стояли разноцветные корзины с плодами, и смуглые лица склонившихся друг к другу гостей, переговаривавшихся между собой в общем гаме. К глубочайшей досаде Стеллы, ее посадили очень далеко от Тераи, сидевшего на центральном помосте вместе с другими знатными людьми империи. Ее сосед слева, молодой вождь, без конца расточал ей пьяные комплименты, которые Стелле переводила расположившаяся за ее спиной Сика, явно смягчая слишком откровенные выражения. Сосед справа упорно ее игнорировал.

Стелла уже начала скучать. Вначале варварская церемония трапезы развлекала ее, вкус незнакомых блюд восхищал или удивлял. Но поддерживать беседу с помощью переводчицы было утомительно, да и что, в сущности, она могла сказать своим соседям?

Тераи сидел напротив императора, маленького сухого мужчины с худощавым жестким лицом, и оживленно беседовал с неким почтенным старцем, которым, по словам Сики, являлся Обмии, верховный жрец религии Клона, бога – покровителя империи. Похоже, Лапрада и старика связывала настоящая дружба. Сидевший чуть дальше довольно молодой еще человек аскетической наружности пристально наблюдал за ними. Это был Болор, верховный жрец богини Беельбы.

Император распрямился, и все разговоры прекратились, да столь внезапно, что наступившая вдруг тишина оглушила Стеллу, будто раскат грома. Все гости поднялись и склонили головы. Через минуту, когда приглашенные снова зашевелились, Стелла увидела, что император уже исчез. Тераи еще какое-то время поговорил с Обмии, затем простился и подошел к Стелле.

– Вы понравились его императорскому величеству Ойготану, – сказал Лапрад.

– Но ведь он видел меня только издали!

– Что, возможно, и к лучшему! Ни одна женщина не смеет к нему приближаться, кроме его фавориток. Вы все сумели заснять?

– Да. Что будем делать?

– Вернемся к себе, и как можно скорее! У меня важные новости. Позовите Сику и следуйте за мной.

Стелла направилась к двери, где ее терпеливо дожидалась юная кеноитка. Какой-то человек слегка задел ее по дороге; она узнала Болора, хотя он стоял, склонив голову и надвинув капюшон до бровей. Он выронил свой посох, наклонился за ним, и Стелла почувствовала, как он сунул что-то за голенище ее правого сапога. В тот же миг жрец выпрямился и быстро ушел. Она взглянула вниз и увидела выглядывающий из кожаного сапога белый клочок бумаги. Стелла хотела было нагнуться, чтобы вытащить его, но вовремя одумалась: если Болор прибегнул к такому маневру, значит у него были серьезные причины и он желал, чтобы эту записку прочла только она. Умерив любопытство, Стелла позвала служанку, и они покинули дворец.