Кир Булычев - Искушение чародея(сборник)

– Вот даже не думай, – отрезал Домрачеев. – Это недоразумение, не превращай… черт знает во что.

Борис обернулся и посмотрел на них почти с жалостью:

– Это все, что вы заметили?

– Ну, он болезненно отреагировал на ваше предположение насчет деревьев. – Павлыш почесал переносицу, чихнул. – С другой стороны, посмотрите, они даже для переговоров нашли где-то эту корягу, земля для них – то ли табу, то ли…

– Да перестань, просто некомфортная среда. – Домрачеев кивнул на берег озера, где люди и ависы продолжали о чем-то беседовать. Заскучавшие Эдгар и Николай тем временем отошли в сторонку и собирались поплавать. – Вот как если бы мы вели переговоры с рыбами и предпочитали делать это из субмарин. Хотя плавать-то мы можем, да?

– Детеныши, – сказал Борис. – Это были их детеныши, разве не очевидно?

– О! – Павлыш остановился и шлепнул себя ладонью по лбу. – О!.. Но, – оживился он, – тогда может быть так, что земля – это территория ювенильных особей… Нет, не сходится. Они же явно ведут древесный образ жизни, просто еще не летают.

– Как сразу заговорил, – хмыкнул Домрачеев. – «Ювенильные особи», «образ жизни»… Ты другое скажи: почему это вдруг мы живем вопреки обычаю?

– Ну, это просто: у них-то явный патриархат, а мы, по их мнению, погрязли в матриархате. И деревья здесь совершенно ни при чем.

– Хоть это вы поняли, – кивнул Борис. – Я, правда, надеялся, что он мне возразит и объяснит, о каком именно обычае говорил. Но версия насчет матриархата… пусть, как рабочая вполне сгодится.

Между тем Эдгар с Николаем уже плавали наперегонки, распугивая уток. Ависы следили за всем этим, нервически переступая с ноги на ногу.

– А что насчет «старинных, опасных традиций»?

– Матриархат, – мрачно произнес Павлыш. – Старинная, опасная и запретная традиция, Миша.

Обмен подарками продолжился на следующий день – и пошел по нарастающей. Ависы презентовали в деревянном горшочке с затычкой несколько десятков тех самых тварей, что жили в пучках мха на домодреве. Оказалось, муравионы, как окрестил их Эдгар, мало пригодны для людей. Они утилизировали продукты жизнедеятельности ависов, причем в колонии было несколько типов особей, и каждый специализировался на чем-то одном. Павлыш стал подкармливать муравионов картофельной кожурой, банановыми шкурками и прочим мусором и заявил, что через несколько поколений, возможно, колония мутирует.

– Это ж клево! – Коля Урванец толкнул брата в бок. – Не надо будет с картошкой возиться… и даже с бананами! Бросаешь муравионам – и вынимаешь уже очищенные. Класс!

Остальные, впрочем, Колиного восторга не разделяли, а Светлана прямо заявила:

– Нет, дорогие мои, чистить картошку – это ваша святая обязанность. И никакие инопланетные изобретения от нее вас не спасут. К тому же Владиславу Владимировичу муравионы нужны для научных исследований, верно?

Павлыш смиренно развел руками:

– Это уж как решит Эмма Николавна, она у нас главная.

Эмма с каждым днем все сильнее замыкалась в себе – хотя, казалось бы, куда уж больше. Она сидела за общим столом во время завтрака и ужина, обсуждала все, что происходило на встречах с ависами, выдвигала гипотезы, но Павлыш видел, насколько она напряжена, как скованна. «Это, – думал он, ответственность… да, ответственность и колоссальный труд, ежедневный, ежесекундный… а тут еще Домрачеев со своими глупостями, да и я, чего уж…»

Но когда они были рядом, он и Эмма, Павлыш не мог остановиться. В него словно вселялся средневековый бес, и Славу несло. А рыжая Лилит ничего не замечала. Да что там, она вела себя так, как будто и Славу-то замечала не всегда, как будто был он кем-то вроде призрака в саду: то мелькнет, то исчезнет.

Павлыш понимал, что нужно остановиться, – но не мог. За это он злился на себя, злился на Домрачеева, который, дубина стоеросовая, так быстро отступился, злился на ГЦ, ависов и призраков.

Это всего лишь увлечение, говорил он себе, ты же понимаешь, что у вас ничего общего, и никаких, вовсе никаких шансов… Значит, нужно просто время… время и расстояние.

Была бы возможность сбежать – наверное, сбежал бы к черту с этого космического острова, устроился судовым врачом на какой-нибудь корабль, что-то вроде «Антея»: чтоб подальше от людей, на месяцы, а то и годы.

– Так что, Эмма Николавна, разрешите в виде эксперимента почистить муравионами картошку?

Она оторвалась от своих бумаг, дернула уголком губ.

– Через сколько поколений, вы говорили, эти насекомые будут способны на такое? Семь-восемь? Ну вот когда будут, тогда и вернемся к вашему вопросу.

Младшие Урванцы переглянулись, Коля прыснул в кулак, Эдгар помрачнел.

– Федор Мелентьевич, – продолжала Эмма, – нам необходимо обсудить следующую встречу с ависами. То, что происходит… все это очень странно. – Она зевнула, прикрыв рот запястьем. Была уже поздняя ночь, но расходиться никто не спешил. – Вы обратили внимание на то, как изменилась речь Отца, когда он принимал клепсидру? Сплошные архаизмы. Откуда и с чего бы вдруг?

– Может, барахлит переводчик?

– Нет, это вряд ли. Я ведь работала с рокошами, с ыдар-мушами… в общем, со всеми, кого присылали на Землю в качестве представителей ГЦ. Они очень скрупулезны в плане языка, и за эти несколько лет, я уверена, в совершенстве овладели по крайней мере русским, английским и китайским. И нет оснований полагать, что с ависами дело обстояло иначе, их наверняка тоже изучали.

– И здесь, – сказал вдруг Миша, – у меня возникает другой вопрос: зачем?

– Домрачеев, вы издеваетесь? Это элементарно, даже дети… Эдгар, Николай – вот скажите Михаилу Игоревичу, зачем ГЦ нужно изучать язык ависов.

– Вообще-то я о другом. – Домрачеев поднял вившегося у ног Скунса и посадил себе на колени. – Зачем членам ГЦ нужна цивилизация, которая, очевидно, еще даже не вышла в космос? И кстати, вряд ли выйдет в обозримом будущем… разве что вырастит космический корабль как перьекниги или домодрево из подручных биоматериалов. Зачем ГЦ цивилизация, придерживающаяся опасных, старинных и, между прочим, запретных традиций?

– Я бы, – заметил Борис, – тогда уж ставил вопрос шире. Зачем ГЦ нужны люди? Ведь если нас поставили на одну доску с ависами, стало быть, расценивают как равных им.

– А я, с вашего позволения, думаю вот что… – Академик Окунь кашлянул и обвел взглядом всех сидевших за столом. – Я думаю, эта наша дуэль как раз и заключается в обмене подарками. Конечно, – вскинул он ладони, – все не так примитивно. Обмениваясь, мы тем самым демонстрируем друг другу (и, видимо, ГЦ) достижения наших цивилизаций. И кто окажется более… э-э-э… развитым… ну, вы понимаете.

Эмма рассеянно постучала карандашом по столешнице.