Джек Уильямсон - Рождение новой республики

Со всех сторон на нас обрушивался огонь врага. Только наше построение спасало нас. Если бы оно было сломано, нас перебили бы как мух. Но в кубическом строю мы были почти неуязвимы. Исследование Доэном трехмерной тактики дало отличный результат.

Небольшие группы кораблей противника внезапно начали отделяться от главного формирования, стремительно атакуя, чтобы разбить наше построение. Один из них, падая подобно метеору сверху, прорвался внутрь куба. Он мчался прямо на «Комету». Наш флагман выпустил атомный вихрь — огромный шар синего пламени подобного роскошному, сверкающему сапфиру. Я видел, что мы не промахнулись. Был потрясающий взрыв синего огня, сменившегося красным. Вражеское судно падало — курящаяся масса раздавленного, искривленного металла. В то же самое время внезапная вспышка желтого света полыхнула в одном из верхних углов нашего строя — один из наших кораблей нарвался на снаряд. Половина одной из стен нашего куба погасла.

Потеря судна сломала нашу силовую броню. Я ожидал быстрой гибели. Но наш адмирал был гением. Пространство вокруг нас неожиданно заполнилось плотными облаками белого тумана. Доэн окружил наш флот облаками Зикера, составленными из радиоактивных, электрически заряженных частиц, подобными хвосту кометы, но из намного более плотного материала. Плотные циркулирующие массы дымного пара скрыли земной флот полностью, хотя лучи и прорывались сквозь искусственную туманность. Тотчас наши суда пришли в быстрое движение. Не было никакой задержки. Доэн, должно быть, запланировал маневр заранее.

Когда «Комета» появилась из тумана, вражеское судно оказалось непосредственно перед нами. Произошла быстрая лучевая дуэль. Новая броня, моя краска — и лучшее обучение наших команд, решили исход схватки в нашу пользу. Исковерканный, вскрытый, как консервная банка, корабль Металлов рухнул вниз.

Мы сделали паузу, чтобы выпустить новое облако плотного дыма. Через несколько минут небо было усеяно искусственными туманностями. Наши суда метались назад и вперед между ними, разя врага при каждой возможности. Капитаны Доэна обладали отменной выучкой и замечательно умели синхронизировать движения своих судов.

Маневры землян были неуклюжими. Фон Торен был явно не готов к игре в прятки среди облаков дыма. Он был, без сомнения, храбрым и способным человеком, но у него не было таланта Доэна и его опыта в сражениях против превосходящих сил противника. Вместо партизанского метода ударов и отступлений, его учили сражаться лоб в лоб.

Команды судов Фон Торена растерялись. Он попытался спасти положение, сосредоточив флот и прорываясь сквозь облака напролом. Но Доэн, с его обычным блестящим предвидением, уклонился от удара и напал на него с тыла, когда он появился из облаков.

У Фон Торена уцелело примерно двадцать с небольшим кораблей против наших семнадцати. В течение многих часов мы были погружены в фантастический шторм цветного огня, циклон, сформированный из пылающих лучей изумрудного, темно-красного и желтого огня. Нападения и отступления, подобные броскам змеи, среди пылающих шаров и ослепительных вспышек атомного пламени и пылающих завесы лучевых экранов. И снова и снова завесы рвались со слепящим блеском пламени, когда тот или иной корабль встречал свой луч, вихрь или снаряд.

Фон Торен сражался до конца. Его флагман был последним из флота Земли, он был спасен только жертвой другого корабля, который ворвался под наш луч, чтобы заградить флагман землян. Однако Фон Торен не сделал движения, чтобы удрать. Вместо этого его огромный корабль внезапно ринулся на «Комету». Он попытался протаранить нас, унести нас с собой на тот свет. Сто лучей обрушилось на его судно, но он мчался на нас. Даже когда это была пылающая масса расплавленного металла, когда все на борту, должно быть, уже встретили быструю смерть в огне, он мчался на нас. Его импульс был настолько большим, а его падение так умно спланировано, что только удивительное хладнокровие Доэна спасло нас от фатального столкновения с пылающим мертвым флагманом землян.

В сражении, которое продлилось семь часов, Доэн уничтожил пятьдесят шесть самых совершенных военных кораблей, когда-либо построенных, с двадцатью тысячами человек на их борту. Наши собственные потери составили пять погибших кораблей и два серьезно поврежденных. Одно судно было поражено твердым снарядом, одно протаранили, и два погибли от ударов вихрей и дезинтеграторов. Судьба пятого — «Урана», так и осталась тайной — этот корабль исчез во время схватки в облаках.

Никогда в истории космических сражений не была одержана столь блистательная, столь сокрушительная победа. Доэн уничтожил власть Металлов в космосе. Но у Гумбольдта все еще была его огромная армия. Однако флот больше не прикрывал её сверху, не сообщал разведданные, не доставлял припасы. И Уоррингтон мог теперь беспрепятственно выполнить свой план. Том Даулинг, я мог бы добавить, прошел через сражение с развевающимися знамёнами как капитан «Сириуса». Собрание Директоров впоследствии наградило его медалью за храбрый и находчивый маневр, который спас одно из наших судов от полного разрушения.

Немедленно после сражения наши пятнадцать оставшихся судов отправились в сторону Огненного Пика. После того, как мы прошли сто миль, белые стены Нового Бостона пропали из виду, мы снизились и подобрали Лафоллетта с его сорокатысячной армией, расположившейся лагерем около Кратера Смита. Мы снова приблизились к Новому Бостону, совершив посадку приблизительно в пятнадцати милях к западу от города. Очевидно, маневр был запланирован — Уоррингтон и Доэн заранее просчитали все детали. Уничтожение земного флота было всего лишь одним пунктом плана.

Я не видел следующего маневра Уоррингтона. Могу только рассказать то, что общеизвестно. Генерал сконцентрировал свои силы к югу от города, как будто планируя нападение. Его батареи стреляли, не причиняя особого вреда стенам. Наконец, он заставил Гумбольдта выйти. У Уоррингтона было только шестьдесят тысяч солдат против ста пятидесяти тысяч земной армии. Усилия были предприняты, чтобы подбросить шпионам Гумбольдта информацию, что силы Лафоллетта все еще далеко, в Теофиле. И командующий Металлов был вынужден ринуться в бой. Он видел свой разбитый флот.

Он знал, что его преимущество будет потеряно, если он не сможет, немедля, одержать решающую победу. Он, должно быть, надеялся, что его превосходящая сила могла сокрушить Уоррингтона полностью.

Во всяком случае, он вышел из шлюза, с армией в сто сорок тысяч человек, оставив меньше десяти тысяч защищать город. Это было бы безумием для Уоррингтона — атаковать такую армию. Но это и не входило в его план. После короткой перестрелки наш командующий обратился в притворное бегство, побросав орудия, чтобы обмануть армию Металлов. Солнце, к тому времени, было только сорок восемь часов высотой. Гумбольдт знал, что для Уоррингтона слишком поздно бежать в Теофил. Он думал, что ему удалось заманить своего старого противника в ловушку, чтобы заморозить его ночью. Его уверенность была столь велика, что, когда Уоррингтон изобразил готовность сразиться в двадцати милях к югу от города, Гумбольдт послал ему предложение о капитуляции, выраженное в таких оскорбительных словах, что, когда солдаты узнали об этом, Уоррингтон едва не утратил контроль над своей армией; все рвались в бой, не желая играть с землянами в кошки-мышки.