Марисса Майер - Кто на свете всех прекрасней? [litres]

Левана и ее двор объявили это успехом. Она не знала, сколько времени потребуется, чтобы ослабить положение землян. Годы, возможно десятилетия, прежде чем на Земле начнется пандемия, которой она так ждала. Но она уже предвкушала, как предложит землянам антидот. Как лидеры Земли падут перед ней ниц. В отчаянии они предложат ей все. Любые ресурсы. Любые земли. Любые альянсы.

Левана постаралась набраться терпения, зная, что однажды этот день наступит. Она пыталась игнорировать пессимистичное бормотанье советников и отчеты о не вполне успешном внедрении новых инициатив в области организации труда.

Она не отступит.

Все идет по плану. Нужно лишь набраться терпения.

Спустя пятнадцать месяцев после смерти Селены Левана узнала, что доктор Сэйдж Дарнел, глава команды генных инженеров, исчез. Вероятно, покончил с собой, хотя тело так и не нашли. Многие говорили, что он до сих пор не оправился после рождения и смерти дочери-пустышки.

Итак, еще один талантливый ученый исчез. Но когда Леване сообщили, что это не повлияет на производство солдат и операции продолжатся в штатном режиме, она тут же забыла о пожилом мужчине и его жалкой жизни.

Шли годы. Ее положение укреплялось. Слухи о принцессе Селене начали утихать. Наконец-то у Леваны было все, чего она хотела.

Почти все.

Левана стояла на лужайке дворцового парка, наблюдая, как Эврет играет в салки с Зимой и Ясином на берегу озера. Она наконец смирилась с постоянным присутствием Гаррисона и его семьи в их жизни, хотя ей очень хотелось, чтобы Эврет подружился с аристократическими семьями. Ясину исполнилось одиннадцать лет. Он был на несколько лет старше Зимы, тощий, словно прутик, и бледный, как белый песок, по которому он бегал. К огорчению Леваны, они с принцессой очень привязались друг к другу.

Принцесса Зима росла красивой, как нежная песня. Ее бархатистая кожа была на несколько оттенков светлее, чем у Эврета. Упругие завитки волос блестели, словно отполированное эбеновое дерево. Она унаследовала карие глаза матери, но в них мерцали серые и изумрудные искорки, как у отца.

Во дворце плодились слухи. Раньше аристократы смеялись над мыслью взять в жены принцессу, дочь простого стражника, но теперь настроения начали меняться. Зима все еще была ребенком, но ее красоту нельзя было отрицать. Несомненно, девочка вырастет удивительной красавицей, это видели все.

Левана знала, что однажды сможет использовать это. Падчерица станет завидной партией, если Луна захочет заключить альянс с Землей. И все же, когда Левана впервые подслушала разговор о том, что принцесса однажды станет прекраснее самой королевы, ее охватила ненависть.

Левана приложила столько усилий, чтобы отточить свои чары. Чтобы стать самой красивой королевой, когда-либо правившей на Луне, – прекрасней, чем ее мать, прекрасней, чем Чэннери. Она больше не была безобразной принцессой, уродливым ребенком. Мысль о том, что Зима так легко получит то, над чем Левана столько работала, ранила ее.

Эврет безудержно баловал девочку. Если Леване выпадал шанс остаться наедине с Эвретом, ребенок тут же забирался на плечи отца или начинал крутиться под ногами как юла. Эврет отказывался танцевать с Леваной на балах, но она замечала, что он учил Зиму вальсировать. В его карманах всегда можно было найти кислое яблоко – то, что принцесса любила больше всего.

Левана потянулась к воротнику платья и сжала подвеску в форме Земли. Когда-то Эврет тоже делал ей подарки.

Детский смех, доносившийся с берега озера, был ярким, как солнечные лучи на поверхности воды, и Эврет смеялся не меньше детей. Каждую секунду в сердце Леваны будто вонзали иголки. Она становилась все печальнее.

Когда-то Эврет предлагал ей присоединиться к их забавам, но королевы не бегают, не смеются и не кувыркаются на песке. После многочисленных отказов Эврет сдался, и Левана каждый раз сожалела о том, что ей приходится стоять неподалеку и просто смотреть…

Смотреть, как Эврет подкидывает верещащую Зиму над головой.

Как жена Гаррисона раздает детям бутерброды с сыром, которые они съедали быстрее, чем любое блюдо, приготовленное лучшими королевскими поварами.

Как Ясин учит Зиму строить песочные замки, а потом ломать их.

Они были семьей, счастливой и беззаботной.

Несмотря на все усилия и манипуляции, Левана так и не стала частью этой семьи.

– Дорогая.

Вздрогнув, Левана отвлеклась от детей и увидела, что к ней идет Эврет. Его брюки промокли до колен и были все в сверкающем белом песке. Он был так же красив, как в тот день, когда Левана впервые увидела его, и она по-прежнему была от него без ума. Теперь это вызвало у нее ощущение пустоты.

– Это та подвеска, которую я тебе подарил? – с улыбкой спросил Эврет. Его слова растопили и одновременно укололи сердце Леваны.

Левана разжала руку. Она не сразу поняла, что все еще сжимает старый, грязный кулон.

– Я не знал, что ты до сих пор хранишь ее, – продолжил Эврет. Он дотронулся до кожи под цепочкой. Прикосновение было быстрым и осторожным, но у Леваны закружилась голова от желания – такого же сильного, как то, которое она испытывала в юности.

– Конечно, я храню ее. Это твой первый подарок.

По лицу Эврета будто пробежала тень. Левана не знала причины, но ее супруг стал грустным и каким-то отстраненным.

Он отпустил подвеску.

– Так и просидишь здесь весь день? – спросил Эврет. Его глаза снова сияли. Возможно, Левана ошиблась, и никакой тени не было.

– Нет, – ответила она, устало улыбнувшись. – Я собиралась вернуться во дворец. Нужно изучить новое торговое соглашение с TX-7.

– Торговое соглашение? Оно не может подождать до завтра? – Эврет обхватил ее лицо ладонями. – Ты слишком много работаешь.

– У королевы нет графика, Эврет. Она всегда занята.

– Даже королевам нужно отдыхать, – возразил Эврет. – Пойдем. Давай поиграем с детьми. Тебе не помешает, и никто не осмелится осудить тебя, если увидит.

Он сказал это в шутку, но Левана уловила напряженность в его словах.

– Что ты имеешь в виду? – резко спросила она, оттолкнув его.

Эврет опустил руки.

– Ты думаешь, что люди боятся меня? – продолжила Левана. – Они так угнетены, что не осмелятся сказать что-то неугодное мне? Да?

Челюсть Эврета задрожала, прежде чем он расстроенно сказал:

– Люди боятся королевской семьи…

Фыркнув, Левана развернулась на каблуках и направилась в сторону дворца.

Эврет простонал и бросился за ней.

– Перестань, Левана! Ты перегибаешь палку. Я ничего такого не имел в виду.

– Наверное, ты считаешь меня ужасной правительницей. Одной из тех избалованных, эгоистичных королев, которых больше волнует собственная репутация, чем благополучие подданных.