Джек Уильямсон - Зеленая девушка

Пронзительный визг ревущих реактивных двигателей быстро смолк. Тесное пространство вокруг меня затопила полная тишина. В то же время казалось, что весь мой вес пропал. Я плавал над подушкой, испытывая неописуемое и не сказать чтоб приятное ощущение полной невесомости.

«Что-то сломалось!» — пробормотал Эрик.

Я обернулся и посмотрел на него. Его лицо было белым, а на виске наливался кровью синяк, видимо, он ударился головой о какой-то прибор, когда ракета вильнула. Очевидно, мы свободно падали в пространстве, потому что, казалось, не имели веса. Эрик, пробираясь к люку, из которого вырвалась искра голубого пламени, пересек каюту, как будто учился плавать. Он достиг люка, пролез в него, исчезнув из моего поля зрения.

Мой взгляд скользнул к одному из кварцевых иллюминаторов, и я не мог сдержать возгласа изумления. По ту сторону было межпланетное пространство!

Глубоко, абсолютно чёрное небо. Горячие, яркие точки света на нём — звёзды, разноцветные сияющие точки. Среди сверкающих драгоценных камней и звёзд протянулись тусклые серебряные вуали и ажурные узоры далеких туманностей. Божественный свет, странный и чудесный, за пределами понимания!

Я взглянул в другой иллюминатор. В него было видно Землю. Огромный пятнистый шар светился туманно-зеленоватым светом. Знакомые линии континентов просвечивали сквозь этот туман. Одна её сторона была тёмной, другая ярко сияла в лучах Солнца.

Я даже не пытался смотреть на само Солнце, иначе оно ослепило бы меня.

Эрик услышал мой крик восторга.

— В чём дело, Хигдон? — поинтересовался он.

Я рассказал ему, что увидел. И сразу же снизу донёсся его голос.

— Мы застряли на борту корабля и просидим тут, пока рак на горе не свистнет, — сообщил он. — Насос и камера смешения сгорели к божьей маме! Огонь как-то проник через шлюзы. Полагаю, в камере сгорания оказалось слишком жарко. Топливо в насосе и в камере смешения взорвалось.

— Ты можешь это исправить? — закричал я.

— Дьявол это исправит! — взорвался он. — Нечего больше чинить, тут лишь несколько обломков перекрученной стали. Я удивлён, как ещё не лопнуло ничего в обшивке и у нас нет утечки воздуха! Нам ничего не сделать, только сидеть и ждать, пока что-нибудь не случится. Или ты можешь позвонить в гараж и попросить выслать эвакуатор, чтобы взял нас на буксир!

Со сжавшимся сердцем я добрался до люка и заглянул в него. Единственного взгляда на скрученные и почерневшие обломки механизма было достаточно, чтобы убедить меня, что вопрос восстановления не стоит.

Вскоре Эрик устало влез обратно, чтобы присоединиться ко мне.

Проходили часы, время от времени мы снимали показания с навигационных приборов. Так как в течение этого времени Земля за нами продолжала уменьшаться, значит, мы улетали в бездну ледяного космического вакуума. Затем какое-то время размер Земли оставался постоянным. Вскоре наши вычисление показали, что ракета, благодаря повороту в последний момент перед остановкой двигателей и совместному притяжению Солнца и Луны, легла на регулярную орбиту вокруг Земли, на среднем удалении примерно в восемьдесят тысяч миль.

Корабль стал второй Луной! Нашей судьбой должно было стать многовековое, бесконечное вращение вокруг Земли в холодной и безвоздушной пустоте космоса.

— И впрямь динамитный гроб, — вновь заговорил Эрик. — Какой склеп мог бы оказаться надёжнее, чем корабль вне пределов досягаемости стихий и городских хулиганов? Наше положение, безусловно, заставило бы древнеегипетскую мумию позеленеть от зависти!.. Однако знаешь, я сожалею, что старый насос взорвался. У нас был прекрасный шанс добраться до Луны… Я, действительно, хотел увидеть немножко больше в жизни, прежде чем её закончить. В любом случае, мы дали Госпоже Удаче хорошее представление!

Ничто не сказало бы об истинной природе Эрика Локлина лучше, чем его смешок, а потом он импульсивно сжал мою руку и принялся очерчивать созвездия в волшебной ювелирной витрине пустоты.

Я не могу углубляться в детали последующих дней — когда я оглядываюсь назад, они кажутся столетием кошмарного сна. В первые несколько часов всё было довольно сносно. Но вскоре воздух стал портиться, и даже свежий кислород из баллонов с трудом делал его пригодным для дыхания. Наше оборудование для переработки отходов оказалось примитивным и непригодным. Вскоре мы оба стали очень вялыми, с трудом способными двигаться даже в наших стеснённых условиях. И мы испытывали мучения от удушья, задыхаясь, дыша с трудом, сражаясь за вдох, шатаясь от головокружения.

Наконец, не будучи в силах дольше терпеть, я решил покинуть ракету через воздушный шлюз. Я знал, что невообразимый холод космоса и полная потеря воздуха могут очень быстро прекратить мои страдания. Но я уже был слишком слаб, чтобы отворить тяжелые створки. А Эрик отказывался помочь мне покинуть корабль.

— Не весело, — слабо вздохнул он, — остаться… здесь. Но ты — моя… поддержка. Ты не уйдёшь… пока ты… знаешь… это!

Я оставил попытку. В течение некоторого времени я, должно быть, пребывал без чувств. Потом Эрик затряс меня за плечо, пытаясь что-то прошептать, звучавшее как похмельный бред.

— Свет… свет! Кто-то… приближается! Смотри!

СКОЛЬ БЕЗУМНЫ И невозможны не были бы слова Эрика, я слабо потянулся к ближайшему кварцевому иллюминатору. Я видел только холод и ужасающее великолепие пустой бездны, далеко-далеко украшенной вуалью, и холодные звезды. Я отшатнулся от её божественного великолепия с мыслью, что никогда больше не увижу ничего подобного.

Эрик с трудом проплыл через купол и с шипением стравил последние несколько фунтов бесценного кислорода из стального цилиндра. Дуновение драгоценного газа было подобно бодрящему сквознячку.

Затем он оказался возле меня, указывая на вышитую звёздами ткань космоса.

— Смотри! — прошептал он голосом, что звучал немного громче моего. — Ракета поворачивается. Скоро ты увидишь человеческое существо!

Действительно, корабль медленно вращался, подобно маленькой планете в пустоте. В окне медленно и величественно проплывали сверкающие созвездия. Затем в луче зрения оказалась невероятная вещь.

Женщина или девушка… Она быстро плыла к нам через абсолютную пустоту космоса и была совсем близко, возможно, в сорока футах от иллюминатора, медленно подплывая всё ближе и ближе. Я мог бы рассмотреть каждую деталь её превосходной фигуры и её странной, фантастической одежды и снаряжения.

На фоне абсолютной черноты космоса её белое тело казалось почти светящимся само по себе… Вот почему, думаю, Эрик впоследствии назвал её Госпожой света.

Изящная, чётко вылепленная статуэтка, она была обёрнута в прозрачную ткань сверкающей зелени, в дымчатую паутинку изумрудного пламени. Зелёную просвечивающую тунику придерживал на тонкой талии необычный пояс, усыпанный крохотными рубиновыми вставками, выглядевший так, словно был сделан из отполированного серебра. В белой руке она сжимала длинный тонкий посох или жезл из ярко-зелёного кристалла, из него между её утончённых пальчиков выступали маленькие серебряные штифты.