Александр Шелухин - Звёздный янтарь [litres самиздат]

– Граждане! Забыл предупредить! Видеосъемка на любые носители данной мне властью запрещаю!

На верхнем конце цилиндрика ослепительно сверкнуло…

ГЛАВА 13. Да здравствуют сенбернары!

Ничего такого не подумайте… Никто из присутствующих не забыл, что здесь произошло. Никто не стоял с бараньими глазами, совершенно не понимая, как вообще сюда попал. И по дороге не мчался фургон, набитый гипнотизерами, чтобы внушить свидетелям ложные воспоминания. До такого беспредела провинциальный комиссар полиции не докатился. А может, у него "сверкалка" не той системы…

Все было проще, обыденней… Через секунд эдак десять после загадочного сверкания телефоны всех присутствующих синхронно накрылись. По-крайней мере, так это выглядело со стороны. Суетливые попытки наладить гаджеты результатов не принесли. По толпе прокатился возмущенный ропот, плавно перешедший в оскорбление сотрудника правоохранительных органов при исполнении им служебных обязанностей. Уголовно наказуемое деяние, между прочим.

Из отрывистых, не всегда цензурных реплик ученых, я понял, что комиссар, скотина такая, через спутник заблокировал их смартфоны. Умудрившись при это феноменальным образом совместить пространство и время. Всем на экраны выскочило сообщение, что любая электронная аппаратура, находящаяся в радиусе двухсот метров от данного места работать не будет. Это что касается пространства. А со временем вышло еще интересней! С телефонов пропала вся инфа, занесенная в память в течение последнего часа. Во как!

На матушке Земле с ее демократическими вольностями такого злостного покушения на свободу информации не могло быть в принципе! Но на провинциальных мирах законы, видимо, пожестче. Ученые побурчали себе под нос, однако рыпаться по-серьезному желающих не нашлось. Да и потом в местный Гаагский Трибунал вряд ли кто побежит жаловаться… Кому охота на их долбаном Антарктическом Материке добывать загадочный цветной лед для коктейлей? А вечерами за лишнюю пайку хлеба готовить бестолкового сынка начальника тюрьмы для поступления в университет.

Да и сказать по правде, ничего интересного далее не произошло. Из кустов не рычали утробно болотные твари, не летели по сторонам кровавые ошметья из нагулянных на пончиках задниц стражей порядка. С пожарным-водителем тоже все было чики-пуки. Полицейские благополучно обнаружили его в указанном мной месте. Дядечка все еще спал, пребывая в блаженном неведении о кошмаре, который здесь творился. Его обрадованные коллеги откуда-то приволокли носилки и утащили спасенного к маячившей неподалеку карете скорой помощи.

Меня же задел за живое тот факт, что на разутом андроидом пожарном были омерзительно дырявые носки с рисунком в виде музыкальных ключей. А так как будучи закупоренным в Васином чемодане я не лесной свежестью дышал, меня чуть не вырвало.

Господин комиссар проводил взглядом кортеж с носилками и, самый чуток покраснев, сказал:

– Вот что… Подозреваемого бы тоже доктору надо показать. Почему вы, сержант, не напомнили мне?

Тут комиссар заметил неладное с моей физиономией:

– Вот видите! Человеку плохо, аж позеленел весь!

Из задних рядов зрителей какой-то доброхот, дай ему Бог здоровья, язвительно крикнул:

– Попить хоть пацану дайте, пустобрехи!

Сделав вид, что последнего слова не слышал, комиссар распорядился:

– Кстати, сержант! Немедленно дайте пареньку водички! И не говорите, что у ваших подчиненных фляжки пустые… Поскольку это будет вопиющее нарушение устава. Да вот у констэбля, вижу, фляга полнехонька! Аж портупею оттягивает!

– Коробейников! Оглох, что ли? Напоить подозреваемого! – рявкнул унтер копу, в недобрый час попавшемуся на глаза начальству.

Пока служивый черепашьими темпами отцеплял с пояса баклажку, я лихорадочно думал. А ведь это шанс! Шанс не отвечать на вопросы полицейских до появления лейтенанта Беклемишева. Поелику аз есмь секретный агент ноль-ноль-пшик и связан клятвой о неразглашении. Просто подарок судьбы, что в свое время Вася обучил меня эксспресс-методу употребления спиртных напитков любой крепости. Это секретное искусство называлось "винт" и оттачивалось адептами на неисчислимых деревенских праздниках: свадьбах, именинах, крестинах и т. д.

"Нажрусь, – решил я, – и с копыт долой! А потом господин лейтенант сам пусть разбирается, о чем мне можно рассказывать его коллегам, а о чем лучше даже не заикаться лет эдак двадцать…"

Я не сомневался, исходя из опыта общения с Беклемишевым, и по мандражу бедняги-констэбля, что во фляге отнюдь не травяной чай. И как только емкость наконец-то попала мне в руки, осуществил коварный план. Резко выдохнул, выверенным движением крутанул фляжку и… что называется, п р и с о с а л с я…

Интуиция меня не подвела! Коньяк! И не хуже, чем у господина лейтенанта! Я чувствовал, как с каждым глоточком жить становилось лучше, можно даже сказать – веселее. Не зря все-таки в стародавние времена доктора прописывали рюмашку коньяка перед обедом. Что-то в этом есть…

Под одобрительный гул толпы залихватски опустошенная емкость вернулась к хозяину. А чтобы не подставить констэбля, человека, безусловно, приличного, не экономящего на здоровье покупкой дешевых суррогатов, я сказал:

– Хор-роша в-водичка! Р-родниковая навер-рное! Ик!..

Крокодильи боги тому свидетели: намерения у меня были самые благие. Которые, как известно, лучший материал для мощения дороги в одно жаркое местечко.

Тем временем взгляд у меня совсем расфокусировался и начали предательски подкашиваться ноги. Ни к селу, ни к городу, я вдруг вспомнил, как поступил в схожей ситуации бравый солдат Швейк. Чтобы поразить полицейского босса начитанностью, я хотел сказать классическое: "Осмелюсь доложить, господин оберлейтенант, через минуту я буду совершенно пьян!" Но, язык вдруг сделался ватным и осилил только флип-версию:

– О… дол… ик!… буду… оху… нно… ян…Ик!

Опозорился, конечно, перед инопланетниками, не то слово…

Впрочем, слова были излишни. Тем более такое куцее ассорти из междометий. По гвардейскому выхлопу комиссар и так все прекрасно понял. А я, перед тем как окончательно вырубиться, увидел, как разъяренный полицейский босс выхватил у констэбля баклажку и "заценил букет". И уже сквозь дрему пробилось начало раз…бона нерадивым копам: "Сержант! Этому, мать его, сенбернару, – пять суток ареста! Остальным – фляги к осмотру! Да я вам…" А что он им, так и осталось покрытым мраком неизвестности – я уснул, свернувшись калачиком на крышке чемодана…

ГЛАВА 14. В Миграционном Коллекторе.

Проснувшись, я долго не мог понять, где я нахожусь. Одно можно было утверждать точно: на президентский люкс апартаменты походили мало. Скорее на тюремную камеру. Да и лежал я не на пуховой перине, а как положено – на нарах. И это минус. Несомненным плюсом был тот факт, что камера не была битком набита уголовниками. В помещении находился лишь один тип, подходящий под определение гопника. За столом вальяжно, по-господски, развалился друг Вася. И занятие-то себе подобрал насквозь аристократическое: раскладывал пасьянс… Здесь же, неизвестно, правда, в каком качестве, примостился на краешке скамейки лейтенант Беклемишев.