Франсис Карсак - Робинзоны космоса [сборник litres]

– Зато я знаю! А что тебе приказали относительно меня?

– Постараться захватить вас и, по возможности, доставить в Порт-Металл…

– К кому именно – в Порт-Металле?

– К Джону Диксону.

– И этот мерзавец еще прикидывался моим другом! Ну ничего, придет и его черед.

Тераи повернулся к Стелле:

– Вы знакомы с Диксоном?

– Нет, – прошептала она, не открывая глаз.

– Это инженер… А если бы меня не удалось захватить в плен?..

– В таком случае мне пришлось бы отдать приказ о вашей ликвидации.

– Прелестно! Вы слышите, Стелла? Папаша Хендерсон жаждет заполучить мою шкуру! А какую роль ты сам играл во всех этих махинациях? Говори, свинья! И что ты знаешь о роли мисс Хендерсон?

– Ничего, клянусь вам! Я должен был лишь оберегать ее… любой ценой.

– Хм, может, так оно и есть… А вы что на это скажете, Стелла? Не пора ли нам кое-что прояснить? Ну же, посмотрите на меня!

Она открыла глаза, ожидая увидеть на полу лужу крови, но пусть пленник и выглядел смертельно бледным, все же он был цел и невредим.

– Я уже все вам рассказала, Тераи! Почему вы не хотите мне верить? Я ничего не знала о планах отца и могу сказать вам, что, если они таковы, как заявляет этот человек, я бы воспротивилась им всеми силами! Но правду ли он говорит? Под угрозой пыток я бы на его месте сказала все что угодно!

Тераи почесал затылок:

– Да, вероятно. Но признайте, что его показания слишком уж точно совпадают с моими собственными выводами, а ему они известны не были.

– Вы очень умны, Тераи, но напрасно полагаете, что вы один такой! Почему бы и этому человеку не предположить, что…

– Нет! Я слышал его разговор с Болором – там, в храме, еще до фейерверка! Нет, он не солгал и ничего не выдумал. Я понимаю, вам тяжело слышать о том, сколь низкую роль сыграл во всем этом ваш отец, но мне было необходимо, чтобы вы услышали эти признания. Теперь вы знаете, какими методами действует ММБ. Возможно, так вы лучше меня поймете…

– Что будет с этим человеком?

– Даже если кобра не смогла вас ужалить, она не перестает оставаться коброй! Раз уж он дал показания, то умрет быстро и без мучений.

– Но это убийство!

– Нет. Законная самозащита. Он сам вступил в игру, проиграл и теперь должен расплатиться. Никто его не заставлял соглашаться на это задание!

– Прошу вас, пощадите его!

– Сожалею, но вынужден вам отказать.

– А что будет с тем, другим?

– С Болором? Увидите завтра, вернее, уже сегодня утром.

Зловещая заря разгоралась в сером небе, по которому все еще тянулись полосы дыма от пожарищ, гонимые с запада на восток низовым ветром, в то время как облако легчайшего пепла, выбрасываемого вулканами, медленно смещалось на большой высоте с севера на юг, расплываясь грязными пятнами. Стелла проснулась, ее тихонько трясла за плечо чья-то рука.

– Вставайте, госпожа, вас зовет господин.

– Зачем?

– На похороны госпожи Лаэле.

Она поднялась с трудом, поспав всего часа три, и быстро привела себя в порядок. Холодная вода вернула ей немного бодрости. Стелла надела свой земной костюм, выстиранный и отглаженный. Тераи ждал ее под колоннадой. Он был выбрит, умыт, на голове белела свежая повязка, – казалось, он снова стал самим собой, Россе Муту, Человеком-Горой, которого ничто не может сломить; но у губ его залегли горькие складки.

– Я попросил позвать вас, Стелла. Знаю, что для вас Лаэле была лишь псевдочеловеком, но Ээнко не понял бы, если бы вы не пришли на погребальный обряд. А у меня и без того дел по горло – не хватает еще оберегать вас от моих друзей…

– Я не одобряла вашей связи с Лаэле, но это не значит, что я не огорчена ее смертью, – ответила она довольно сухо.

– Простите меня, Стелла. Возможно, у меня сложилось неверное мнение о вас. Хотите ее видеть?

Не дожидаясь ее ответа, Тераи направился к погребальной комнате, и Стелла последовала за ним. При свете трех факелов Лаэле лежала на ложе в той же самой позе, в какой ее оставили там накануне, но сейчас она была облачена в тунику из великолепного переливающегося шелка.

– Я подарил ее Лаэле два года назад, – тихо проговорил Тераи. – Она редко ее надевала – боялась порвать. Напрасно я говорил ей, что всегда смогу найти ей замену – она мне не верила, считала ее такой красивой, что не могла представить, что где-то могут быть другие такие же.

Высокая фигура, словно тень, отделилась от стены, и мимо Стеллы, окинув ее ледяным взглядом, медленно прошел Ээнко.

– Я его боюсь, – прошептала Стелла.

– Да, вы ему не нравитесь. Он полагает, что, не будь вас здесь, я уделял бы его сестре больше внимания и она была бы сейчас жива. Вам нужно убираться отсюда как можно скорее. Не знаю, смогу ли я разубедить Ээнко, объяснить ему, что вы здесь ни при чем и лишь роковая случайность…

– А я вот себя спрашиваю: что, если он прав? Если бы не я, были бы вы сейчас в Кинтане?

– Кто знает? Вероятно, так было предначертано. Должно быть, я приношу несчастье тем, кого люблю. – Он устало провел по лицу ладонью. – Все потому, что нет удачи, как говаривал мой французский дедушка. Как только мы выберемся отсюда, как только подойдет армия Кана и мы раздавим беельбаистов, я отправлю вас в Порт-Металл. Вскоре туда прибудет звездолет. Вы вернетесь на Землю с прекрасным репортажем, в котором будет столько крови, что, надеюсь, ваши читатели останутся довольны!

– А что будете делать вы?

– Я? Продолжу борьбу! Скажите вашему отцу – прямо или еще как, – что эту планету он не получит. Пойдемте, пора.

Он склонился над телом Лаэле, едва коснулся рукой ее холодной щеки, затем распрямился с суровым лицом и приказал:

– Выносите!

Вошли четыре женщины с носилками, положили на них тело. Уже окончательно рассвело, и свет казался даже слишком резким: утреннее солнце поднималось над холмами, четко обрисовывая силуэт восточного храма. Погребальная процессия вышла из дома: впереди четыре плакальщицы с носилками, за ними, в одиночестве, Тераи, потом раскрашенный по-боевому Ээнко, свирепый и безмолвный, затем Стелла, наконец, торжественный караул из тридцати вооруженных солдат под командованием Офти-Тики. Слуги Тераи замыкали шествие, все, даже женщины, – тоже с оружием в руках.

Процессия прошла по центральной аллее к погребальному костру. Стелла с ужасом увидела, что Болор, все еще живой, привязан к толстым поленьям.

Плакальщицы поднялись по дощатому помосту и осторожно опустили носилки на вершину костра. Солдаты выстроились вокруг и замерли с оружием на караул; один из слуг облил поленья бензином. Тераи и Ээнко одновременно подожгли костер факелами с двух сторон. Вспыхнуло пламя, и повалил густой дым, скрывший и Лаэле, и жреца. Затем все потонуло в ярких пляшущих языках, и из огня вырвался протяжный вопль боли и страдания.