Андрей Бондаренко - Королева бабочек

– Можно и начистоту, – согласился Борх. – Понимаешь, Гарик…. Действительно, нам надо срочно заключать с северными вятичами вечный мир. Более того, хватит уже делиться на «южан» и «северян». Пусть все мы снова станем – «вятичами»…. Согласен со мной, сынок?

– Конечно, согласен. Но, что для этого надо сделать?

– Первым делом, следует повстречаться с Вьюгой и подробно поговорить. Объяснить ему всё.

– С Вьюгой?

– Так зовут вождя северных вятичей. Он проживает в деревне, которая называется – «Зима». Занятная такая деревушка, но меньше нашей Веснянки в несколько раз.

– Как бы не опоздать…

Игорь рассказал о последних странных «картинках», посетивших провидца Ведуна.

– Благородный граф Родэн отправился на север Славянки? – насторожился Борх. – Мулы его каравана везут отравленное вино и отравленную пищу? Не к добру это…. Ладно, как только мы управимся с жёлтым железом, так сразу же – пока не начались сезонные схватки с северянами – двинемся к Зиме. Может, и успеем…. А что, Гарик, с перехваченным письмом Родэна?

– Пока ничего, – признался Игорь. – Не успел разобраться. Но обязательно разгадаю это тайное послание. Но только не сегодня. Потом.

– Я всё понимаю. Бедная Голуба. Жалко девчушку…

Ближе к вечеру – почти одновременно – появились охотники и Ждан с Пумбо.

– Вот, нарвали в лощинах, – бережно раскладывая цветы на погребальном помосте, вздохнул парнишка. – Розовые, голубые, жёлтые, сиреневые. Красиво…

– Пр-р-р, – задумчиво покачав розовыми ушами, согласился слонёнок.

«Эдельвейсы?», – засомневался внутренний голос. – «Ну, не знаю, не знаю. Ведь, осень на дворе. Впрочем, братец, мы находимся на Ровене. Здесь, похоже, возможно всё…».

Охотники принесли уже разделанную тушу молодой косули, несколько упитанных зайцев и с пяток тетёрок.

– Запеките косулю над костром, – распорядился славянский вождь. – На вертеле, понятное дело. А тетёрок и зайцев оставим на завтра. Только освежуйте их. Пегий, а ты бересты надрал?

– Надрал. Вот, целая охапка.

Ждан шёпотом пояснил:

– Сейчас отец сплетёт подходящий туесок для пепла. Отправляясь в поход, не полагается брать с собой погребальных горшков. Мол, очень плохая и неверная примета…

Перед закатом солнца они уложили на помост тело Голубы.

– Рядом положите мёртвую волчицу, – распорядился Борх. – Они же обе погибли в честной схватке. Следовательно, являются сёстрами. По крайней мере, сёстрами по Духу…

– Я могу прочесть молитву, – немного смущаясь, предложил Орех. – То есть, попросить Перуна и Сварога, чтобы они ласково встретили – в Небесной стране – покойную.

– Спасибо, жрец, но обойдёмся без тебя, – демонстративно глядя в сторону, ответил Игорь. – Я сам поговорю с Богами. Объясню им, мудрым и добросердечным, как и что. Не переживай.

Орех, боязливо втянув голову в пухлые плечи, послушно отошёл в сторону.

– Правильно, – одобрил Ждан. – Не нужна нам помощь от чужих. Сами справимся.

Когда рядом с бездыханным женским телом была аккуратно уложена мёртвая чёрная волчица («Килограмм на сто пятьдесят потянет», – определил навскидку хладнокровный внутренний голос), Борх произнёс краткую погребальную речь:

– Всё в этом мире имеет своё начало и свой конец. Так повелось издревле…. Боги определяют сроки нашего прихода в этот сложный Мир. Они же властны и над нашим внезапным уходом. Так повелось издревле…. Прощай, Голуба! Счастливой тебе охоты – в чудесных лесах заветной и щедрой Небесной страны!

Вождь южных вятичей резко развернулся и, понурив седую голову, медленно зашагал к высокому костру, расположенному метрах в ста двадцати от погребального помоста.

– Возьми, Гарик! – протянул уже зажжённый факел Свен. – Она бы выбрала тебя.

Подойдя к помосту, он последний раз взглянул на милое бледное личико, прощаясь, нежно коснулся ладонью девичьих губ, лба, щёк.

– До свидания, пчёлка, – прошептал Игорь, после чего бросил горящий факел под помост, в самую гущу сухих ветвей…

Дрова вспыхнули почти мгновенно, лицо обдало жаром, запахло горящим сукном и палёной волчьей шерстью.

«Отступаем, братец!», – предложил расстроенный внутренний голос. – «Отступаем…. Видимо, сегодня не наш день…».

Выяснилось, что предусмотрительный и запасливый Борх прихватил с собой из Веснянки объёмную кожаную флягу, наполненную крепкой медовухой.

– Косуля уже готова, – доложил Свен. – Нарезать на куски?

– Нарезай. А ты, Гарик, сделав пару глотков, пускай флягу по кругу…

Через несколько минут внутренний голос любезно поделился ощущениями: – «Эта медовая бражка, братец, нечета прежним хмельным напиткам, которые нам довелось пробовать в Веснянке. Градусов на семьдесят пять потянет, не меньше. По крайней мере, в голове уже слегка зашумело…. Косуля? Мясо – как мясо. Ароматное, сочное, в меру пропечённое. Настоящего вятича – вкусным мясом – не удивишь…. Ага, фляжка, обойдя по кругу, возвращается. Сделай-ка ещё пару-тройку глотков. Не пожалеешь…».

Медовуха, действительно, оказалась очень крепкой и забористой. Вскоре славяне, вольготно рассевшись вокруг костра, принялись – дружным и слаженным хором – петь.

Одна из тягучих песен – в вольном переводе с ровенского языка на русский – звучала примерно так:

Игорь, тихонько пихнув в бок локтем сидящего рядом Ждана, шёпотом спросил:

– А что это за песенка такая? Откуда она взялась?

– Пилигримы «принесли» с собой из далёких краёв, – также тихо ответил парнишка. – Много-много лет тому назад. Наверное, из Фландрии.

«Нестыковочка, однако, наблюдается по песенному тексту!», – заметил педантичный внутренний голос. – «Вот, братец, сам посуди: – «Он пройдёт – через много стран…». Как это прикажешь понимать? На Ровене расположены только две страны – Славянка и Фландрия. Разве две – это «много»? Далее: – «И легко проплывёт океан…». Проплывёт – в смысле – пересечёт? Откуда и куда? Речь идёт о кругосветном путешествии? Спрашивается, для чего, если на Ровене имеется лишь один континент и – к нему в довесок – один островной архипелаг? Что-то здесь не то…. А помнишь, старик Ведун упоминал про табак, который появляется – невесть откуда – в южной Фландрии? Эге, похоже, что старина Зорго – по укоренившейся привычке – опять не рассказал нам всей правды. На сей раз, об истинной географии планеты, носящей насквозь поэтическое название – «Ровена»…. Кстати, братец, меня тянет в сон. Причём, настойчиво…. Ты как, ещё не созрел?».