Павел Иевлев - Безумные дни

Копать до центра не понадобилось — на третьем или четвертом слое стенка неожиданно кончилась. За ней была не земля, как ожидал Артём, а какое-то помещение. Осветив его фонарями, они увидели прямоугольный бетонный зал, в центре которого из потолка торчит нижний торец чёрной колонны репера. Вдоль стен стоит, лежит, висит самое разнообразное оборудование — серые от пыли экраны ЭЛТ-мониторов, чёрные стрелки разнообразных приборов за тусклыми стёклами, ряды потухших лампочек над шеренгами тумблеров, лабораторные столы с клубками проводов и кучками деталей, паутина бронированных кабелей и резиновые окуляры чеготоскопов.

В середине, прямо под репером, стоит круглый подиум, ощетинившийся антеннами, объективами, датчиками и вовсе непонятными штуками — всё это направлено на черный камень. Рядом с ним, видимо, центральный пульт этого хозяйства — подковообразный, в выемке которого стоит операторское кресло. В нём, наклонившись вперёд, сидит высохший мертвец в таком же белом комбинезоне, его рука лежит на торчащем из стола рубильнике. Рядом с его рычагом светится красным глазом единственная встреченная в этом мире горящая лампочка.

— Он включил, выключил или не успел? — задал риторический вопрос Борух.

Артём подумал, что эта загадка будет преследовать его до конца жизни, но проверять, что будет, если перевести переключатель в другое положение, разумеется, не стал. Скорее всего — ничего, но вдруг? Здесь всё уже случилось, и это не переиграешь.

— Зря ковырялись, тут дверь есть, — сказала Ольга, осмотревшись. — Вошли бы в следующую комнату, прошли бы через неё.

— Что сделано, то сделано, — отмахнулся майор. — Давай, Тём, не тормози, достал меня этот срез! Сроду таких поганых мест не встречал, а я таки немного повидал Мультиверсум!

Артём подошел к реперу, инстинктивно стараясь встать подальше от трупа оператора, и достал планшет.

— Работает штатно, — с облегчением сказал он, — можем двигать.

— Куда мы сейчас? — спросил майор.

— В Ольгин чёрный…

— Он не чёрный, — сказал Ольга. — Это маскировка, чтобы не совались, кому не надо. Так-то там безопасно, в основном…

— В основном? — скептически спросил Борух.

— Не придирайся! И в ванной, поскользнувшись, можно шею сломать!

— А нам точно туда?

— Да, мне надёжный человек важную информацию принёс.

— Артём, а эти, — майор показал пальцем на потолок, — поймут, что мы прошли репером?

— Если у них есть оператор, то почувствует срабатывание.

— Так они за нами ломанутся, поди?

— Для этого им нужно не только знать, что мы перешли, но и знать — куда, — пояснил Артём. — Насколько я знаю, это невозможно.

— Насколько знаю я, — тоже, — подтвердила Ольга, — но в последнее время было много сюрпризов… Сколько отсюда направлений?

— Я вижу четыре, — сверился с планшетом Артём, — два зеленых, один желтый, и твой…

— Ну, если они разделятся… — задумчиво сказал Борух.

— Вряд ли у них куча операторов, да и резонанс ещё должен погаснуть, — сказала Ольга. — В любом случае, зазор по времени у нас будет. Двигай, дорогой!

Артём взялся за планшет, сдвинул метки… и под истошный крик Боруха: «Что за нахуй!» — полетел кувырком…

Мы долго кружили по каким-то путаным проездам промзоны. Петляли между заброшенными и действующими складами, ржавыми ангарами с подпольными и почти легальными цехами, мутными автосервисами, специализирующимися, скорее всего, на перебивке номеров и разборке угнанных тачек, пунктами приёма посуды и пунктами её наполнения разбавленным водой из-под крана спиртом. Здешнее время застряло в 90-х. Скоро и сюда дотянется рука государства, но пока что промка оставалась заповедником мелкого экономического полукриминала. По дороге Пётр несколько раз принимался многословно оправдываться, валя всё на Коллекционера и упирая на то, что лично он «и пальцем её не коснулся», но я резко обрывал его — не время. Любое упоминание Марины этой трусливой харей меня неимоверно бесило и будило нехорошие желания. «Анна, мой воображаемый психотерапевт, я сейчас снова сделаю это!»

— Да заткнись ты уже, мудило! — рявкнул на него тревожно поглядывавший на меня Сеня. Петра неожиданно проняло, и он угрюмо замолк.

Приехали в небольшой замусоренный дворик, где стоит казённый бетонный бокс на три гаража с пристроенным позже вторым кирпичным этажом. Пётр, сопя и нервничая, долго возился с воротами, но, в конце концов, открыл замок и загнал машину внутрь. В помещении первого этажа нет перегородок — просто пустая бетонная коробка, в которой стоят разномастные ящики и свален по углам всякий хлам. У стены оказалась железная лестница на второй этаж, по которой мы и поднялись. Наверху довольно уютно — неплохая такая квартирка в модном стиле «евростудия». Диванчики, кресла, кухонный модуль…

— Руки! — коротко скомандовал сзади женский голос.

Мы обернулись — у торцевой стены в углу симпатичная рыжая женщина с пистолет-пулемётом «Кедр Б» в руках. Держит уверенно, толстый ствол с интегрированным глушителем не дрожит и не дёргается в выборе цели, а лицо у неё такое странное, что я почему-то сразу поверил в готовность стрелять. Поэтому не стал нарываться и, медленно поднимая руки, сказал:

— Я бы вам, дамочка, порекомендовал спилить мушку, но на «кедрах» её нет. Предусмотрительно.

Не то чтобы я ожидал, что она, обидевшись на «дамочку» и неприличный намёк, совершит глупую ошибку — но реакцию надо было проверить. Реакции не было. Вообще, как будто она не поняла обращённых к ней слов. Лицо женщины при всей его миловидности было отстранённое до полной отмороженности. Что-то неправильное в этом лице. «Сумасшедшая, что ли, какая-то», — подумал я. Сумасшедшие бабы в моей жизни встречались, но они обычно не держали меня на прицеле пистолет-пулемётов, и я сомневался, какая линия поведения будет правильной. В любом случае, она выстрелит быстрее, чем я достану пистолет. У Петра я ствол в профилактических целях изъял — чтобы дурные мысли в голову не приходили, — и теперь его «Глок» был у Сени. Надеюсь, никакие внезапные ковбойские помыслы в эту юную башку не придут — при перестрелке в упор в помещении я поставлю на «Кедр».

— И что же вам надо? — спросил я у рыжей как можно спокойнее. Раз уж она не начала палить сразу, то у неё наверняка есть к тому причины.

— Андираос. Где? — дамочка указала стволом на Петра, поясняя, к кому обращён вопрос.

— Да заебали вы все! — внезапно взорвался тот. — Я в душе не ебу, где этот дятел! Он всё проебал, всех кинул, все его ищут, а я, блядь, отдувайся!

У женщины в лице не дрогнуло ничего.

— Где? — спросила она снова.

— Не знаю! — почти крикнул Пётр.