Роджер Желязны - Ночь в одиноком октябре [litres]

И потому развернулся и потрусил назад.

Во дворе меня ждала Серая Дымка.

– Снафф, – спросила она, – ты уже сделал расчеты?

– Только в уме. Я подумал, что лучше проверить все со своего наблюдательного пункта.

– С какого такого пункта?

– С Собачьего Гнездовища, – объяснил я. – Если тебе интересно, то пойдем.

Она побежала рядом со мной. Воздух пах сыростью, небо было затянуто серыми облаками. С северо-востока дул пронизывающий ветер.

Мы миновали жилище Оуэна, и Трескун, сидевший на ветке, затрещал вслед:

– Странная парочка! Странная парочка! Открывающий и закрывающий! Открывающий и закрывающий!

Мы не ответили. Пускай себе предсказатели резвятся.

– Какое-то странное на вас наложено заклятие, – наконец заметила Серая Дымка.

– Небольшая поправка. Мы – хранители заклятия. И даже не одного. Когда живешь на свете достаточно долго, эти штуки имеют привычку собираться вокруг тебя. А откуда ты узнала об этом?

– Джек рассказывал моей хозяйке.

– Очень странно. Обычно мы предпочитаем о таких вещах не распространяться.

– Значит, была причина.

– Верно.

– Так ты не однажды присутствовал при этом? Скажи, сколько раз ты уже участвовал в Игре?

– Мне хватило.

– Как ты думаешь, может, он пытался убедить ее… ну, перейти на другую сторону?

– Да.

– Интересно, удастся ему это?

Мы пробежали мимо дома Растова, но задерживаться не стали. На дороге мы повстречали Мак-Каба, бредущего куда-то с палкой в руке. Он было замахнулся на нас, но я оскалил клыки. Он сразу опустил трость и пробормотал нам вслед проклятие. Я уже привык ко всяким проклятиям, и никто не может точно определить, когда я улыбаюсь, а когда нет.

Мы все дальше углублялись в поля, пока наконец не очутились у моего холма. Тогда мы забрались на его вершину, войдя в круг из поваленных и торчавших в разные стороны каменных глыб. На юге, прямо над домом Дорогого Доктора, из темных туч били молнии.

На этой высоте ветер усилился, а к тому времени, как я обошел весь круг, закапал мелкий дождик. Серая Дымка скорчилась с подветренной стороны одной из глыб, наблюдая, как я сверяюсь со своими пометками.

Начал я с кладбища на юго-западе и от него провел линии ко всем остальным точкам, где находились дома игроков. Затем, обратившись к тому месту, где теперь лежали останки Графа, проделал все заново. Я тщательно запомнил получившийся узор. Теперь центр переместился от старого поместья вниз, на юг, минуя нас, и расположился немного впереди и чуть слева. Я встал как вкопанный, начисто позабыв про дождь, и снова проверил расчеты, линию за линией. Вот центр ползет, ползет, смещаясь вниз.

И опять прежний результат. Но там же абсолютно ничего нет, никаких отличительных знаков! Просто склон холма, несколько деревьев да валунов. И никаких строений, никаких объектов поблизости.

– Что-то не то, – пробормотал я.

– В чем дело? – спросила Серая Дымка.

– Не знаю. Происходит что-то очень странное. Все прошлые варианты хоть какой-то интерес представляли, вписывались в общую схему. А здесь обыкновенная пустышка. Просто кусок поля к югу отсюда и немного на запад.

– Но в то же время все предыдущие варианты оказались неверными, – сказала она, подойдя ко мне, – какими бы интересными они ни казались. – Она запрыгнула на ближайший камень. – Где это?

– Вон там, – кивком указал я. – Справа от той купы из пяти-шести деревьев, на склоне холма.

Дымка внимательно рассмотрела указанное место.

– Ты прав, – согласилась она. – Вид не очень-то многообещающий. Ты уверен, что все правильно сосчитал?

– Два раза проверил, – обиделся я.

Дождь внезапно хлынул как из ведра, и она снова вернулась в свое убежище под камнем. Я присоединился к ней.

– Думаю, надо пробежаться туда, – сказала она немного погодя. – Разумеется, после того, как дождь немного поутихнет.

Она начала вылизывать себя. Но вдруг подняла голову.

– Мне только что пришло на ум, – сказала она. – Скелет Графа. У него на пальце был перстень?

– Нет, – ответил я. – Кто бы там его ни пришпилил, он же, без сомнения, и перстень забрал.

– Так, значит, теперь этот кто-то располагает уже двумя атрибутами.

– Значит, так.

– Что делает его сильнее.

– Только в некотором смысле – усиливает его отвагу. Но одновременно с тем и делает его куда более уязвимым.

– Ну, отвага – это уже кое-что.

– Пожалуй.

– Игра всегда на определенном этапе становится такой запутанной? Что, мысли игроков, их идеи, атрибуты постоянно так мешаются друг с другом?

– Постоянно. Особенно перед самым завершением, когда события не успевают сменять друг друга. Своим пребыванием здесь и некоторыми определенными поступками мы создаем вокруг всех нас что-то наподобие вихря. Твое собственное замешательство в один прекрасный момент может погубить тебя. И наоборот, ошибка твоего соперника может спасти тебе жизнь.

– Ты утверждаешь, что с каждым днем положение дел все больше и больше запутывается, но ведь должно же когда-то все встать на свои места?

– Да, более или менее. Но только к самому завершению.

Неподалеку от нас ударила молния, раздался приглушенный удар грома. Гроза, созданная Дорогим Доктором, начала распространяться на окрестности. Ветер вдруг переменился, и нас с головы до ног окатило дождем.

Мы сразу кинулись прочь, под прикрытие камня покрупнее. И вот пока я сидел там, одолеваемый печальными думами, которые обычно лезут в голову, когда насквозь промокнешь, мой взгляд внезапно остановился на боковинке плиты. Под струйками дождя царапинки и шероховатости на ней начали складываться в единое целое.

– Что ж, надеюсь, эта шайка оценит то, что нам довелось пережить, – промолвила Серая Дымка. – Всякие там Ньярлатхотепы, Ктулху и прочие ребята с абсолютно непроизносимыми именами. Мне даже захотелось сейчас очутиться где-нибудь подальше отсюда, половить мышек для какой-нибудь фермерской женушки…

Точно, начали проявляться буквы какого-то неизвестного мне алфавита, давным-давно выбитые на камне, успевшие почти начисто стереться, но вдруг возникшие вновь, когда струящаяся вода оттенила серый цвет плиты. Они проступали буквально на глазах.

И тут я отшатнулся, ибо они засветились призрачным красноватым отблеском. И все разгорались и разгорались.

– Снафф, – окликнула меня Дымка, – что ты делаешь там, под дождем? – Она перевела взгляд на плиту, на которую уставился я, и добавила: – Ого! Думаешь, они услышали меня?

Теперь они уже пылали, эти буквы, а потом начали сменять друг друга, будто составляя какую-то надпись. Исходящий из камня свет образовал вокруг них четырехугольник.

– Да я ж пошутила, – тихо пробормотала Дымка.

Внутренности прямоугольника приняли молочный оттенок. Половина меня хотела развернуться и бежать отсюда со всех ног, но другую половину полностью поглотило вершащееся передо мной. К сожалению, возобладала та, другая половина. Дымка превратилась в серое изваяние, она тоже не в силах была отвести глаза.