Франсуа Баранже - Dominium Mundi. Властитель мира [litres]

Как часто случалось, Бланка де Шосале умудрилась всего несколькими словами охладить атмосферу. Жермандьера глубоко вздохнула.

– Ох, вечно ты все так ужасно приземляешь! – с досадой бросила она.

Клоринде очень хотелось найти достойный ответ, чтобы поставить Бланку на место, но в голову ничего не приходило. Это могло означать только одно: к несчастью, подруга была права.

– Нет, – признала она в конце концов, – я не пущу на ветер столько лет усилий ради какого-то мужчины. Я не так глупа. Но на свидание все-таки пойду. В сущности, я пока не сделала ничего плохого!

– Браво! – воскликнула Жермандьера, захлопав в ладоши. – Вот это другой разговор!

Постоянно поглядывая на мессенджер, указывавший ему самую короткою дорогу к мастерской, где шили знамена, Танкред ускорил шаг, чтобы не опоздать на встречу. Он и так едва ее не пропустил.

Двумя часами раньше на выходе из столовой его остановил дознаватель Данон и велел следовать за ним в расположение военной полиции, так как к Танкреду появились вопросы. И хотя тот ожидал подобного приглашения, время было выбрано на редкость неудачно. Расположившись за своим столом в центральном комиссариате, Данон больше часа расспрашивал его о вчерашней погоне, пребывая в полной уверенности, что именно Танкред был виновником нового нарушения общественного спокойствия, и впадая в бешенство от невозможности предъявить обвинение в силу отсутствия доказательств. В результате дознаватель был вынужден его отпустить.

Всю дорогу Танкред почти бежал и с бухающим сердцем добрался до двойных дверей, над которыми красовалась надпись: «Ателье по пошиву знамен». Он поправил рубашку, провел рукой по волосам и постучал. Вошел, не дожидаясь ответа, и оказался в заставленном швейным оборудованием и приспособлениями для нанесения рисунков большом помещении с очень высоким потолком. Над столами и стеллажами, плотно забитыми банками и кисточками всех видов, свисали прикрепленные к специальным металлическим конструкциям длинные знамена. Еще немного – и можно было поверить, что находишься в настоящей мастерской художника, а не на борту боевого межзвездного корабля. Внезапно перед ним возникла Клоринда.

– Вы опоздали! – заявила она, устремив на него гневный взгляд.

Некоторое время Танкред, не двигаясь с места, смотрел на нее, зачарованный этими огромными, невероятно зелеными глазами (он заметил, что в тот вечер она надела серьги), потом, по-прежнему молча, вытащил из-за спины букетик цветов. Судя по появившемуся на ее лице выражению, молодая женщина ждала чего угодно, кроме этого.

– Господи, вы и впрямь так же глупы, как кажетесь! – бросила она, поднося руку к губам.

Танкред не ответил, просто с легкой улыбкой протянул ей букет. Ну да, она запретила приносить ей цветы, но бывают запреты, созданные специально, чтобы их нарушать. В конце концов она возвела глаза к небу и приняла подношение.

– Интересно, где вы сумели раздобыть их на борту? – проговорила она, вдыхая аромат цветов.

– У меня масса скрытых достоинств, – уклончиво заметил Танкред.

Он не собирался объяснять, что тайком нарвал их в садах Армиды, страшно нервничая при мысли, что его могут поймать с поличным на такой смехотворной глупости, как кража цветов.

– Идемте, там есть кресла, – пригласила она.

Клоринда направилась в центр зала, он пошел следом, на ходу любуясь находящимися в работе длинными знаменами, полотнища которых свисали так низко, что ему приходилось наклоняться, чтобы поднырнуть под ними. Повсюду стояли огромные столы на козлах, чтобы художники могли работать, расстелив на них ткань, вокруг которой в полном беспорядке были навалены баночки с яркими пигментами, длинные линейки и испачканные в красках кисти. Законченные знамена были выставлены вдоль задней стены, уже снабженные специальным креплением, в которое затем просовывалось длинное древко, позволяющее размахивать ими на поле боя или во время шествий; они ожидали, пока за ними явятся заказчики. Танкреду были знакомы большинство тщательно выписанных гербов и геральдических знаков, представляющих все знатные рода, участвующие в крестовом походе.

– Забавно, я, конечно, понимал, что все они делаются вручную, – признался он, оглядываясь вокруг, – но никогда не представлял, сколько труда в это вложено.

– Знамя – это нечто большее, чем объединяющий символ, – согласилась Клоринда, – оно настоящее произведение искусства. У меня здесь работает подруга. Она мне объясняла, что работа над этими росписями сопровождается строгим ритуалом, который передается мастерами из поколения в поколение. В обычные времена каждый благородный дом пользуется услугами собственного штатного художника, но на борту из практических соображений все знамена изготавливает одна команда.

Танкред искренне восхищался всем, что видел.

– Это действительно потрясающе. Только сейчас понимаю, что я всегда глядел на них, по-настоящему не видя. Признаюсь даже, мне часто приходило в голову, что более практичны голографические знамена, которые можно проецировать в нужное место. Но сейчас, увидев, сколько труда в них вложено, я лучше понимаю, почему им придают такое значение. Все они провозглашают одно и то же, но каждое из них уникально.

– Верно. В общих чертах они повторяют установленный рисунок, но из-за отдельных деталей двух одинаковых не бывает.

Они дошли до уголка, где стоял диван, два кресла и низкий столик – чтобы художники могли передохнуть.

– Но мы здесь не для разговоров об искусстве. Садитесь и рассказывайте свою историю.

– Если вам удастся отыскать два бокала, – ответил Танкред с той же лукавой улыбкой, что и в самом начале, – я принес еще и это.

Он достал из внутреннего кармана куртки бутылку вина и предъявил ее вновь онемевшей Клоринде.

– Скажите, а вы не слишком торопитесь? – проворчала она, принимая бутылку.

Танкреду показалось, что возражения были частью игры, – она не выглядела такой уж недовольной.

После нескольких минут поисков в захламленной мастерской им удалось обнаружить два более-менее чистых бокала, и они наконец устроились за столиком. Клоринда присела на край дивана, и Танкред после недолгого колебания – выбора между креслом напротив и другим краем дивана – примостился рядом с ней.

Вино оказалось не таким посредственным, как он опасался. На протяжении получаса он рассказывал Клоринде, как познакомился с братьями Турнэ и подружился с ними, затем о том, как ближе узнал Льето и проникся к нему особенным уважением. Как тот встретился с Вивианой и задумал жениться на ней. Рассказал все вплоть до рокового вечера, когда несчастную нашли обугленной на полу центральных прачечных, и как потом, возмущенный закрытием дела, он предпринял собственное расследование, которое и привело его к первому тайнику Испепелителя.