Павел Иевлев - Безумные дни

— Борух, вставай! — пихнул он майора. Тот моментально проснулся и открыл совершенно ясные, без капли заспанности глаза.

— Что там?

— Собака по нашим следам шла.

— Собака? — удивился Борух, не понимая, из-за чего его разбудили.

— У неё ошейник, она дошла до двери и убежала обратно. Может, нас ищут?

Майор уже шнуровал берцы. Артём повернулся разбудить Ольгу, но обнаружил её сидящей с винтовкой в руках и обутой.

— Уходим, — сказала она хриплым со сна голосом. — Всё равно светает.

— Не успели, блядь, — выругался выглянувший в окно Борух.

Артём осторожно высунулся из-за плотной портьеры. По улице тихо катился открытый внедорожник, чем-то похожий на старый армейский «Хаммер», только ещё более квадратный и вообще без капота. В нём сидят, держа в руках оружие, четыре человека в одинаковой униформе — серо-буроватый камуфляж с непривычным ломаным рисунком из разноцветных треугольников, шлемы с тёмным забралом, нечто вроде серых бронежилетов, совмещённых с разгрузками и покрытых, как чешуёй, крупными, с ладонь, защитными пластинами. Впереди машины неторопливо шагают ещё двое, а перед ними бежит по следу давешняя собака.

Борух отпрянул от стекла, сделав шаг в глубину комнаты.

— Собаку, иначе не уйдём, — тихо сказал он Ольге.

— Беру, — ответила она, поднимая к глазам прицел винтовки.

— Жди, жди, жди… — давай!

Военные (или кто там они были) разделились — четверо, держа оружие наизготовку, вошли в дверь, на улице остался один с собакой, и тот, что сидел за рулем. Ольга что-то крутнула на своей винтовке, и выстрел вместо звонкого хлопка кнута прозвучал, как тихий щелчок пальцами. В стекле балкона осталась круглая дырочка, собака ткнулась мордой в брусчатку. Щёлк! — Схватился за шею и осел стоявший рядом человек. Щёлк! — подхватившийся было с места водитель откинулся обратно, но бесшумность дозвуковой скорости пули сказалась на её пробивной способности — и шлем выдержал. Ольга, коротко ругнувшись, защёлкала колесиком переключателя режимов, но тут внизу сработала растяжка и Борух, уже не стесняясь, влепил по выжившему короткой очередью из ручника. Глушитель у пулемёта — устройство довольно условное, так что вышло всё равно громко, но на фоне осыпающегося вниз балконного остекления было уже всё равно.

— Пошли! — рявкнул майор и, выбив ногами остатки стекла, повис на руках на краю балкона и спрыгнул вниз. Артём, стараясь не думать о высоте, проделал тот же трюк — мостовая довольно чувствительно ударила по пяткам, но обошлось. Ольга проделала этот трюк изящно, как кошка, почти не коснувшись руками ограждения, и сразу навела винтовку на дверь гостиницы. Она осталась без стекол, висела на одной петле, из прихожей шел дым.

Артём даже не сразу понял, что по ним стреляют — звук был такой, как будто рвали прочную ткань, или кто-то попытался ломом остановить огромную шестерню. Остатки дверей гостиницы брызнули наружу, противоположная им стена дома взорвалась осколками кирпича и клубами штукатурки. Борух уже катился, упав на брусчатку, под защиту каменной тумбы, Ольга, стремительно проносясь мимо, дёрнула за лямку рюкзака застывшего, как столб, Артёма.

Уходя из-под обстрела, Борух на локтях и коленях развил такую скорость, что Артём его бы и бегом не догнал, так что вторая очередь тоже бессмысленно вспорола стену над его головой, несколько пуль прошили вздрогнувшую машину насквозь. Майор, развернувшись, пустил длинную очередь в дверной проем, не столько в надежде попасть, сколько отпугивая стрелка и, уже сворачивая за угол, закинул гранату в автомобиль.

— Бегом, бегом, — прохрипел он, выплевывая пыль и строительный мусор. Обстрел превратил его в подобие неудачливого штукатура. За углом грохнула граната.

Они успели пробежать пару кварталов, прежде чем Ольга крикнула «Воздух!». Борух каменным плечом втолкнул Артёма под арку подъезда и запрыгнул туда же сам. Все трое прижались к запертой двери, пытаясь отдышаться.

— Что-то летит, — пояснила Ольга.

Артём осторожно выглянул из-под каменного козырька — над перспективой уходящей вдаль улицы неспешно перемещалась четырехугольная платформа с винтами по углам. Тихо стрекотали пропеллеры, летательное средство двигалось размашистым зигзагом, прочёсывая улицы.

— Опять эти черти, — с досадой сказал Борух.

— Ссадить его? — спросила Ольга, провожая платформу стволом винтовки.

— Только в крайнем случае! — не поддержал ее майор. — Наша задача — свалить отсюда, а не в войнушку играть. Чёрт его знает, сколько их тут…

— Они нас с воздуха моментально засекут…

— У меня есть идея! — сказал Артём, внимательно рассматривавший улицу и стоящие на ней дома.

Все посмотрели на него, как показалось Артёму, с некоторым скепсисом. Ну да ему это всегда было пофиг.

— Видите, улица идёт в нужном нам направлении, дома стоят сплошняком, без зазоров…

— И? — поторопила его Ольга.

— Пойдём внутри! Если на улицу не выходить, нас ни с воздуха, ни с земли не увидят!

— Отлично! — поддержал его Борух. — Только как мы пройдём… Ах, ну да! УИн же!

— Именно! — кивнул Артём и достал из чехла инструмент. Тонкий синий лучик пробежался в районе замка, и массивная деревянная дверь открылась. На пол, звякнув, упали запорные штыри.

Борух движением ноги отправил их внутрь, закрыл дверь и сказал:

— Идите потихоньку, я за вами. Поставлю предпоследнюю МОН-ку 10 10 Мина МОН-50 противопехотная осколочная, направленного поражения. — на случай, если опять по следам придут.

Артём с Ольгой пошли по длинному тёмному коридору, подсвечивая себе дорогу фонариками. Небольшой многоквартирный дом — в коридор выходят одинаковые двери из дерева, пол застелен пыльным ковром, по стенам рожки-светильники из стекла и бронзы — естественно, не работающие. Артём толкнул пару дверей, но они оказались заперты, а вскрывать их вроде как бы и незачем. Облицованный деревянными панелями понизу и обклеенный весёленькими обойчиками в цветочек вверху коридор окончился глухой торцевой стеной.

— Скорее всего, это она, — показала на стену Ольга.

Артём вытащил УИн, настроил на самый длинный луч — острый треугольник синего света вытянулся сантиметров на тридцать, — и провёл, вплотную приставив торец инструмента к стене, нечто вроде контуров узкой двери.

— Готово? — спросил подошедший Борух. — Навались!

Они с Артёмом налегли плечами на вырезанный прямоугольник, из прорези посыпалась мелкая пыль, и кусок стены сдвинулся в темноту следующего дома.

— Еле хватило глубины реза… — сказал Артём, рассматривая неестественно гладкий срез кирпичной кладки. — Стены тут толстые…

Они вошли в большой зал, представляющий собой то ли большую гостиную, то ли маленький клуб. Камин, кожаные кресла и диваны, низкие столики возле них — на некоторых до сих пор стоят пыльные бокалы с осадком на дне.