Роберт Хайнлайн - Нам, живущим. Реквием

– «Луна» – Белым Пескам. Пункт назначения – Луна.

– Повторите! Повторите!

– Наш пункт назначения – Луна!

Повисла тишина. Потом тот же голос произнес:

– «Пункт назначения Луна», принято. Удачи, космический корабль «Луна»!

– Эй! Вы только посмотрите! – внезапно сказал Боулз.

Он отстегнулся и подплыл к обращенному к Солнцу иллюминатору.

– Потом, – ответил Барнс. – Сейчас мне нужен этот отчет по сопровождению.

– Ну, тогда полюбуйся, пока они не перезвонят. Такое бывает один раз в жизни.

Корли присоединился к Боулзу. Барнс колебался: ему очень хотелось посмотреть, но ему было неловко оставлять Трауба работать в одиночку.

– Погодите, – сказал он. – Я поверну корабль, и мы все сможем посмотреть.

По центральной оси корабля был установлен маховик. Барнс проверил показания ориентации корабля, затем включил его сцепление с маховиком. Корабль медленно повернулся, продолжая двигаться прежним курсом.

– Так хорошо?

– Не в ту сторону!

– Извините.

Барнс попытался еще раз: звезды двинулись в обратную сторону, в поле зрения выплыла Земля. Его взгляд упал на нее, и он чуть не позабыл остановить вращение.

Силовая установка была отключена на высоте чуть больше восьмисот миль. «Луна» ушла в свободный полет на скорости семь миль в секунду, последние несколько минут она двигалась по инерции и теперь была в трех тысячах миль над Южной Калифорнией. Под ними – а с их точки зрения, напротив них – была тьма. Городская набережная протянулась вокруг порта, как рождественская гирлянда. К востоку от нее рассвет пересек Большой каньон и сиял на зеркале озера Мид. Дальше на восток прерии были залиты дневным светом, серо-зеленое пространство пересекали ослепительные облака. А дальше равнина исчезала в изогнутой линии горизонта.

Они подымались так быстро, что картина двигалась, уменьшалась, и земная окружность превращалась в шар. Барнс наблюдал панораму через всю каюту.

– Тебе хорошо видно, Мэнни? – спросил он.

– Да! – ответил Трауб. – Да, – повторил он тише. – Скажите, это все на самом деле, правда?

– Эй, Рыжий, Док, – сказал Барнс, – уберите головы. Они не прозрачные.

Трауб посмотрел на Барнса:

– Давайте к ним, шкипер.

– Нет, я останусь с тобой.

– Не будьте дураком. Я посмотрю позже.

– Ну… – Барнс вдруг улыбнулся. – Спасибо, Мэнни. – Он оттолкнулся и подлетел к иллюминатору.

Мэнни продолжал смотреть, пока радио не потребовало его внимания.

– Белые Пески, вызываем космический корабль. Передаем данные радиолокатора.

Первый доклад и последовавшие серии замеров, которые продолжались до тех пор, пока Белые Пески и Мюрок могли их отслеживать, подтвердили подозрения Барнса. Они показали большую, чем расчетная, «высоту» и скорость, превышающую ту, что была предусмотрена тщательными расчетами Хастингса. Разница была небольшой: на дисплее автопилота отклонение между расчетной траекторией и фактическим курсом было не толще волоска.

Но оно будет расти.

«Скорость убегания» для ракет очень критична. Хастингс рассчитал для них классическую сточасовую орбиту, и «Луна» была нацелена в точку, где Луна появится четыре дня спустя. Но все решала начальная скорость. Отклонение менее одного процента в скорости корабля в момент выключения двигателя может ополовинить – или удвоить – время полета от Земли до Луны. «Луна» двигалась с очень небольшим опережением графика, но теперь, когда она достигнет орбиты Луны, ее там не будет.

Доктор Корли говорил, машинально дергая себя за редкие волосы:

– Конечно, отсечка получилась затянутой, но я предвидел это и учел в данных по массе. Этого недостаточно, чтобы объяснить полученное превышение. Вот – взгляните.

Корли склонился над рабочим столиком, небольшой полкой, встроенной в пространство между противоперегрузочными лежаками. Он был привязан к табуретке, которая крепилась к палубе перед столиком. Барнс плавал над его плечом, он взял листок с расчетом и начал его изучать.

– Я не понимаю, – через некоторое время сказал Барнс, – тут израсходована масса значительно большая, чем рассчитал Хастингс.

– Ты смотришь на неверный расчет. – Корли ткнул пальцем. – Ты забыл массу воды, которую использовал на свой… на испытание. Вычти ее из общей массы, потраченной на взлет, чтобы получить правильный результат – вот он, здесь. Затем подставляем сюда… – Корли запнулся, выражение его лица изменилось, вместо досады на нем появилось отчаяние. – О господи!

– Что? Что такое, Док? Нашел ошибку?

– Как я мог быть настолько глуп! – Корли принялся бешено выписывать формулы.

– Что ты нашел? – Корли не ответил. Барнс схватил его за руку. – Эй, как дела?

– Что? Не мешай мне.

– Я сейчас помешаю тебе бейсбольной битой по башке! Что ты обнаружил?!

– Что? Слушай, Джим, как рассчитывается конечная скорость ракеты в идеальных условиях?

– Что это? Телевикторина? Скорость ракеты равна времени на логарифм отношения масс. Гоните призы.

– Но ты изменил отношение масс! Неудивительно, что мы летим быстрее.

– Я?!

– Мы оба это сделали – моей вины тут столько же, сколько твоей. Слушай, ты вылил массу воды, отпугивая грузовик с бандитами, – но свои цифры Хастингс рассчитывал, исходя из того, что вся эта конкретная масса будет с нами весь путь до Луны . Корабль при взлете должен был весить около двухсот пятидесяти тонн; он стал легче на вес той воды, что ты использовал, – так что теперь мы движемся слишком быстро.

– Что? Я потратил впустую часть реактивной массы и поэтому мы движемся слишком быстро? Это бессмыслица какая-то! – Барнс зацепился ногой за ножку табурета, чтобы удержаться на месте, и сделал грубый прогон проблемы с логарифмической линейкой и таблицей логарифмов. – Ну, ешьте меня с маслом! – сказал он смиренно. – Док, я не должен был лезть в капитаны. Я слишком мало знаю.

Обеспокоенное выражение на лице Корли смягчилось.

– Не переживай так сильно, Джим. От этого никто не застрахован. Бог свидетель, я потратил достаточно много времени на теорию, но потом я вылез со своей идеей и вынудил тебя совершить ошибку.

– Док, насколько это серьезно? Ошибка меньше одного процента. Я думаю, что мы просто прилетим на Луну на часок раньше.

– Ты грубо ошибаешься. Начальная скорость имеет решающее значение, Джим, ты же знаешь!

– Насколько она критична? Когда мы достигнем Луны?

Корли хмуро посмотрел на жалкие инструменты, которые у него были, – двадцатидюймовая логарифмическая линейка, семизначные таблицы, «Морской альманах» [75]и офисный калькулятор, который в противоположность БЭСМ был все равно что фейерверк по сравнению с атомной бомбой.

– Я не знаю. Мне придется отправить это Хастингсу. – Он швырнул свой карандаш на стол, тот отскочил и уплыл. – Вопрос стоит так: сможем ли мы вообще до нее добраться?