Карен Миллер - Дикий Космос

Они не возвращались больше к разговорам об этом инциденте. И то, что в прошлом было зачастую напряженными отношениями между учителем и учеником незаметно переросло в простую, не напряженную и внезапную дружбу, которая углублялась в течении тех бесчисленных часов, которые они, готовясь к войне, проводили в тренировках поединка на световых мечах. Это произошло даже прежде, чем он стал Рыцарем Джедаем. Рыцарем Джедаем, который никогда не подвергался официальным испытаниям, точно так же, как Оби-Ван. Он начинал думать, что они оба, в конце концов, имели много общего.

Конечно, у них все еще случались прежние моменты. Иногда Оби-Ван забывал, что его «бывший» падаван уже действительно «бывший» и читал тому лекции или ругал. Забывал, что теперь они оба были рыцарями джедаями, оба генералы, с равными обязанностями. Люди, чьи жизни зависели от их лидерских навыков. Это было... раздражающим. Иногда он всерьез задавался вопросом, станет ли Оби-Ван когда-нибудь в самом деле относиться к нему как к равному. Но, в целом, он не позволял подобным мыслям беспокоить себя. Если бы он допустил это, он мог бы многое испортить, а ему этого не хотелось.

Прошло спустя семь недель после битвы на Джеонозисе, и менее трех недель с тех пор, как Анакин распрощался без сожаления со своей косичкой падавана. Сепаратистские войска под командованием Дуку предприняли в безжалостное нападение на Республику. Он и Оби-Ван сражались бок-о бок, защищая сначала Анот, затем Бакуру. Это был их первый, горький опыт противостояния генералу Гривусу.

А затем произошли события на Кристофсисе... и все изменилось. Теперь, оглядываясь назад, он понимал, что Кристофсис и последующие миссии на Тете, затем на Татуине, с Асокой, стали катализатором, который позволил завершить его превращение из падавана в рыцаря джедая.

Поглядывая искоса на Оби-Вана, он вспоминал сдержанную, но искреннюю похвалу его бывшим Учителем той миссии и ощущал чувство вины.

Мне жаль, что я не мог рассказать ему о Падме. Джедаи ошибаются. Любовь не ослабляет нас. Она делает нас сильнее. Мне хочется, чтобы я и Падме смогли доказать ему это. Он очень одинок.

«Что?» — спросил Оби-Ван. «У меня муха на носу сидит, что ли?»

Анакин качнул головой. «Я просто задаюсь вопросом, сколько мы еще проторчим здесь, на Корусканте, когда каждый день джедаи, солдаты клоны и просто гражданские продолжают сражаться и умирать за Республику. За свободу. Чуть больше недели прошло, и уже чувствуешь себя виноватым за то, что находишься в безопасности здесь, в то время, как там безопасности не существует ни для кого. До тех пор, пока Дуку, Гривус и другие сепаратисты не заботятся, сколько невинной крови они проливают.»

«Я знаю,» — сказал Оби-Ван, и положил руку на плечо Анакину. «Если тебе от этого станет легче, меня это тоже беспокоит. Чем скорее мы победим Дуку и его сторонников, тем скорее мы, джедаи, сможем вернуться к нашей первой, главной задаче... защищать мир.»

«То есть, вы ничего не знаете?»

Позволив сбросить свою руку, Оби-Ван приподнял бровь. «Если ты имеешь в виду, знаю ли я, где и когда будет проходить наша следующая миссия, то я должен тебя разочаровать. Но не спеши так сильно уехать, Анакин. Чем дольше продолжится эта война, тем реже нам будет удаваться задержаться дома подольше. Наслаждайся Корускантом пока у тебя есть возможность, мой юный друг. Что-то подсказывает мне, что мы довольно скоро станем редкими гостями в Храме.»

Дрожь предчувствия пробежала по позвоночнику Анакина. Оставить Корускант означало оставить Падме... и какими редкими показались теперь моменты, выдавшиеся им с момента их воссоединения. Когда он закрывал глаза, он мог чувствовать запах ее тонких духов, чувствовать ее пальцы на своей коже, ее кожу своими пальцами, вкус ее слез радости. Ее отсутствие было мучительно, разлука превращалась в пытку.

Не то, чтобы возможность выполнить свой долг возмущала его. Он имел именно те слова, которые только что сказал Оби-Вану: он отчаялся увидеть победу Республики над сепаратистами. Эта война принесла ему уже достаточно горя, чтобы отчаяться. И чем дольше она будет продолжаться, тем глубже станут реки пролитой крови.

Мы ни за что не должны были позволять этому зайти так далеко. Если бы мы были сильнее, Сепаратисты никогда бы настолько не осмелели. Мы должны были остановить их. Это наша вина. Зачем нужны джедаи, если мы отказываемся использовать нашу Силу во имя добра? Зачем вообще нужна Сила, если мы не имеем возможности использовать ее так сильно, насколько можем?

Оби-Ван пихнул его. «Твоя ученица завершила упражнение, Учитель Скайуокер.»

Анакин вздрогнул. «Не называйте меня так. Это звучит как-то неправильно.»

Пока Оби-Ван хихикал, Анакин бросил взгляд вниз на тренировочный зал, чтобы убедиться, что Асока в самом деле закончила все свои пятьдесят повторений формы Нимана, уровня один. Она задыхалась, ее туника намокла от пота. Учебный световой меч все еще был включен, она с надеждой уставилась на балкон.

«Не то, чтобы я хотел указывать тебе, как обучать твоего падавана,» — произнес Оби-Ван, и затем добавил «но я полагаю, что на сегодня она получила достаточно. Что скажешь, если ты и я продемонстрируем ей некоторые более продвинутые техники, а?»

Анакин улыбнулся. Спарринг. Не было ничего, что нравилось ему больше, чем спарринг. Особенно против Оби-Вана, известного в Храме как один из самых опытных и опасных мастеров поединка. Они так хорошо изучили стили фехтования один другого, после того, как многие годы скрещивали световые мечи в спортивных поединках, демонстрируя владение различными техниками, что теперь это походило на поединок с самим собой.

«Отличная мысль, Учитель Кеноби,» — сказал он. «Если позволите?»

И дружно усмехнувшись, не нуждаясь дальнейшем обсуждении, они перепрыгнули через край балкона, чтобы используя Силу мягко приземлиться в ногах у изумленной Асоки.

«Твой учебный световой меч, падаван,» — вежливо попросил Оби-Ван, протягивая руку. «И затем возможно, тебе стоит отойти в какое-нибудь безопасное место.»

Явно трепетно благоговеющая и возбужденная, Асока отдала свое учебное оружие. Затем, нахально взглянув на своего учителя, она демонстративно используя Силу подпрыгнула и заскочила на наблюдательный балкон.

«Так так,» — хмыкнул Оби-Ван. «Такое легкомыслие, Анакин. Интересно, где она приобрела такую дурную привычку?»

«Даже и не представляю, Учитель,» парировал Анакин, с достоинством уходя от ответа. Но это не казалось неправильным. Это никогда не оказалось бы неправильным. Он снял учебный световой меч с пояса, включил его, и позволил себе погрузиться, отключив сознание, инстинктивно, в свободное наблюдение, которое предшествовало любому поединку.