Федор Чешко - Тараканьи бега

Тем временем космический волк окончил царапать носом экран (дочитал, стало быть), снял и тщательно упрятал в карман свое оптико-силовое допотопье, а затем присел на кресельный подлокотник и упер близоруко сощуренный взор в переминающегося с ноги на ногу практиканта. Немая сцена все тянулась, тянулась, тянулась без малейшего намека даже хоть на теоретическую возможность завершения — точь-в-точь как горпигорский супермакроглист из… ну, неважно откуда.

Наконец Чин-чин не вытерпел и спросил осторожно:

— Что-нибудь не так?

— Все, — мрачно вздохнул Изверг, не переставая терзать Чиново лицо совершенно наждачным прищуром. — Решительно все стало не так. Решительно… А скажите-ка, — вдруг вздернул он прямо-таки отполированный подбородок, — вы там в училище называетесь студентами?

— Т-так точно, — оторопело выдавил Чин. — Как же нам еще называться?

— Вы больше похожи на курсантов, чем на студентов. Кстати, мы-то в свое время назывались именно курсантами, даже форму носили (красивую, с целой пропастью галунов да шевронов — не то что теперешние мышиные комбинезонишки)… А только не было в нас ни на микрограмм этого вашего… такточнизма всякого, буханья во фрунт… — Изверговы губы вызмеились в гадливой гримасе. — Помнится, однажды караван-командор Зукер… ну, если знаете, тот самый, что основал первую базу на Глории, — он нам бесприборную навигацию читал… Так вот, господин Зукер однажды попробовал ввести на своих занятиях перекличку на флотский манер: со вставанием по стойке «смирно» и ответствованием «Я!». А мы ему, представьте, обструкцию. И бойкот лекций. И депутацию к директору училища — с жалобой, стало быть. А директор… Вот досада, запамятовал я фамилию, одно помню, поговорка была у него: меня, мол, тошнит только от жирных немытых баб, от пива с керосином (ежели, значит, в смеси) и от слова «пацифизм»… Так вот-с, на поговорку ту несмотря, не глядя на вселенский авторитет пятикратного кавалера Звезды Первопроходцев, почетного гражданина Земли его рыцарственности караван-командора Отто Зукера, господин директор моментально вышиб означенного рыцарственного командора. Коленом, так сказать, под седалище.

Экс-космоволк поднялся, сунул руки в карманы чудовищного своего одеяния и принялся бродить туда-сюда — ссутулясь, жалко и трогательно шаркая тапочками по ворсистому эрзац-ковру.

Согласно условно-ночному времени бортовых суток в рубке горела лишь парочка притемненных настенников, их красноватые блики то более-менее сносно высвечивали вроде бы как-то усохшую Извергову фигуру, то превращали ее в мутный горбатенький силуэт…

Каждый раз, когда Изверов в своих шатаниях приближался к входному люку, Чин аж подскуливал тихонечко от надежды, что старик в конце концов устал философствовать и собрался баиньки. Надежды регулярно оказывались бесплодными. Наконец ветеран Космофлота с, казалось бы, совершенно уже однозначной решимостью направился к выходу, но, вместо того чтоб выйти, оперся о люк спиной и вопросил, вновь оцарапав лицо практиканта жестким взглядом из-под приопущенных век:

— У вас, небось, перед всеми занятиями переклички?

Чинарев раздраженно кивнул.

— Со вставанием во фрунт и ответствованием «Я!»?

Чинарев еще раз кивнул.

— Я так и думал, — Изверг возобновил брожение по рубке. — Анекдот, ей-ей анекдот… Чем больше галдежа про борьбу за мир, тем больше… я бы даже сказал, тем бесстыднее… — старческое бормотание постепенно утрачивало остатки разборчивости. — Даже не только в странах, даже в Организации Объединенных Рас — департамент обороны, в Лиге — директорат обороны… А уж министерств обороны очуметь можно сколько… Все, вишь, только обороняются. Новославия в целях обороны аннексирует Темучин, Конфедерация Истинных Демократий в целях обороны же норовит данную планету реаннексировать, OOP в целях борьбы за мир пытается вышибить с Темучина и тех и других… Целая свора оборонщиков и ни одного агрессора! Анекдот!

— Чего это вас, как Льва Толстого, потянуло на войну и мир? Больше, что ли, совсем делать нечего? — резковато осведомился Чин, с нетерпением косясь на исчерканный строками монитор.

Опять пропустив мимо ушей дерзость студенческого вопроса (вместе с самим вопросом), Изверов продолжал бормотать:

— А Лига, защищаясь от хакеров, ликвидирует периферийный блокшив. Вместе со всеми, на нем пребывающими. По сравнению с Темучинским кризисом, конечно, сущая безделка. Подумаешь, четыре человека! Ерунда ерундовая, право слово…

Чинарев перестал смотреть на экран и уставился на Изверга: казавшееся пустопорожним брюзжание ветерана прорезалось смыслом — неожиданным и весьма неприятным. Но именно теперь-то помянутый ветеран и решил замолчать. А чуть позже, когда утративший терпение студент раскрыл было рот для вопроса, оный ветеран затеял прикидываться дурачком.

— Да знаю я, знаю все, что ты можешь сказать! — раздраженно рявкнул он, не дав Чину произнести ни единого мало-мальски членораздельного звука. — Хочешь мира — готовься к войне, лучший способ обороны — нападение, ради большого нужно жертвовать малым… Еще, чего доброго, вспомнишь, что цель чего-то там оправдывает… А вот ничего она не оправдывает! Ничегошеньки! Когда самую пресветлую цель трогают грязными лапами, она начинает смердеть! И даже не в этом дело. Вранье — вот что всего мерзостней! Зачем? Ведь все понимают всё, и все понимают, что все понимают всё, и тем не менее опять-таки всё же продолжают кривляться, как в дрянном балагане… — Метания Изверга по тесноватой рубочной конуре сделались почти до непристойности исступленными, как вдруг на очередном вираже экс-великий космонавт прямо с ходу влепил себя в пользовательское кресло и развалился там, задрав ногу на ногу. — Даже хакеры… Можно подумать, если бы Лига заплатила хоть на долю процента больше, чем горпигорцы, то ты… верней, Чингисхан… то есть еще точнее — Молчанов…

— Да я не… — дернулся было Чин-чин, но Изверг оборвал его возмущенное вяканье небрежно-раздраженным мановением длани:

— А мне чхать с длиннейшего апоастра, кто ты там есть по правде! Меня сейчас не правда достает, а брехня! Всегалактического, вселенского масштаба брехня! Которая везде и во всех! — Экс-космоволк с такой злобой пристукнул кулаками по собственному колену, будто бы именно его считал главным вместилищем помянутой вселенской брехни. — Вот, небось, в древности в нашем с тобой праотечестве Министерство обороны именовалось попросту: военным. Предки наши были не менее беспринципны, чем мы, но более честны; они точно так же сграбастывали целые страны единственно ради собственной выгоды, но чаще нас называли вещи правильными именами…