Майкл Мэннинг - Дом демонов

Он уже спросил на этот счёт Линараллу, и, как он и подозревал, она ничего не знала из продвинутых целительских техник Ши'Хар. Она предложила спросить её мать, что потребовало бы путешествия и кучу времени, поскольку та была взрослой Ши'Хар.

Из-за этого они отказались от этого варианта, и послали сообщение Гарэсу Гэйлину в Албамарл. Он был достаточно любезен, чтобы откликнуться на срочность просьбы, и явился в Замок Камерон утром третьего после возвращения Мэттью дня.

Мэттью и его отец встретили архимага в парадном зале донжона замка.

— Гарэс, — сказал Мордэкай. — Рад снова тебя видеть.

Густые рыжие брови скептически сошлись вместе:

— Правда, Морт? Неужели видеть меня — так уж радостно?

— Ну, конечно же, — сказал Граф, одарив гостя своей самой обезоруживающей улыбкой.

— Моя жена в скверном настроении с тех пор, как вернулась с последнего визита к тебе, но отказывается обсуждать это, — заявил Гарэс, переходя сразу к делу. — Почему ты нам не поговорить об этом?

Морт нахмурился:

— Давай-ка найдём какое-нибудь уединённое место.

Мэттью молча наблюдал за их общением, но теперь было разбужено уже его любопытство. Гарэс пожал ему руку, и они отправились в другое место.

Как только они укрылись в приватной комнате, на этот раз — в семейных апартаментах семьи Камерон, а не в доме в горах, они приступили к обсуждению.

— Мойра отказывается говорить мне, почему она так настаивала на личном визите, когда уходила, а с тех пор, как вернулась, она сама не своя, — сказал Гарэс. — Что ты наделал? — Он не пытался скрыть обвиняющие нотки в своём голосе. Он имел ввиду свою жену, Мойру Сэнтир, а не сестру Мэттью, унаследовавшую её имя.

Мэттью наблюдал за лицом отца. Взгляд Мордэкая не дрогнул, не отрываясь от Гарэса, а выражение его лица ничего не показало, но было ясно, что под его неподвижным лицом завертелись шестерёнки. В конце концов он сказал:

— Твоя жена пришла проведать мою дочь.

— В этом нет ничего необычного, — ответил Гарэс. — Переходи к сути.

Напряжение в воздухе росло, но Мэттью не мог не согласиться. «Да, что вообще произошло?»

— Как ты уже догадался, это был не случайный визит. Она была озабочена событиями в Данбаре, и участием в них Мойры. У Сэнтиров много тайн, и она беспокоилась о том, что наша дочь нарушила некоторые из их скрытых правил.

Ты знал Сэнтиров ещё в те времена, когда они процветали, — добавил Граф. — Ты знаком с какими-нибудь из их внутренних законов?

Гарэс расслабился, как только Морт начал говорить:

— На самом деле — нет. Они по большей части держались особняком. Даже детей своих растили отдельно, поэтому большинство из нас, принадлежавших другим родам, общались с ними лишь на совете. Так она нарушилакакие-то из упомянутых тобой правил или нет?

Мэттью увидел колебания на лице отца, пока тот обдумывал свой ответ. «Он подумывает о том, чтобы солгать. Почему?»

Мордэкай обречённо выдохнул:

— Да. Нарушила.

Архимаг явным образом дёрнулся:

— И ты принудил мою жену, так ведь?

Мэтт знал, что упустил что-то, но промолчал.

— У меня не было иного выбора, — признался Граф. — У неё было слишком много силы, чтобы я мог сделать что-то иное.

Мойра Сэнтир была искусственным существом, заклинательным клоном настоящей Мойры, и после битв Мордэкая против сияющих богов ему пришлось искать места, где можно было бы сохранить взятую у них силу. Большая её часть ушла в драконов, которых создали они с Гарэсом, но значительная часть хранилась в Мойре Сэнтир. Соответственно, она имела столько же силы, сколько было у одного из сияющих богов. Но Мордэкай знал ключ, управлявший поддерживавшими её существование чарами, и с его помощью можно было обеспечить её абсолютную покорность.

— Она хотела убить девочку? — спросил Гарэс, ища подтверждения.

Морт утвердительно кивнул.

Однако для Мэттью это было уже чересчур:

— Что?! — выпалил он. — Почему? Мойра — её дочь!

Гарэс тревожно потёр свою бороду:

— Не знаю, «почему», но в мои дни это не было чем-то необычным. Время от времени Сэнтиры устраняли кого-то из своих. Чаще всего это был кто-то из наиболее молодых из их магов, но иногда это мог быть и более старый, успешный член их клана. Они, конечно, никогда в этом не сознавались, но мы знали. Один из них пропадал, и в дальнейшем они отказывались говорить об этом человеке.

— И всех это устраивало? — сказал Мэттью, отказываясь поверить в это.

— Рода не вмешивались в дела друг друга, — сухо сказал Гарэс. — Что они делали со своими собственными людьми, было не нашим делом.

Мордэкай снова заговорил:

— Надеюсь, ты сможешь меня простить, Гарэс, но когда на кону была жизнь моей дочери, я не видел иного выбора.

— Я этому не рад, — честно сказал Гарэс. — Что девочка натворила?

— Твоя жена не хотела, чтобы я раскрывал их тайны, так что… — начал Морт.

Гарэс рявкнул:

— Чёрт тебя дери, Морт! Я хуй клал на их правила, и ты — тоже! Ты ограничил свободу воли моей жены ради этого, поэтому я обязательноузнаю причину!

Мэттью ощутил слова архимага как пощёчину, и невольно подался назад. Он никогда не слышал, чтобы кто-то говорил с его отцом таким тоном.

Мордэкай сохранил спокойствие, а затем вздохнул:

— Она использовала свою силу, чтобы управлять и манипулировать окружавшими её людьми. Она сделала это для самозащиты, в основном, или из добрых побуждений, но это вызвало изменение в её личности, и раскрыло в ней некоторые проблемные способности.

Теперь Мэттью начал понимать. У него также были воспоминания Тириона, и он вспомнил об опасности, которую века тому назад представляли Ши'Хар Сэнтир. «Вот, почему она не хотела, чтобы я устанавливал ментальный контакт, когда она была в моей комнате», — осознал он. Скорее всего, это также было причиной её самоизоляции.

— Я не знаю конкретики того, как подобные события могут на них повлиять, — признал Гарэс, но я полагаю, что Сэнтиры не стали бы убивать своих без чертовски хорошей на то причины. Думаешь, ты разбираешься в этом лучше них?

Граф кивнул:

— Я знаю кое-что из этого, из воспоминаний лошти, но не особо много. Я также выслушал мысли твоей жены на этот счёт.

— И что же он сказала в тот раз? — спросил Гарэс. — Поскольку теперь она больше не может говорить за себя. — В его голосе звучал гнев.

— Она посчитала, что Мойра будет испытывать искушение злоупотреблять в будущем своей силой. Что это запятнало её душу, — сказал Мордэкай.

— Не приуменьшай, Мордэкай, — упрекнул его Гарэс. — Она не стала бы настаивать на смерти, если бы считала, что она будет испытывать искушение. Она наверняка считала, что всё гораздо хуже.

— Ладно. Она полагала, что моя дочь стала «разорительницей». Это её термин для обозначения мага Сэнтиров, подвергшегося порче, позволившего своей силе исказить себя, превращая в какого-то рода нечеловеческое чудовище. Ты это хотел от меня услышать? — в фрустрации сказал Мордэкай. — Я думаю, она не права.