Андрэ Нортон - Королева Солнца [сборник litres]

Молнии играли на горных вершинах, словно выточенных из гагата, – голые скалы вверху, роскошная зелень джунглей внизу. А посередине – крепость, построенная человеком, который бросает вызов и высотам, и глубинам. С той минуты, как вольные торговцы ступили на почву Хатки, их со всех сторон окружало буйство жизни. В этой планете было что-то неукротимое; она и манила, и отталкивала.

– Зобору далеко отсюда?

В ответ на вопрос капитана Асаки указал на север:

– Сотня лиг. Впервые за десять лет мы открываем новый заповедник. Мы стремимся сделать его как можно лучше для фотоохотников. Поэтому наши сотрудники занимаются приручением животных…

– Приручением? – не удержался и переспросил Дэйн.

Асаки охотно откликнулся – он был не прочь рассказать подробней о своем любимом проекте:

– В заповеднике запрещено убивать зверей. И звери быстро это понимают. Но мы не можем ждать несколько лет, пока они привыкнут. Мы делаем им подарки. – Он рассмеялся, явно вспомнив какой-то забавный случай. – Наверное, иногда мы проявляем излишнее рвение. Большинство гостей хотят делать трехмерные снимки крупных животных – гразов, амплетов, скальных обезьян, львов…

– Львов? – ахнул Дэйн.

– Это не терранские львы. Наши предки встретили на Хатке несколько видов животных, напоминающих те, что они знали раньше, и дали им те же названия. Хатканский лев покрыт мехом, он охотник и отменный боец, но это не та терранская кошка. Однако пользуется большим спросом как модель для трехмерных снимков. Поэтому его приманивают едой. Нужно застрелить поли – водяную крысу – или ландира. Тушу тащит за собой на веревке низко летящий флиттер. Лев чует добычу, бросается на движущееся мясо, веревку обрезают, и зверю достается бесплатный обед. Львы не глупы. Они скоро запоминают, что, если услышишь мотор флиттера, появляется еда. Они прибегают, и туристы на флиттере могут, оставаясь в безопасности, делать снимки. Однако при таком обучении тоже нужна осторожность. В заповеднике Комог один лесничий слишком увлекся. Сперва он тянул мясо на веревке, а потом стал подвешивать тушу под флиттером, чтобы львы прыгали за добычей, – хотел проверить, привыкнут ли они к присутствию человека. Они привыкли даже слишком хорошо. Примерно через месяц охотник сопровождал клиента на флиттере над Комогом. Они спустились пониже, чтобы заснять, как водяная крыса выходит из реки. Вдруг раздалось громкое рычание и рядом с ними на флиттере оказалась львица, весьма недовольная тем, что для нее не приготовили угощение. К счастью, и на охотнике, и на туристе были пояса с отпугивающей акустической системой. Но им пришлось посадить флиттер и отойти подальше, дожидаясь, пока львица уйдет. К тому же она в ярости серьезно повредила машину. Больше наши лесники не устраивают экспериментов. Завтра… нет, – поправился он, – послезавтра я смогу вам показать, как все это происходит на деле.

– А завтра? – спросил капитан.

– Завтра мои люди будут творить охотничью магию, – ответил Асаки ровным голосом без всякого выражения.

– И кто у вас главный шаман? – осведомился Тау.

– Ламбрилло.

Лесничий явно не собирался к этому ничего прибавить, но Тау продолжил расспросы:

– Это наследственная должность?

– Да. А это имеет значение? – В голосе Асаки впервые прозвучал сдержанный интерес.

– Быть может, огромное, – ответил Тау. – Наследственная должность требует особой подготовки, причем двух видов: чтобы воздействовать на публику и на самого исполнителя. Вероятно, ваш Ламбрилло сам глубоко убежден, что владеет особыми способностями; иначе он был бы поистине необыкновенным человеком. Почти наверняка ваши люди безоговорочно верят в его чудесную силу?

– Верят. – И снова голос Асаки прозвучал совершенно безжизненно.

– А Ламбрилло не хочет соглашаться с чем-то таким, что вы считаете необходимым?

– Вы снова правы, доктор. Ламбрилло не хочет понимать свое место в общей картине мира!

– Он принадлежит к одному из ваших Пяти семейств?

– Нет, он из маленького клана. Они всегда держатся в стороне. С самого начала на нашей планете установлено правило: тот, кто говорит с богами и демонами, не может распоряжаться людьми.

– Отделение церкви от государства, – задумчиво прокомментировал Тау. – В нашем терранском прошлом бывали времена, когда церковь и государство объединялись. Ламбрилло этого хочет?

Асаки обратил взгляд к горной цепи на севере, где располагался доверенный ему заповедник.

– Не знаю, чего хочет Ламбрилло, но добра от этого не будет, чтобы не сказать хуже. Говорю вам, охотничья магия – часть нашей жизни, и в основе ее – необъяснимые явления, существование которых вы сами признали. Мне случалось применять в работе силы, которых я не могу ни понять, ни объяснить. В джунглях и в саванне безоружные инопланетники должны для защиты надевать на себя отпугивающий пояс. А меня и моих людей ни один зверь не тронет, если мы соблюдаем магические правила. Но Ламбрилло делает и другие вещи, каких не делали его праотцы. Он хвалится, что еще и не то может. За ним идет все больше последователей. Кто-то – потому что верит, а кто-то – из страха.

– И вам нужно, чтобы я выступил против него?

Крупные руки главного лесничего стиснули край парапета, словно могли раскрошить камень.

– Мне нужно, чтобы вы проверили, есть ли здесь обман. С обманом я умею бороться, но если Ламбрилло в самом деле владеет силами, которым нет названия, то, возможно, мы должны заключить с ним хотя бы худой мир – или попросту сдаться. А я потомок воинов, и мы, инопланетник, так легко не сдаемся!

– Вот в это я охотно верю, – негромко ответил Тау. – Будьте уверены, сэр, если я замечу в его колдовстве обман, сразу же сообщу вам.

– Надеюсь, так и будет.

Для Дэйна магия всегда подсознательно ассоциировалась с ночной темнотой. Однако на следующее утро ярко светило солнце. Они с Тау и Асаки спустились на вторую, более просторную террасу, где уже собрались охотники, следопыты, лесные объездчики и другие подчиненные главного лесничего.

Неумолчный звук – скорее, даже не звук, а пульсирующий ритм – проникал в кровь и отдавался мерным биением в жилах. Скоро Дэйн разглядел источник этого звука – четыре больших барабана, по пояс барабанщикам, негромко отбивающим ритм всеми десятью пальцами.

Ожерелья из клыков и когтей на смуглых шеях, кожаные юбки с бахромой, перекрещенные на груди ремни из пятнистых и полосатых шкур – все это резко контрастировало с ультрасовременным оружием и прочим снаряжением.

Для главного лесничего было приготовлено резное кресло, для капитана Джелико – другое такое же. Тау и Дэйн устроились с меньшими удобствами прямо на каменных ступенях. Пальцы барабанщиков задвигались быстрее; рокот барабанов напоминал уже не гудение пчел в улье, а отдаленные раскаты грома на горных вершинах. В ответ раздалась птичья трель где-то во внутренних двориках, где, никогда не выходя наружу, скрывались женщины дворца.