Сэм Хьюз - Отдел антимеметики

— Да, — не меняя тона, произносит О5-8. — Я догадался. Но зачем?

— Потому что вы должны были принимать мнестики класса W, — поясняет Мэрион. — А их приём всегда регулярен. Очередную дозу пропустить нельзя, я пробовала. Можно отложить дозу на потом, но забыть принять их нельзя — разве что кто-то активно этому препятствует. Подобраться к вам настолько близко, чтобы это сделать, может только ваш помощник. Помните, я спросила его, сколько он здесь работает?

— Он не ответил, — произносит О5-8. — Я думал, вопрос риторический.

— Он здесь не работает, — продолжает Мэрион. — Он — антимем. С каких это пор вы пользуетесь услугами помощника? Нет у вас помощника, Брент. Посмотрите на кабинет. Стол только один. Снаружи сидит ресепшенистка — это она принимает ваши звонки и планирует совещания. Где вообще сидит Клэй? Для чего он нужен? Не вините себя. Вы — человек, а эти штуки — удаление данных во плоти. С ними нужно мыслить как пришелец из космоса.

О5-8 задаёт вопрос, который в любом другом кабинете показался бы абсурдным.

— Он мёртв?

— Возможно, — отвечает Мэрион. — Могу отправить его труп на исследование, как вскроем — посмотрим, что удастся обнаружить. Хотя здесь есть некоторая дуальность. Они — как параллельные вселенные в одном и том же пространстве. Концепция против конкретики, описательное против вещественного. Такие переходы крайне необычны. Не знаю, чем был Клэй, но тело у него было человеческое, а значит, даже по нашим стандартам он очень странный. Как всегда, поиск патовой ситуации продолжается. Если будет прогресс — дам вам знать.

— У этих таблеток есть побочные эффекты? — спрашивает О5-8.

— Тошнота и громадный риск рака поджелудочной железы, — говорит Мэрион. — И очень дурные сны.

Младший научный сотрудник Ким проработал в Фонде целых четыре часа, и уже чувствует себя как выжатый лимон. Первая вводная лекция была подобна наковальне, сброшенной ему на голову. Пришло время обеда, он нашёл в столовой тихий столик в углу, где никто не станет его тревожить, где можно будет жевать и глотать неаномальную еду, пить термоядерной крепости кофе и усваивать непростые уроки сегодняшнего утра.

Достав выданный Организацией мобильник, он раздражённо пролистывает дела тех немногих объектов, к которым имеет допуск. Должно быть, это кто-то пошутил. Иначе они не воспринимаются. Только как очень дурные, мрачные и пугающие шутки.

В наборе Кима ещё десять таких же новобранцев-эмэнэсов, и все они сидят наособицу, за отдельным столом, и оживлённо друг с другом болтают. Кое-где сидят инструкторы и уплетают бутерброды. Столовая, рассчитанная на две с лишним сотни человек, кажется пустынной — кроме них, здесь нет никого. Киму это кажется странным. Зона 41 велика, это три здания с обширными подвалами, сокрытые в лесах центрального Колорадо. Куда все подевались?

В столовую заходит мужчина в сером костюме, смотрит Киму в глаза и целенаправленно шагает к нему. Его костюм выглядит настолько с иголочки, что больно смотреть. У него есть булавка для галстука и платиновые наручные часы размером с добрый будильник. Совершенно неуместный вид. Зона 41 — рабочая Зона. Здесь проводится обучение, инструктаж, научные исследования, ОКР, анализ, и даже содержатся несколько безопасных объектов. Руководству здесь бывать не следует. Так что он за птица? Заблудившийся начальник, который ищет вертолётную площадку? Исследователь или инструктор, одевшийся для желаемой работы, а не для действительной?

— Тот ещё первый день на новом месте, — говорит он, протягивая руку. — Аластер Грэй. Через «э».

— Ким, — представляется Ким. — Пол Ким.

— Очень приятно. Не будет бестактным спросить, что у вас за акцент?

— Нью-йоркский, — сморгнув, отвечает Ким. — Я из Нью-Йорка. А вы — руководитель Зоны?

— Кажется, вы взволнованы.

— А как иначе-то? — спрашивает Ким. — Вы же должны быть в курсе, как проходит вводная лекция. Атомный удар по самолюбию, вот что это такое. Почти всё, что я знал, встало с ног на голову. Всю жизнь я провёл под «защитой» от «опасных» знаний, словно весь мир снаружи — не знаю, песочница для дошколят. И выходить из неё… это унизительно. Для начала. И… — Ким снова моргает. — Погодите-ка, а вы вообще чем здесь занимаетесь? Вы не ответили на мой вопрос.

— А вы не ответили на мой, — возражает Грэй.

— Как это не ответил? — спрашивает Ким. — Я из…

Он осекается. Стройно бегущие мысли внезапно шагают не в ногу и сходят с трассы. Ответ на вопрос Грэя вертится на кончике языка, но слова как-то не выходят.

— Странное дело, — произносит он, мотая головой.

Тут он замечает, что Грэй ходит без бэджика. Вполне может быть случайной ошибкой, хотя и очень грубой. С другой стороны, на руководящую должность в Фонде не попасть, если не обладаешь безукоризненной точностью во всём?

— Кто вы такой? — переспрашивает Ким.

— История вашей жизни была невероятно интересна.

— Что?

— Вы говорили на четырёх языках, — поясняет Грэй. — Сейчас говорите на одном, скоро не будете вовсе. Столь выдающийся ум нельзя портить специализацией, ваше образование состояло из биохимии и сравнительно-исторического литературоведения. Похоже, без постоянного заталкивания в голову чужеродных мыслей вам и жизнь была не мила. Вы, влекомый этой жаждой, объездили весь мир, и каждая страна была для вас подобна высадке на другую планету. Вы заигрывали с антропологией, но мир столь необъятен, что всей человеческой расе не под силу понять его, и уж тем более — одному человеку. Человеческой расы стало слишком много. Её нужно проредить.

Ким кивает в ответ.

— Извините, я на секундочку.

Он поднимается и идёт к другому столику, где сидит инструктор, с которой они сегодня уже виделись. Подходя к столу, Ким чувствует, как нарастает странное ощущение вроде статического электричества. Он пытается потормошить её за плечо, и это даже немного удаётся, но рука встречает такое сопротивление, словно погружена в смолу.

— Эй! У нас проблема. Здесь посторонний. Думаю, это может быть объект. Док, посмотрите на меня! Ау-у?

Женщина не реагирует. Ким пытается окликнуть стайку новобранцев, но они по прежнему болтают языками и строят гипотезы, не обращая внимание на то, как он вопит и хлопает в ладоши.

— Люди! Ау! Вы меня слышите? Нет-нет-нет-нет.

Он оглядывается. Грэй поднялся из-за стола и двинулся в его сторону с той же уверенной улыбочкой на лице. И с ним определённо что-то не так, потому что его видно сквозь столы, как будто он — голограмма дополненной реальности, устроившаяся у Кима в глазу.

Ким испытывает неприятный укол страха, что видит Грэя даже в момент моргания. Под сомкнутыми веками Грэй выглядит призраком на фоне того, что всю его жизнь было его собственным личным уголком темноты. Не видеть Грэя можно только отвернувшись, но даже тогда глаза словно колет жёстким излучением с обратной стороны.