Джек Уильямсон - Зеленая девушка

— Боже! — пробормотал вслух Эрик. — Это потянет на Нобелевскую премию!

— Пояс также генерирует и другие полезные поля, — заключила Шаросон, удивлённо посмотрев на Эрика. — Он генерирует невидимый теплоизолирующий силовой экран, который предотвращает излучение тепла нашими телами — он защищает нас от ужасного холода пустоты. Он также может поднимать экраны, чтобы отрезать наши тела от силы тяготения, предохраняет нас от падения на Солнце или блуждающие планеты. Или же его можно использовать, чтобы создать искусственное поле гравитации, надёжно удерживать нас даже на маленьких космических телах.

— Теперь я понимаю, как ты можешь существовать в ваккуме межпланетного эфира! — сообщил я ей.

— Рад, что ты убедился, что она не сон, — бросил мне Эрик. И повернулся к Шаросон с робким вопросом: — Ты не хочешь рассказать нам… э-э-э… о себе и, этом… Кераке? Помнится, так ты его назвала?

Странно светящиеся прекрасные глаза девушки задумчиво задержались на Эрике на долгую минуту, поблёскивая сквозь бледно-фиолетовый ореол из чудесных лучей, что позволял ей существовать в пустоте. Затем снова пришли её мыслеобразы:

— С течением времени люди моего народа становились жителями пустоты — пока старел и умирал Марс, пока молодая Земля долго шла от горячей юности к холодной эре зрелости, пока Солнце вырождалось и жёлтело, а Венера остывала из шара пламени… Из нескольких борцов моего народа возродились бесчисленных легионы — потому что теперь перед ними была вся Вселенная и неисчерпаемый итлан , чтобы удовлетворять все наши нужды… Но изменение — и не в лучшую сторону — пришло к ним с веками. Первые, пришедшие в космос — те, кто делал чудесные открытия, о которых я вам рассказала, — были храбрыми и сильными людьми. Они были воинами, могучими в любви. Они совершали богатырские подвиги. Жизнь была полна свершений. Их труд сделал жизнь лёгкой для тех, кто пришёл следом, — слишком лёгкой. И многие пошли по пути праздной красоты, стали искателями пустого удовольствия, охотниками за бесполезными знаниями, сновидцами мёртвых снов. В жизни они служили лишь корыстным целям, и их бесконечное число ничего хорошего не принесло в мир… Настоящая жизнь уходила от них вместе с древним пламенем любви, что побуждало наших праотцев делать столь великие вещи. В течение веков рождается очень мало детей — ребенок рождался, лишь когда Девять, которые нами правят, соединят людей, мужчин и женщин, по жребию и повелят, тогда есть и потомство. Я очень молода среди моего народа — даже младше тебя, Эрик Локлин. Но кажется, что я больше похожа на Люроса, моего друга, главного из Девяти, и других, которые очень стары — немыслимой старости. Потому что я любила рассказы о тех великих людях ранних времён, что были способны к великой любви. Жизнь, умершая в большинстве из моей расы, родилась во мне подобно неугомонному пламени. Не так давно мне выпал жребий стать спутницей Керака, он сильный мужчина, молодой, он возглавляет праздную молодёжь, выступающую против Люроса, который главный из Девяти и очень старый — и очень хороший. Керак сам хочет возглавить Девятерых. Я ненавижу Керака, потому что он надменный и холодный; и я не хочу рожать от него ребёнка. Он предстал перед Девятью, чтобы принудить меня к этому. Но старый Люрос мой друг и хранит меня от грязных лап Керака. Однако даже он не может полностью освободить меня, потому что многие из Девяти молоды и друзья Керака… Тебя удивляет, как я забралась сюда, так далеко от жилища моего народа? Знай тогда, что я часто покидаю порталы Йосанды — хотя закон запрещает это — чтобы наблюдать, что происходит на твоей Земле. Потому что твой народ подобен предкам моего народа. Поток жизни всё ещё мощно течёт в тебе. Я вижу на твоей планете великую любовь и людей, совершавших славные деяния, от которых в Йосанде остались только в воспоминаниях.

— Ты действительно бывала на Земле? — изумлённо спросил Эрик.

— Нет, — ответила она. — Туда я не могу отправиться… По крайней мере, без огромного риска. Не на поверхность твоей планеты. Потому что ваша планета закрыта атмосферой от итлана — силы, которую вы называете космическими лучами. Только крохотное количество пропускает её фильтр на высокие вершины гор. А так как итлан питает моё тело, я не могу долго жить без него… Несколько раз люди моей расы бывали в вашем мире. Но они не могли долго оставаться — и уходили живыми. И вот по этой причине есть закон против посещения планет, даже против оставления Портала Йосанды, иначе путешественники задержатся слишком надолго, станут слишком слабыми, чтобы вернуться, и умрут.

— Мне жаль это слышать, — сказал Эрик, глядя на неё со странным вниманием. — Я надеялся, что ты могла бы выбрать вечерок для коротенького визита, когда мы вернёмся.

— Нет, мне нет пути в ваш мир, — с печалью ответила девушка. Затем вдруг синие глаза Шаросон вспыхнули. — Но я могу взять вас к себе!

— Великолепно! — воскликнул Эрик.

— Не спешите, — мысленно осадила его Шаросон. — Опасность будет огромной. Если бы Керак вдруг обнаружил вас, он не станет смотреть на вас сквозь пальцы — или на меня тоже, вот в чём проблема… Но для меня это не вопрос.

— Положусь на удачу, — отмахнулся Эрик. — А ты как, Хигдон?»

— Я рискну всем, чтобы хоть одним глазком взглянуть на дом этих обитателей космоса, — заверил я. — Йосанда, ты так его называла?

— Классный парень! — завопил Эрик, обняв меня за плечи, хотя я на тридцать лет старше него.

— Тогда нам ещё многое нужно сделать, — пришло ментальное сообщение от Шаросон. Она вдруг оживилась; её лицо вспыхнуло румянцем; острым нетерпением зажглись её прекрасные синие глаза. — Вам нужно будет оставить вашу неуклюжую машину. Ваши тела нельзя изменить для существования в пустоте, как делаем мы. Но я могу создать из итлана одежду, которая защитит вас от холода вакуума. Имеется в виду очистка воздуха для вашего дыхания и восполнение кислорода. И я также могу делать пищу, которую вы едите, когда проголодаетесь, похожую на те продукты, к которым вы привычны. Излучения, что восстанавливают моё тело, так мощны, что они могли бы уничтожить вас, не приспособленных к таким силам.

ОНА ЗАДУМЧИВО ПОГЛАДИЛА свой белый лоб. Хотел бы я, но не могу описать Шаросон, как она стояла там — или, скорее, парила в лёгком облаке розовофиолетового света… её благородное тело, закутанное в тонкую зелёную тунику… рубины, усыпавшие серебряный пояс вокруг её талии; изумрудный посох в её руке… её синие глаза, с лёгким смущением, рассеянно остановившиеся на Эрике.