Ренат Ахохов - Змей, задушивший филина

– Ты помнишь, о чём я просил не так давно? – спокойно поинтересовался император.

– Еда отдельно, работа отдельно, я помню, господин, – пробормотала задумчиво длань, слишком занятая опечаткой в тексте. Поэтому она предпочитала держать всё, что можно, в электронном виде, – Но с этими стоит поторопиться. Я привела решения сената и пару сторонних документов в удобоваримый вид, и они должны вступить в силу как можно скорее. Поставь подписи, и я продолжу.

Конрад глупо улыбнулся.

– Как непринуждённо называет меня господином, как мило.

Серана сохранила нейтральное лицо. Он опять старался опять залезть к ней под кожу. Зачем Конрад это делал, почему это доставляло ему столь непомерное удовольствие – вопросы эти оставались безответными. Эта детская игра, ребячество длиною в жизнь, которое перевоплощалось от беседы к беседе: то он бросался в огонь обиды, огрызаясь на собеседника и бурча себе под нос, то на него находила беспечность, из-за которой пятилетний ребёнок при встрече посоветует ему взять себя в руки…Такое поведение делало его несносным. Но обманываться, как при первой их встрече, Серана была уже неспособна. Было ли всё это напускным или нет, Конрад точно был или самым везучим человеком, которого галактика носила на своих плечах, или тем, чьё коварство и вероломство не знало себе равных. Она уже видела подтверждения последнего.

– Сейчас рабочее время, – объяснила она.

Конрад поднял бровь, руки свои сложил, откинувшись в кресле, и оно ответило ему мягким скрипом.

– Не самое лучшее оправдание. Сказала бы, что оговорилась, я бы и поверил, а так, с чего бы тебе обращаться подобным образом, если никто, кроме ваших божков нас не слышит? – он взял кекс с тарелки и начал активно его жевать, – Ну ладно, не бери в свою прелестную головку. Своё эго я хотел потешить за твой счёт, настолько я ужасный человек, – извинился Конрад, посмотрев в иллюминатор, занимающий всю стену.

Алая туманность лежала перед его глазами, нити бесчисленных газов переплетались в единое полотно, коим должна была стать новорождённая звезда. Лампы в императорской каюте были выключены, и, несмотря на полумрак в некоторых частях комнаты, вести деятельность в таких условиях было можно. Само помещение было небольшим, если не считать спальню и душевую как части жилого помещения Его Величества. Побывав в кабинете императора во дворце, гость вполне мог представить, как выглядела комната Конрада внутри его собственного корабля, в своё время украденном у уже давно почившей правительницы Империи. И если не смотреть в окно, можно было подумать, что ты находишься на твёрдой земле, а не в безжалостной хватке космоса. Конрад и Серана находились в углу напротив окна, где можно было потонуть в кресле и перевести дух. За письменным столом, что был отделан по краям чистым золотом, было сложнее расслабиться, в конце концов.

– Неважно, – покачала головой Серана, – давай уже займёмся делом. Мне тоже не охота заниматься этим, так что чем раньше закончим, тем раньше освободимся. Оставлять страну без присмотра нельзя.

Вздохнув изнеможённо, Конрад отодвинул сервиз в сторону, подтащил к себе листы сверху и начал их читать, безо всяких знаков вовлечённости в процесс. Не то, чтобы он терпеть этого не мог, судьбы сотен решались росчерком его пера, а, вернее, ручки. Чувство власти над чужими жизнями, дававшееся простым набором букв на бумаге, было и вовсе непередаваемо. Одно движение руки – и чья-то жизнь оборвётся, ещё подпись – и жизнь будет спасена. Серана просто подобрала худший момент, когда Конрад был занят своими делами. Пока он водил рукой по листу бумаги, она заметила кольцо, лежащее на столе.

– Весьма любопытно, – пробормотал он, прервав тишину и задумчиво прикрыв ладонью рот, так, чтобы он мог говорить и дальше, – с чего это беспорядкам взяться на Мее-7? Мы им платим достаточно, пару лет назад они лишь паёк бартером купить могли.

– Они добывают уран и гелий-3. Первый достаточно радиоактивный, поэтому они требовали повышения оплаты. Директору шахтёрских предприятий не повезло родиться иностранцем. Переросло всё в резню по расовому признаку и погибло около сотни шахтёров и охранников. В итоге директор убит, но служба безопасности в итоге толпу усмирила. Последнее решение за вами.

– Прости, я прослушал тот момент, где это становится моей проблемой. Обращайся к главе Службы безопасности.

– Погибли люди на государственном предприятии. Будучи бессменным автократом, ты также владеешь всеми этими заводами. И каждый такой инцидент – твоя ответственность, и с тебя будут спрашивать. Я молчу про то, что они также твои подданные.

– Да, да, да, – пробурчал Конрад, – Ты не так поняла мой вопрос. Я не судья, я монарх. Я подписываю приговоры, не выношу их, за редкими исключениями. Последнее слово пусть и за мной, но столь мелкие дела обычно проходят мимо меня.

– Оно не мелкое, столько смертей не останутся незамеченными.

– Население Империи насчитывает триллионы, сто человек – это даже не точка на радаре. Лишь песчинка в чёрной дыре забвения, на которое я могу их обрести, – Конрад вздохнул, оставив примечание, – Зачинщиков на плаху, семьям мёртвых мы возместим ущерб. Всё чинно и благородно. Но проследи, чтобы достоянием общественности этот инцидент не стал. Планета – это ещё позволительно.

– Боюсь, поздно.

Серана подобрала газету и быстро провела пару раз пальцем. Изображения были весьма…графические. В один миг всё любопытство её господина переключилось на чтение материала. Аккуратно подобрав плоское, невероятно лёгкое стекло, Конрад резво пробежался глазами по статье, и вид его был невесёлый.

– Это меняет дело. С редактором мы переговорим, главное, чтобы по каналам была тишина. Мы же не хотим поднимать панику, – тут он обратил внимание на то, как Серана на него смотрела, одобрения в её голубых глазах он не увидел, – Ой, не будь такой наивной. Мне нужно, чтобы они были тише воды, ниже травы, хотя бы пока мы не решим вопрос. Если сказать сейчас, то остальные решат, что мы их только убивать можем. Посмотрят они первую новость, а вторую удобно пропустят мимо ушей или что там у них. Ты этого хочешь? – не дождавшись ответа, Конрад фыркнул, вернулся за работу, отвлечённым голосом он продолжил.

– Так и быть, решу вопрос сам, можешь не переживать из-за этого. Перегибать ничего нельзя, Серана, дорогая. Нельзя быть мягким или жестоким. Возьми большую пригоршню песка, сожми кулак слишком сильно, и песок полезет из всех щелей. Но если ты будешь держать ладонь открытой, малейший толчок заставит всё посыпаться на землю. Человек по имени Махатма Ганди относился ко второй категории, и он был убит. А император Орион, который посчитал, будто место человечества на галактическом Олимпе и который не гнушался истреблять всех, кто от кроманьонца не произошёл, также сыграл в ящик с лицом, выжженным дешёвым бластером. Стрелял в него человек, как ни странно, и достаточно высокого сословия. Какой запал, какая страсть, какая муха его укусила! Мне неведомы порочные интересы, я видел лишь фасад, страстное желание покончить с тиранией. С тем же рвением, как что-то творит правитель, многие люди будут рады его прикончить. Ведь это заложено самой природой – мы столь нетерпеливы. Вот причина всему, я считаю.