Алексей Ракитин - Дорога на Даннемору (СИ)

— Именно. Может, ты видела небо без звёзд…?

— Нет.

— …помещение с круглыми стенами, разделённое стеклянной стеной…?

— Нет.

— …может, ты сталкивалась с таким способом перемещений, когда тебя одномоментно переносило из одного места в другое, но ты даже дуновения ветерка не ощущала…?

— Нет, ничего такого я никогда не испытывала.

— У тебя не возникало чувства, будто твои мысли читают?

— Нет, атаман, — Наташа назвала меня так же, как и остальные казаки, хотя прежде никогда этого не делала. — Я не понимаю, о чём ты меня спрашиваешь. Я ничего такого не видала и не ощущала. На «Энтерпрайзсе», где со мной работали учёные, всё происходило достаточно прозаично, я бы даже сказала, приземлённо. Ты же сейчас явно говоришь о чём-то мистическом.

— Атаман, ты явно курил не те шишки, — буркнул Инквизитор, весьма неодобрительно прислушивавшийся к моему разговору с Наташей.

Его моментально поддержал Костяная Голова:

— Ты и таблетки не те пил. Что ты тут за ахинею несёшь про мгновенные перемещения из одного помещения в другое? Телепортация, типа? Звёздных опер насмотрелся, что ли? Или бортовой компьютер слишком много тебе альтернативной фантастики зачитывал в последнее время? Бредить-то не надо!

Я посмотрел на Олу. Казачка сурово сдвинула брови, видно, ей многое хотелось сказать по поводу услышанного, но ограничилась она лишь лаконичным замечанием:

— Непонятно всё как-то получается…

И молчок. Пощадила моё самолюбие.

Все члены нашего маленького совета помолчали, обдумывая услышанное и сказанное. После небольшой паузы подал голос Ильицинский:

— У нас повестка всякого совещания сводится к двум пунктам: кто виноват? и что делать? С первым мы уже разобрались. Что со вторым?

— У меня есть план. — ответил я.

Но тут не сдержалась Ола, видно её женский темперамент требовал немного съязвить:

— Да уж, атаман, первый труп у нас уже есть… хотелось бы, чтобы теперь появился хоть какой-то план.

— А план у меня такой… — я включил свой топопривязчик и вытащил из-под сари ту самую карту, что взял в комнате убитого Сэмюэля Пиролиза. — Если всё пойдёт так, как я задумал, то уже к сегодняшнему вечеру Циклопис Хренакис окажется в наших руках!

Мы летели над самой водой. Если б я сказал, что мы летели над гребнями волн, то взыскательный слушатель упрекнул бы меня в демагогии, поскольку на самом деле волн не было вовсе. Стоял полный штиль. Коралловое море отражало свет невысоко стоявшей над горизонтом Витта Прайонис точно зеркало и я, высовываясь из своего кресла и заглядывая вниз, мог видеть отражённое в воде брюхо геликоптера. Впрочем, я не столько смотрел в отражение, сколько мирно подрёмывал на переднем сидении подле Нильского Крокодила.

Проваливаясь в дрёму, я видел в своих кратких и бессвязанных сновидениях Наташу. Как раз в тот момент, когда я отважно пытался поцеловать её, возникал какой-то противный голос за кадром, который гнусно вторгался в интимную обстановку вечерины и изрекал что-то мудрёное об инвариантности пространства. Я просыпался, раздражённый этой помехой, засыпал снова, в который раз отважно пытаясь поцеловать свою зеленоглазую подругу, но в самый интересный момент опять возникал некто гнусоголосый и всё летело коту под хвост. Обидно, знаете ли, выработается определённый стереотип; так и до импотенции недолго!

После получаса моих мучений Нильский Крокодил довольно бесцеремонно толкнул меня в бок и сказал: «Атаман, прекрати целоваться во сне! На тебя со стороны тяжело и противно смотреть!»

После этого я уже не уснул.

Сзади, во втором ряду кресел, сидел Батюшка. Уж и не знаю о чём он там думал, но только я всё время чувствовал, как он норовит положить свои ноги, обутые в титановые ботинки, на подголовник моего сиденья. Другое кресло позади оставалось свободно — предполагалось, что на нём мы повезём обратно Циклописа Хренакиса.

Наша основная группа осталась далеко позади — в нехоженых дебрях Сентрал-Блот, в точке с заранее оговоренными координатами, куда нам надлежало вернуться после успешного выполнения задания. Мы сняли с геликоптера весь груз, в максимальной степени облегчив его, и теперь мчались к Вест-Блот, дабы отыскать ранчо Сендеро-Луминосо. Опасаясь перехвата экранопланом «цивилизаторов», летели в режиме радиомолчания на минимальной высоте.

Полёт над морем являлся наиболее опасным участком маршрута, поскольку здесь у нас практически не было шансов спастись от экраноплана «цивилизаторов», если б только таковой повстречался нам. Имевший на борту мощное стрелковое и энергетическое вооружение, используя превосходство в скорости, экраноплан разнёс бы наш лёгкий невооружённый геликоптер в щепы. Однако, видно карта легла так, что море мы преодолели как нож масло, без малейших напряжений.

Первоочередной задачей, стоявшей перед нами, являлось уточнение местоположения Сендеро-Луминосо. Понятно, что отыскать крохотный населённый пункт в центре материка, не зная его точных географических координат, представлялось задачей весьма сложной. Для этого мы решили опуститься в первом же ранчо на морском побережье и навести необходимые справки у местных жителей.

Как и всякий прекрасный план это благое намерение разбилось о суровые гримасы будней. В ранчо Трокадеро, маленьком портовом посёлке с двумя грубо сколоченными пирсами, население разбежалось при первых же звуках винтов геликоптера. Напрасно я обращался к мужественным «весси» через громкоговорители, убеждая жителей посёлка помочь нам и обещая им щедрую оплату — народ разбегался от нас как ошпаренный. После посадки я обошёл все домики на побережье и не увидел ни одной живой души.

Признаюсь, такому приёму все мы поразились. Неужели слава о наших подвигах бежала настолько быстро и настолько далеко впереди нас?

Располагая картой Гидролиза, мы решили не задерживаться в Трокадеро, а двинуться далее вглубь континента, благо на нашем пути лежал ещё один населённый пункт — ранчо со звучным, но неудобоваримым названием Равалпинди. Подозреваю, что так назвать населённый пункт мог либо юморист, либо отъявленный извращенец. Признаюсь, в последнее верилось больше.

Внутренние районы Вест-Блот чем-то напоминали ту местность, что мы видели в начале своего путешествия на востоке. Густые тропические леса, дававшие приют громадным обезьянам на соседнем континенте, исчезли, и нашим взорам предстала лесостепь, с отдельно стоявшими группами деревьев и довольно чахлой травой. Флора здесь выглядела самой бедной из всего того, что мы встречали ранее. На фоне тех папоротников, что закрывали нас с головой на восточном континенте, здешняя сухая травка высотой едва ли один условно-земной метр, выглядела довольно жалко.