Андрей Матвеев - Сказка Звездного бульвара. Севастопольские сны

“Фу, какая гадость!” – очнулся он, стряхнув с себя дурное наваждение.

Его слух сразу привлёк изменившийся тон теледикторши. Она быстро тараторила. Сан Саныч только понял, что на одной из станций возникла нештатная ситуация и что-то там происходило. Затем он уловил обрывок фразы: “…неполадки в системе ориентации…” Через несколько мгновений на экране появилось изображение, передаваемое с американского корабля. Около длинной цепочки модулей, совсем рядом, волчком кувыркался транспортный корабль, запутываясь в каких-то шлангах и тросах. Тут Сан Саныч заметил, что на конце одного из тросов висела фигурка человека. Вот трос лопнул, и космонавт стал улетать в пространство. Из раскрытых створок корабля вылетали капсулы, ящики… Вот изображение тряхнуло – ощутились удары от нескольких из них. Поплыли звёзды. Это медленно начала поворачиваться вся связка. Диктор перестала комментировать.

Сан Саныч и сам понимал, что происходит нечто ужасное. Большой ящик ударил по цилиндрическому корпусу соседнего отсека, мгновенно вспыхнул ярко-голубой факел. Это выходил воздух. Разгерметизация.

Заработали двигатели ориентации…

Сан Саныч бегом помчался в ЦУП и через несколько минут уже был там.

Одни суетились у пультов, что-то кричали в микрофоны, барабанили по клавишам. Другие застыли в оцепенении. Многие женщины громко рыдали. На одном из экранов в предсмертных судорогах корчились те, кто ещё только что были прекрасными девчонками.

Растеряв своё содержимое, грузовой корабль замедлил вращение и отплывал от связки. Ещё несколько мгновений на фоне треска и глухих ударов были слышны истошные переговоры космонавтов, сдавленные крики и хрипение.

Картинка прекратилась. Изображение перестало поступать, но телеметрия шла. Здесь за пультами и там в космосе люди продолжали борьбу.

Сан Санычу было ясно, это – конец. Экспедиция не имела запаса прочности. Там было только самое необходимое, без чего практически нельзя было обойтись. Времени на ремонт не было, резервных кораблей – тоже.

Какая нелепая, и в то же время, закономерная случайность!

Нарушения в системах ориентации очень часто случались в космонавтике, но не было такой критической ситуации, спешки, такой скученности кораблей. В большинстве случаев как-то удавалось выйти из аварийной ситуации. А тут всё сплелось в один клубок…

К горлу Сан Саныча подступил ком, и он тихо зарыдал.

Появилось изображение из погибшего отсека. Среди кровавых ошмёток плавали изуродованные безжизненные тела. Сан Саныч не мог больше на это смотреть. Он выбежал из зала.

Уже почти не сдерживая рыданий, он как ребёнок брёл неизвестно куда. Слёзы застилали глаза. Он уже ничего не видел вокруг, да уж больше ничего и не было. Провал. Пропасть. Пустота.

“Какое потрясающе невыразимое горе… Это хуже смерти! – стучало в его мозгу. – Все мы – жалкие карлики, раздавленные призраком собственного величия, черви, подавившиеся дерьмом, крокодилы, сожравшие своих детей!”

Плечи его сотрясались, ноги не чуяли земли… Тут он заметил, что его взяли под руки двое в штатском.

Она просиживала перед телевизором часами. Капитан часто присоединялся к ней, и тогда они сидели обнявшись. Сейчас он уже спал каюте.

Его разбудил протяжный крик, словно стон смертельно раненой волчицы.

Он выскочил наверх. Она рыдала, то глухо стеная, то отрывисто вскрикивая, то протяжно крича во весь голос. Он не пытался её утешать. Понял всё, оцепенел, застыл, слился с экраном.

Она тихо поднялась, закрывая лицо руками, сгорбленная, сотрясаясь от рыданий, подошла к борту и бросилась вниз… Он не сразу догадался, что случилось, рванулся к релингам, отчаянно всматриваясь в тёмную воду. Она не выныривала.

Капитан схватил подводный фонарь и ринулся в глубину.

Течение относило к берегу. Ему удалось ухватить её за волосы, вытолкнуть на поверхность. Она закашлялась, хватая воздух, колотя руками по воде. До берега было ближе. Бросив фонарь, он грёб что было сил. Вытащил её на камни.

Откашлявшись, она села, потупившись, не замечая никого вокруг. Он взял её за руку, хотел дотронуться до волос. Она неожиданно вскочила и с вырвавшимся плачем начала лихорадочно вскарабкиваться на скалу. Каждый выступ здесь был ей знаком. Её руки и ноги действовали автоматически. Капитан бросился за ней, в темноте ломая ногти, срывая куски кожи со ступней об острые камни. Она всё лезла вверх и вверх. Он звал её, карабкался изо всех сил, не обращал внимание на режущую боль. Расстояние медленно сокращалось… Вот уж метров семь… пять… Она выскочила на вершину и, не снижая скорости, ринулась с обрыва… Далеко внизу накатывались волны. Она летела, распластав руки, запрокинув голову вверх, к звёздам… Душа её уносилась ввысь…

Встряхнувшись, Сан Саныч обнаружил, что его с обеих сторон поддерживают два дюжих молодца:

– В чём дело? Оставьте меня в покое!

– Спокойно, Александр Александрович Щербаков? Вас приглашают к Президенту. Машина ждёт, – услышал он в ответ.

Пришлось повиноваться. Сели в машину. Поехали.

Ощущение неясной скрытой опасности наползло на него и заставило насторожиться.

Ехали неожиданно долго. Стёкла в машине были тёмные, и он быстро потерял ориентацию.

Наконец, приехали, явно спустившись куда-то вниз по наклонному пандусу, крутясь по спирали.

Машина остановилась, распахнулась дверца. Сан Саныч оказался в полутёмном подземелье. Из раскрытой навстречу толстой двери хлестал яркий свет. По обеим её сторонам стояли часовые в странной фиолетовой форме, которую он никогда не видел.

Прошли внутрь. Шли длинными коридорами. Прошли два шлюза. Повсюду велись отделочные работы, прокладывались кабели, устанавливалось оборудование. Сновали безликие люди в неприятного цвета фиолетовых комбинезонах, стояли стражники в форме такого же цвета, только с большим количеством непонятных нашивок.

Сан Саныч как будто попал в другой мир. Даже оружие у них было незнакомое – короткоствольные пистолет-пулемёты с глушителями.

Всё это сооружение показалось ему чудовищной подводной, точнее подземной лодкой.

Наконец пришли. В дверях замигала сигнализация. У Сан Саныча вежливо отобрали пистолет. Он про него совсем забыл. Вошли в кабинет через массивные, с виду дубовые двери.

Президент, которого Сан Саныч сразу узнал, выглядел гораздо старше, чем все привыкли его видеть по телевизору, более усталый и осунувшийся, но всё-таки энергичный. Он сидел за противоположным краем большого стола.

Кабинет был невысок, весь отделан деревом, с большим количеством встроенных шкафов, телеэкранов и приборов.

Вокруг Президента склонилось несколько человек. Их лица показались Сан Санычу знакомыми. Рассматривали пространный план не то помещений, не то конструкций.