Кордвейнер Смит - Инструментарий человечества [сборник litres]

Мерсер знал, что увидит.

Это был спящий человек. Лишние руки росли на одной стороне его тела ровными рядами. Другая сторона казалась нормальной.

Мерсер повернулся к многотелой девушке, которая подползла ближе.

– Это то, что я думаю?

– Да, – ответила она. – Доктор Вомакт выжег ему мозг. И лишил его зрения.

Мерсер сел на землю и посмотрел на девушку.

– Ты велела мне сделать это. Теперь объясни зачем.

– Чтобы ты увидел. Чтобы узнал. Чтобы задумался.

– И все? – спросил Мерсер.

Внезапно девушка изогнулась. Грудные клетки на всех ее телах всколыхнулись, и Мерсер подивился тому, как в них попадает воздух. Он не испытывал к ней жалости; он не испытывал жалости ни к кому, кроме самого себя. Когда приступ прошел, девушка смущенно улыбнулась.

– Мне только что дали новый имплантат.

Мерсер мрачно кивнул.

– Что на этот раз? Рука? Вроде бы у тебя их достаточно.

– Ах, эти, – ответила она, посмотрев на свои многочисленные торсы. – Я обещала Б’диккату, что дам им вырасти. Он хороший . Но этот человек, незнакомец, которого ты выкопал. Взгляни на него. Кому приходится лучше, ему или нам?

Мерсер уставился на девушку.

– Ради этого ты велела мне его выкопать?

– Да, – сказала девушка.

– И ты ждешь от меня ответа?

– Нет, – сказала девушка. – Не сейчас.

– Кто ты? – спросил Мерсер.

– Здесь мы об этом не спрашиваем. Это не имеет значения. Но поскольку ты новичок, я отвечу. Когда-то я была госпожой Да, мачехой императора.

– Ты! – воскликнул он.

Она печально улыбнулась.

– Ты столь неопытен, что по-прежнему думаешь, будто это что-то значит! Но я скажу тебе нечто более важное. – Она умолкла, прикусив губу.

– Что? – поторопил ее Мерсер. – Лучше скажи, пока меня не укусили снова. После этого я еще долго не смогу думать или говорить. Скажи сейчас.

Госпожа Да приблизила свое лицо к его лицу. Она по-прежнему была красива, даже в тлеющем оранжевом свете садящегося фиолетового солнца.

– Люди не живут вечно.

– Да, я знаю, – ответил Мерсер.

– Поверь в это, – приказала госпожа Да.

На темной равнине сверкнули огни, еще далекие.

– Заройся, заройся на ночь, – сказала она. – Они могут тебя пропустить.

Мерсер начал рыть. Покосился на человека, которого откопал. Безмозглое тело забиралось обратно в почву, двигаясь плавно, как морская звезда под водой.

Пять или семь дней спустя по стаду пронесся крик.

Мерсер сошелся с получеловеком, у которого не было нижней части тела и чьи внутренности удерживало нечто вроде полупрозрачного пластикового бандажа. Получеловек научил его лежать тихо, когда являлись дромозои со своими неминуемыми добрыми миссиями.

– С ними нельзя бороться, – сказал получеловек. – Они сделали Альвареза огромным, как гора, чтобы он не мог пошевелиться. А теперь пытаются сделать нас счастливыми. Они кормят нас, чистят нас и подлизываются к нам. Лежи неподвижно. И не тревожься о криках. Мы все кричим.

– Когда мы получим наркотик? – спросил Мерсер.

– Когда придет Б’диккат.

Б’диккат пришел в тот же день, толкая перед собой нечто вроде саней на колесах. Полозья позволяли им преодолевать холмы, колеса – ровную поверхность.

Еще до его прибытия стадо развело бурную деятельность. Повсюду люди выкапывали спящих. Когда Б’диккат наконец достиг стойбища, число спящих розовых тел – мужчин и женщин, молодых и старых – в два раза превышало число бодрствующих. Спящие выглядели не лучше и не хуже бодрствующих.

– Поторапливайтесь! – сказала госпожа Да. – Он не сделает нам укол, пока все не будут готовы.

Б’диккат был в своем тяжелом свинцовом костюме.

Он поднял руку в дружеском приветствии, словно отец, вернувшийся домой с подарками для детишек. Стадо собралось вокруг него, но держалось на почтительном расстоянии.

Б’диккат залез в сани. Достал бутылку с ремнями и надел ее на плечи. Защелкнул замки на лямках. Из бутылки свисала трубка. Посередине трубки был маленький гидравлический насос, а на конце – блестящая игла для подкожных инъекций.

Закончив приготовления, Б’диккат жестом велел стаду приблизиться. Они подошли, сияя от счастья. Он прошел сквозь их ряды к женщине, из шеи которой росло тело мальчика. Механический голос Б’дикката грянул из колонки, располагавшейся сверху на костюме:

– Хорошая девочка. Умница. Ты получишь большой подарок.

Он воткнул в нее иглу и держал так долго, что Мерсер увидел воздушный пузырь, плывший от насоса к бутылке.

Потом Б’диккат занялся остальными, одаривая их громогласными словами, с невероятной грацией перемещаясь между людьми. Сверкая иглой, он делал им подкожные инъекции под давлением. Люди садились или ложились на землю, словно в полусне.

Б’диккат узнал Мерсера.

– Привет, дружище. Теперь ты сможешь повеселиться. В хижине тебя бы это убило. У тебя есть для меня что-нибудь?

Мерсер начал заикаться, не понимая, о чем говорит Б’диккат, и двуносый мужчина ответил за него:

– Думаю, у него есть отличная детская голова, но она еще недостаточно большая.

Мерсер даже не заметил прикосновения иглы к руке.

Б’диккат повернулся к следующей группке людей, когда Мерсера накрыл суперкондамин.

Он хотел побежать вслед за Б’диккатом, обнять свинцовый скафандр, сказать Б’диккату, что любит его. Мерсер споткнулся и упал, но не почувствовал боли.

Многотелая девушка лежала рядом с ним.

– Разве это не чудесно? – спросил ее Мерсер. – Ты прекрасна, прекрасна, прекрасна. Я так счастлив быть здесь.

Покрытая руками женщина подошла и села рядом с ними. Она излучала тепло и радушие. Мерсер нашел ее внешность неординарной и очаровательной. Он скинул с себя одежду. Казалось глупым и заносчивым носить одежду, когда все эти милые люди были раздеты.

Женщины лепетали и мурлыкали над ним.

Уголком сознания он понимал, что они не произносят слов, лишь выражают эйфорию наркотика, столь мощного, что его запретили в известной вселенной. Но большая часть его сознания испытывала счастье. Он задумался, отчего некоторым выпал шанс посетить столь замечательную планету. Хотел обсудить это с госпожой Да, но запутался в словах.

Мерсер ощутил болезненный укол в живот. Наркотик бросился на боль и поглотил ее. Это напоминало шапочку в госпитале, но было в тысячу раз лучше. Боль исчезла, хотя поначалу казалась невыносимой.

Он заставил себя сосредоточиться. Сфокусировал мысли и сказал двум дамам, что лежали, розовые и обнаженные, рядом с ним в пустыне.

– Это был хороший укус. Быть может, я отращу еще одну голову. Вот Б’диккат обрадуется!

Госпожа Да привела верхнее тело в вертикальное положение.

– Я тоже сильная, – сказала она. – И могу говорить. Запомни, парень, запомни. Люди не живут вечно. Мы тоже можем умереть, можем умереть, как обычные люди. Я так верю в смерть!