Геннадий Иевлев - Тургер

Такое желание за последние годы экспедиции по непонятной для Анатолия Некрасова причине у него стало возникать всё чаще и чаще, а сейчас, когда он видел перед собой поверхность планеты, оно стало настолько нестерпимым, что он готов был забраться в левет и самостоятельно высадиться на планету, чтобы сделать по её поверхности хотя бы несколько шагов.

«Видимо, пришёл конец моим скитаниям, – глубоко вздохнув, Некрасов погрузился в тягостные размышления, одновременно скользя взглядом по экрану внешнего обзора. – Пора на скамейку в каком-то из парков. Но где: на Земле или Весте? Даже и не знаю, какая планета сейчас мне родней. Из своих более чем ста лет жизни я почти сорок прожил на Весте или на её орбите, а на Земле, пожалуй, и тридцати не наберётся. Почти восемь лет прожил на Тарре, а остальные в скитаниях, как сейчас. Конечно, я землянин».

Он опять глубоко и протяжно вздохнул.

– Она дала мне жизнь, а значит, и должна проводить меня в мир памяти. С ней связаны мои самые счастливые годы жизни и самые горестные тоже…

Анатолий Некрасов родился на Земле в небольшом городке, на его окраине, где улицы были освещены лишь едва, и потому, сколько он себя помнил, он всегда видел в ночи над собой этот завораживающий звёздный купол, который звал, манил, заставлял восторгаться собой. И уже со школьной скамьи он знал, кем станет, и приложил максимум усилий, чтобы впоследствии воплотить свою мечту в жизнь: окончил академию космического флота Земли и стал вначале вахтенным офицером одного из космических кораблей, а затем и его капитаном.

Там же, в академии, он встретил и свою единственную в жизни любовь по имени Лидия, которая изучала, как ни странно, вполне земную дисциплину – экономику в космическом флоте. Она тоже вместе с ним часто смотрела в небо, поддерживая беседы о звёздах и других мирах, но покидать Землю у неё желания не было. А когда офицер космического флота Некрасов начал надолго уходить в пространство, терпеливо ждала его, практически одна воспитывая их дочь и одновременно подсчитывая экономические выгоды для землян от освоения её мужем далёких и чужих миров.

Прошли годы. Некрасов, уже капитан, всё реже и реже появлялся дома на родной Земле. Дочь выросла, и Лидии Некрасовой уже пришлось воспитывать внука, и по-прежнему она не хотела покидать Землю. Лишь когда уже вырос внук, она вдруг оказалась не у дел по воспитанию следующего поколения молодёжи.

Анатолий Некрасов к тому времени уже стал начальником штаба космического флота Федерации и практически перестал появляться на Земле, окончательно перебравшись на Весту. И Лидия Некрасова в конце концов согласилась отправиться за ним в далёкий и чужой мир.

Но, видимо, Земля не захотела отпускать одного из своих преданных жителей, и когда космический корабль с Лидией на борту едва оторвал свои опоры от космодрома Земли, как возникшее непредвиденное обстоятельство заставило пилота, управлявшего в этот момент кораблём, резко изменить его курс, и корабль, скользнув в сторону, врезался своими опорами в один из ангаров космопорта. Жертв не было, но эта авария напрочь отбила у Лидии Некрасовой желание когда-либо ещё покидать Землю.

Впоследствии комиссия установила, что возможной причиной аварии корабля послужили несколько птиц из Красной книги, которые непонятно как оказались над космодромом, и пилот, чтобы увести корабль от столкновения с ними, нерасчётливо изменил курс корабля, приведший к аварии.

И с тех пор Анатолий Некрасов окончательно остался один в других мирах и уже более тридцати лет не посещал Землю, общаясь со своими родственниками, живущими там, лишь по быстрой космической связи.

– Господин Некрасов! Господин Некрасов!

Негромкий, но настойчивый голос, звучащий у самого уха Некрасова, заставил его повернуть на голос голову – рядом с ним, наклонившись к нему, стоял главный геолог экспедиции Артём Светочкин.

– Проблема? – Некрасов подтвердил свой вопрос взмахом подбородка.

– Господин Некрасов, возможно, удалось подобрать подходящее плато для посадки корабля, – заговорил Светочкин, выпрямляясь и поворачивая голову в сторону экрана внешнего обзора. – Оно расположено на скалистом берегу Гранда у самого океана, на высоте около двадцати метров над ним. Плато имеет уклон всего лишь три градуса в сторону океана, но если вдруг будет очень сильный шторм, то есть вероятность, что волны могут захлестнуть корабль или даже сдвинуть его.

Некрасов перевёл взгляд на экран, на котором отображалась большая светло-коричневая поверхность. У самого края экрана просматривалась синева океанских вод, но океан сейчас был спокоен и никаких тревог не вызывал. С другой стороны экрана виднелись уходящие круто вверх скалы. Никакой растительности нигде на экране не наблюдалось.

– Странный пейзаж, – заговорил Некрасов, состроив непонятную гримасу. – Одни камни. Ни единого дерева, ни даже травинки нет.

Он повернул голову в сторону геолога.

– Это подтверждает мои слова, что здесь всё же имеют место сильные шторма и высокие волны смывают с берега почву, и поэтому никакой фауны здесь нет, корням зацепиться не за что. Но порода скалистого берега очень тверда и без проблем выдержит огромный вес «Тургер», – произнёс Светочкин.

– Что ж, – Некрасов широко усмехнулся, – если выбирать не приходится, значит, садимся здесь. Если впоследствии найдём лучшую поверхность, перебазируемся туда.

Он поднялся и, развернувшись, шагнул к выходу, намереваясь направиться в зал управления.

– Господин Некрасов!

Раздавшийся вдруг громкий голос, окликнувший начальника экспедиции, заставил его остановиться и оглянуться – из появившейся в экране внешнего обзора голограммы в его сторону смотрел капитан крейсера Григорьев. Некрасов резко развернулся, его сердце, будто предчувствуя беду, невольно сжалось.

– Господин Некрасов! – Григорьев заговорил уже тише. – Пространственный сканер крейсера зафиксировал приближающийся к планете чужой корабль.

– Что значит чужой? – Некрасов высоко поднял брови.

Лицо Григорьева исказилось гримасой недоумения.

– Как далеко он от планеты? – задал Некрасов другой вопрос, поняв, что предыдущий был неудачен.

– В часе пути, если он не изменит курс. – Григорьев едва заметно пожал плечами.

– Почему же ты его раньше не увидел? Просмотрел! – едва ли не выкрикнул Некрасов последнее слово.

– Он или был накрыт каким-то полем скрытия, или же вышел из подпространства. – Плечи Григорьева вновь едва заметно дёрнулись.

– Его намерение? – Некрасов взмахнул подбородком, но тут же состроил гримасу досады, увидев, как высоко подскочили брови Григорьева. – Выдвигайся ему навстречу, и, если его намерения будут носить агрессивный характер – уничтожить.