Кларинда - Когда листья станут золотыми

— Какой сотрудник? — не понял Ричард. — Этот молодой человек? Он не сотрудник. Я же объяснял Диане Александровне.

— Простите старика, значит, я ее не так понял. Я думал, это ваш агент в том времени.

— Нет, это просто житель того времени.

— Это мой знакомый, — сказала Алиса. — Как он себя чувствует?

— Пока никак, — профессор поглядел на Алису внимательнее, чем раньше. — Он без сознания. Но с ним все будет в порядке. Его и в конце двадцатого века спасли бы, насколько я помню историю медицины. Правда, скорее всего, остался бы инвалидом. До вечера он пробудет в искусственной коме и на вентиляции легких, а тогда уже я скажу точно, сколько времени понадобится на полную реабилитацию. Так что пока вы можете идти.

— А посмотреть на него можно? — спросила Алиса.

— Зачем? — поморщился профессор. — Он же вас не увидит и не услышит, лицо под маской.

— Я ведь и лица не видела. А вдруг не тот?

— Ну как не тот, — Ричард даже слегка обиделся. — Пропустите ее, пожалуйста. А я пока с Михаилом Петровичем поговорю.

— Ну что ж, проходите, — профессор открыл дверь, и Алиса прошла в палату.

Лицо лежащего на кровати человека закрывала белая маска. Дыхание было хриплым, тяжелым, но Алиса уже знала, что такой эффект дает искусственная вентиляция легких. Простыня оставляла открытой правую руку, от которой шел провод к капельнице.

— Правая рука почти не пострадала, — сказала медсестра, подходя к Алисе.

— Это называется «почти не пострадала»? — Алиса склонилась над кроватью. Кожа от запястья до локтя покраснела, на тыльной стороне ладони вздулись пузыри.

— Да. Вы не переживайте, ему не больно. Он будет в коме до вечера, потом переведем в состояние искусственного сна. У него же еще и интоксикация.

— Я даже лица не видела.

— Это поправимо, — медсестра села за монитор. — Вас Алиса зовут? А я Клара. Сейчас я покажу, вот так он будет выглядеть к вечеру.

Она как-то уж очень быстро развернула экран к себе, и Алиса поняла — только что там отображалось обожженное лицо, не отретушированное программой. Через несколько секунд Клара позвала:

— Теперь смотрите.

Алиса подошла к монитору.

— Ну что? Узнаете?

— Да, узнаю.

Повзрослел, конечно. Скулы стали заметнее, подбородок слегка вытянулся, веснушки сбежали с носа, но это именно он когда-то поглядел на нее с задней парты. Алиса даже снова вспомнила это постоянное выражение тревоги, не слишком умело скрытое под маской беспечности.

Вошел Ричард.

— Все в порядке, Алиса?

— Да. Спасибо.

— Тогда пойдем, не будем мешать. Можно вас попросить, Клара? — Ричард вынул из кармана небольшую коробочку. — Это контейнер с линзой, вечером поставьте ему под веко, как обычную корректирующую, на пару минут. Потом я заберу.

Алиса наклонилась к лежащему на кровати Герасимову поправить простыню, и ей показалось, что уже за эти несколько минут краснота стала бледнее и площадь ожога на руке слегка сократилась.

— Конечно, ему сильно досталось, — сказала Алиса, когда они спускались на первый этаж.

— К сожалению, без этого было не обойтись. Я не хотел, чтобы ты видела, насколько сильно, поэтому и не допустил тебя к операции. Не из ложной застенчивости.

— Я догадалась. А что это за линза? Детектор из Института?

— Да. Ты же сама все понимаешь. Взрослому человеку трудно адаптироваться к новому времени. Эта линза — последняя проверка, но Михаил Петрович и без нее настаивает. Тем более, что, как ты сама знаешь, Николай — человек надежный, болтать не будет. Раз родных не осталось, вернется в Россию, но в какой-нибудь другой город, где легче будет устроиться, примерно в то же время, плюс-минус два-три года. Конечно, это после полного выздоровления, но затягивать тоже нельзя. Иначе у него возникнут сложности с привыканием уже там.

В холле их поджидал злой Пашка.

— Ну, дела, — сказал он сердито. — Хотели соревнования проводить по воздушному футболу — и вот, пожалуйста, наш нападающий ногу сломал. Он-то рвется в бой, но его не выпускают!

— Куда вы теперь? — спросил Ричард, когда они подходили к стоянке флипов.

— Да я уже никуда, — отмахнулся Павел.

— А ты, Алиса? Ты же вчера собиралась в Институт.

— Ох, да. А я совсем забыла. Мне нужно было в Санкт-Петербург в конец девятнадцатого века. Надо написать главу об экологии для диплома.

— Тогда поехали со мной. Я сделаю тебе такой же прибор, как у меня, — Ричард приподнял свой кулон за цепочку. — Выполним настройки на сетчатку глаза, на ментальное излучение и прочее — чтобы никто больше не мог воспользоваться. А то развелось темпоральных «зайцев». Полгода назад мне пришлось возвращать целую свадебную церемонию на Яве домой, в десятый век. Один из них, видите ли, нашел интересную пещеру и привел остальных.

— Вот так рождаются предания, — Пашка заметно повеселел. — Они тебя, наверное, за Индру приняли?

— Индра у индийцев, стыдно, по названию догадаться можно. На Яве верховное божество звалось Тунгалом. Ладно, поехали. Заодно и костюм Алиса подберет в музее. А машина времени может выглядеть и как кольцо, и как браслет — лишь бы смотреться естественно.

Дипломом Алиса в тот день не занималась. В музее она позорно перепутала одежду рабфаковки с костюмом курсистки, так что даже слабо знающий историю Пашка заметил:

— Мои Индра и Тунгал это полбеды, но вот блузка с юбкой по колено… В конце девятнадцатого века они вызовут чересчур нездоровое внимание.

— Кстати, а как тебе показалось перемещение?

— А никак. Делаешь шаг — и уже в другом месте. Ни ощущения падения, ничего. Секунды не прошло. Хочешь, проверишь сама? Сейчас.

— Ага, будто мы не будем странно одеты практически для любого времени!

— Да на один миг! Никто не заметит, а если заметят, решат, что привидения.

— Не-е, Паш. Тем более, я еще в настройках не до конца разобралась. Кстати, а вы перемещались вместе с Ричардом, от его аппарата, ведь так?

— Ну. Мне он такого браслетика, как тебе, не пожертвовал. Ты же слышала — «без самодеятельности»!

— Может, он решил, что нам достаточно одного на двоих?

— Может. К тому же я не люблю всех этих финтифлюшек — браслетики-бусики. На кого я буду похож?

Алиса подцепила мизинцем веревочку кулона-двойника.

— Но это же ты носишь…

— Ну, ношу. На память, помнишь, когда мы их сделали? Только из-за сентиментальности и таскаю. А если еще одни напялю — точно буду дикарским вождем. Под кольцо если замаскировать, еще туда-сюда. Под простенькое, типа обручального.

— А потом дамы Возрождения будут носики морщить — фи, Павел, что это вы с нами заигрываете? Вы несвободны! — рассмеялась Алиса.