Алексей Ракитин - Дорога на Даннемору (СИ)

— Про «контекстную сферу» я уже где-то слышал…

— Я даже знаю, где именно: в том месте, куда ты попал, шагнув в демодулятор на Даннеморе.

— Именно так. Кстати, а что это было за место?

— Понятия не имею.

— Хорошо, моя контекстная сфера исчезнет, а Наташина?

— Представь себе, нет. Она кому-то ещё очень нужна в этой жизни.

— А я, стало быть, нет.

— Да, в этом сюжете я… в смысле, и ты тоже, оказываемся лишними. — кивнул Я-Второй.

Он (или всё же я, даже и не знаю, как правильно сказать) шагнул в сторону чёрного круга за спиной, не сводя, впрочем, взгляда с меня и Натальи. Больше, конечно, с Натальи, чем с меня — она-то всё же была раздетой! Неопределённо изобразив рукой нечто вроде «adios, garson!», Я-Второй проговорил:

— Каждая секунда статического удержания створа темпорального демодулятора требует сжигания в демодуляционном хронотипическом демодуляторе большого количества энергии. Что-то около двух миллиардов тераджоулей.

— Сейчас отправишься назад, мы с Наташей тебя не держим. Только подскажи, что же мне надлежит делать дальше? — спросил я.

— Я наверное плохо объясняю… Совсем непонятно, да? У будущего несколько вариантов, понимаешь? И в зависимости от того, как ты предпочтёшь действовать, ты попадёшь в разное будущее. Это понятно, или «их бин» совсем тупой?

— Но ты-то что посоветуешь?

— Чтобы дать верный совет, я должен знать конечный результат. Но я его не знаю. Как и ты, я нахожусь в пути к нему, только немного на другом участке. С этим разобрались?

— Ладно, чего уж… Вали! — махнул я ему. В смысле, себе.

Наш импозантный гость шагнул в чёрный круг, который мгновенно съёжился, повис в воздухе чёрной точкой и через мгновение растаял. Наташа несколько секунд зачарованно глядела туда, где он исчез, затем, поднялась с дивана и, как была, голышом, прошла к стенной панели, за которой скрывался шкаф. Теперь вид её тела не вызвал во мне никакого эротизма — меня слишком поглотил только что произошедший разговор. Помимо этого, я с удивлением отметил, что заметно протрезвел: трудно сказать отчего — то ли от удара ногой по голове, то ли от плодотворных раздумий — однако, я почувствовал явственное прояснение с голове и восстановление проявлений высшей нервной деятельности в полном объёме.

Наташа, запахнувшись в широкое кимоно, вернулась на диван и проговорила не без иронии:

— Господин куренной атаман, а ты оказывается скрытый эротоман!

— Ну, почему же скрытый? — не понял я.

— Но я могу подарить тебе мечту!

— Утешительный приз, да? Давай! — согласился я.

— После того, как всё это закончится, я имею в виду эту историю, мы проживём долгую и счастливую жизнь….

— Вместе?

— Надеюсь, да. Не перебивай! Так вот мы проживём долгую и счастливую жизнь. И каждый вечер будем играть в «чапаева»….

— Я, кстати, чемпион каземата по «чапаеву»!

— Не перебивай, чемпион каземата! Мы будем играть в «чапаева» на раздевание.

— А дальше?

— А дальше как получится. Но ты можешь пофантазировать!

— Что ж, считай, что фонтан запущен. Но подчёркиваю: не я начал этот провокационный разговор. — тут меня осенила мысль, которая до того не приходила в голову. — Послушай, Наташенька, а ведь не так давно — помнишь, перед полётом на Даннемору? — ты сказала мне, чтобы я не пытался залезть к тебе в душ…

— Помню, конечно.

— Почему ты мне это сказала? Или, спрошу иначе: откуда ты знала, что я попытаюсь это проделать?

— Ты же меня сам на сей счёт предупреждал.

— Я тебя?! — ужаснулся я. — Когда это я так нажраться?

— По телефону, в Петербурге. Летом две тысячи шестого года.

Я прекрасно помнил свой телефонный разговор с Наташей по телефону в июле две тысячи шестого года. И твёрдо знал, что ничего подобного ей не говорил. Гм-м, оказывается, я плохо знаю собственное прошлое! Даже тогда, когда ясно его помню. Кроме того, в размышлениях над этой пикантной ситуацией я вдруг поймал себя на мысли, которая даже смутила меня своей еретичностью: не может ли оказаться так, что мы с Наташей имеем сейчас за плечами совершенно разные версии прошлого?

Что делать гусару, если жить ему осталось мало, а ещё не всё шампанское разлито по хрустальным бокалам? Можно поставить этот же вопрос в расширенной, так сказать, трактовке: что делать красному комиссару, если жить ему осталось мало, а ещё не весь спирт разлит по ляминевым кружкам? Наконец, этот самый вопрос можно сформулировать предельно общо: как надлежит поступать донскому казаку, если жить ему остаётся мало, а выпито ещё далеко не всё?

Ответ — как это не удивительно — во всех трёх случаях окажется одинаков: спешить!

О-о-о, как я спешил!

Время, отпущенное на мою жизнь стремительно утекало, сжигая остатки прежнего оптимизма подобно тому, как серная кислота выжигает волосы на ногах вместе с кожей и ногтями. Пока Антон Радаев где-то в глубинах космоса морщил могучий лоб в бесплодных попытках отыскать противоядие от введенной мне отравы, я готовил реализацию своего финального выхода на историческую авансцену. Я уже не раз раздумывал над тем, чтобы сделать «ход конём» и нанести неожиданный визит штандартенфюреру СС Отто Гибельхакеру: расспросить у него о взаимоотношениях полиции Нерона со Службой Политической Безопасности «цивилизаторов», и поинтересоваться адресом замечательного мужчины в чёрном, того самого генерального комиссара второго ранга, что не пожелал открыть мне чарующую тайну своего имени. Разумеется, дело было даже не в самой личности обладателя наглухо застёгнутого чёрного плаща — в конце-концов, мало ли законспирированных придурков шатается по всем закоулкам нашей необъятной Вселенной (я и сам такой!). Генеральный комиссар второго ранга нужен мне был для дела прозаически-героического: я бы очень желал подвергнуть его интенсивному допросу с выниманием зубов без анестезии и мелкофрагментарному отчленению конечностей. И всё для того, чтобы узнать у этого гада место расположения той самой «машины времени» посредством которой я был отправлен в прошлое, на встречу с Натальей Тихомировой. Здорово получилось бы, если б я угнал эту машину у «цивилизаторов» и доставил её Совету Атаманов Донской Степи!

Разумеется, так просто сесть на Нерон и броситься задавать нескромные вопросы было бы с моей стороны верхом неблагоразумия. И даже политической наивности, не побоюсь этого высокопарного словосочетания. Прежде всего, я не сомневался в том, что никто и никогда не сообщит мне место и время встречи с господином Гибельхакером. Как и все бойцы невидимого и неслышимого фронта эта каналья, наверняка, хорошо законспирирована и так просто поймать себя не позволит. Если бы я взялся искать гнусного штандартенфюрера с открытым, так сказать, забралом, то наша встреча, уверен, состоялась бы совсем не в той чарующей интимной обстановке, на которую я очень рассчитывал.