Мюррей Лейнстер - Безумная планета

Потом он оглядел берег. Тут и там над водой протянулись крутые уступы, состоящие из грибов. Эти грибы были сродни трутовикам, что росли на деревьях далекой Земли. Барл тут же принялся за дело, выворачивая при помощи копья из земли одну из крупных пластин плоского гриба. Остальные сперва безучастно глядели на него, затем тоже включились в работу.

Вскоре на берегу лежала пара десятков плоских, твердых и легких плодовых тел этих грибов. Барл принялся объяснять, для чего они нужны, но Дор тут же начал возражать. Люди боялись расставаться с вожаком. Если бы все они могли поместиться на одном плоту, тогда другой разговор… Старая Тама пронзительно заверещала при одной только мысли, что нужно разделяться. Старый Джон молча трясся.

Парень бросил испуганный взгляд на небо. День быстро вступал в свои права. Скоро красные дождевики начнут разрываться и выбрасывать в воздух облака пыли. Сейчас не время спорить и уговаривать. И тогда тихо заговорила Сайя.

Барл выслушал ее и согласился пожертвовать своей самой большой ценностью. Он снял великолепный плащ из крыла ночной бабочки и разорвал его на десяток полос вдоль пронизывающих крыло сухожилий. Затем воткнул копье вертикально в самый большой плот, привязал к нему один конец веревки, получившейся из разорванного плаща, а второй протянул к другому плоту.

Через минуту в воде у берега колыхалась вереница связанных друг с другом плотов — настоящая маленькая флотилия. Барл рассадил на них людей, дав им строгие инструкции, затем спихнул плоты с отмели. Вереница неуклюжих, хотя и легких, плотов отошла от берега, и их подхватило течение. Барл и Сайя сидели на первом, остальные люди робко жались друг к дружке на следующих за ним.

Плоты уже отдалились от берега на порядочное расстояние, когда ночной туман поднялся вверх, и на равнине повсюду забили в небо струи красной пыли. В лучах рассвета над равниной красных дождевиков снова начал собираться красный туман.

Однако к этому времени неуклюжие плоты, покачиваясь, уже плыли по течению, а их наивные пассажиры с пристальным изумлением рассматривали проплывающие мимо берега.

Через пять миль вниз по течению, красные дождевики стали попадаться совсем редко, а их место заняли другие виды грибов. Землю снова покрыли мох и плесень, как трава на других, более удачных, планетах. Появились поганки со сливочно-белыми закругленными головками и уродливые грибы с раздутыми ножками, похожими на стволы, и скрюченными ветвями — карикатуры на деревья, не росшие в здешних местах. Не раз соплеменники Барла замечали на проплывающем мимо берегу ужасного паука-охотника, но с плотов он уже не так пугал их.

Весь долгий день людей несло по реке, а различные формы жизни, не встречавшиеся вокруг равнины красных дождевиков, вновь поражали богатством и разнообразием. В небе гудели пчелы, осы и стрекозы. Откуда-то прилетели четырехдюймовые москиты, и их пришлось отгонять ударами дубинок. Блестящие жуки издавали в полете торопливую трескотню. Летали мухи всевозможных металлических оттенков. Над землей и рекой парили, словно в экстазе, огромные бабочки.

С плотов люди видели всевозможных тварей, которые летали, ползали, плавали и ныряли вокруг. Водяные жуки лениво всплывали на поверхность, хватая других насекомых. В водоворотах и в стоячей воде неторопливо двигались раковины-кораблики ручейников.

День тянулся, берег проплывал мимо, а люди подъедали свои запасы и пили речную воду. Потом берега раздвинулись настолько, что едва проглядывали вдалеке, и течение замедлилось. Река разлилась обширным, непрерывно бормочущим болотом.

Казалось, что вода почернела, когда глину на дне сменил черный ил. Появились плавающие зеленые листья, не встречавшиеся в реке. Кувшинкам удалось выжить в этом мире грибов наравне с капустой и немногими другими растениями. Любой из этих листьев, двенадцати футов в поперечнике, мог бы удержать на себе все племя Барла.

Вскоре кувшинки заполонили все вокруг на десятки акров, оставив лишь сравнительно узкую открытую протоку. Местами среди зелени виднелись их изящные восковые цветы. Однако в одном таком цветке могли спрятаться сразу три человека. От сильного аромата стало трудно дышать.

Тем временем слабое бормотание, слышавшееся издалека, превратилось в неровный, басовитый рев. Казалось, он доносился с обоих берегов. Это кричали лягушки-быки, восьми футов в длину, привольно жившие в этом болоте. А потом люди увидели их самих — зеленых гигантов, сидевших на отмелях и открывавших громадные рты, издавая рев.

В местных болотах кишело такое изобилие жизни, что обычные «охотничьи угодья» племени, еще не научившегося охотиться по-настоящему, походили бы по сравнению с ними на пустыню. Над водой танцевали несметные стаи мошек с трех-четырехдюймовыми крыльями. Над гладкой водной поверхностью медленно, словно в зачарованном сне, парили бабочки.

Люди смотрели во все глаза на многочисленные, никогда прежде не виданные удивительные формы жизни, окружавшие их со всех сторон. Здесь, где русло реки снова и снова распадалось на множество рукавов, уже не встречалось ничего знакомого. Грибов тут не попадалось. Зато повсюду росли плесень и рогозы с толстыми древовидными стеблями, возвышавшимися над рекой на тридцать футов.

Прошло очень много времени, пока бесчисленные потоки и ручьи снова начали сливаться друг с другом. Потом в густом тумане проступили очертания низких холмов. Вскоре река запетляла между ними. А вдалеке возносилась к небу стена гор, но об их высоте оставалось только гадать — туман скрывал их гораздо раньше, чем вершины исчезали в облаках.

Все еще длился яркий день, когда река устремилась через ворота в этих горах. Течение ускорилось и понесло покачивающиеся плоты, крутя их из стороны в сторону, по узкому проходу, стиснутому ровными стенами, исчезающими вверху в тумане. Плоты проплыли под арочной сетью паука, раскинувшего паутину через пятисотфутовую пропасть между берегами. Люди даже заметили хозяина сети, самого громадного и чудовищного, что когда-либо встречался им. Паук с животом диаметром в ярд неподвижно висел в центре своей ловушки.

Затем горы расступились, и племя очутилось в долине, где, насколько хватало глаз, не росло ни единого темно-красного дождевика, от сородичей которого бежали люди. Они направили плоты к берегу еще до окончания дня.

Даже на первый взгляд, еды тут было много, но темнота настала прежде, чем успели хорошо исследовать окрестности. Из предосторожности Барл и его люди нашли убежище в чаще грибов и стали дожидаться утра. Вокруг раздавались хорошо знакомые ночные звуки. Трели кузнечиков звучали громче, чем обычно, и это указывало на то, что растений тут больше, чем грибов. В темноте вокруг убежища зажглись огоньки множества светлячков, а значит, поблизости водилась в изобилии их основная пища — огромные улитки. Они подходили в качестве добычи и для людей, но те еще не обрели сознание охотников и хищников.