Мэтт Хейг - Полночная библиотека [litres]

– Все хорошо, Нора?

Жест показался слегка нервным. В том, как он произнес ее имя, слышалась та же обида, которую она услышала, столкнувшись с ним вчера в совсем другой жизни.

– Да, – ответила она, крича в полный голос. – Конечно. Просто… Я понятия не имею, что нам исполнить на бис.

Рави пожал плечами.

– Как всегда.

– Хм. Да. Точно, – Нора задумалась.

Взглянула на сцену. Увидела огромный видеоэкран с надписью «ЛАБИРИНТЫ», горящей и вращающейся перед ревущей толпой. « Ух ты , – подумала она. – Да мы знамениты. По-настоящему, собираем стадионы». Она увидела клавиши и стул, на котором сидела. Ее музыканты, чьих имен она не знала, собирались вернуться на сцену.

– А где мы? – спросила она, перекрикивая толпу. – Я что-то забыла.

Большой бритоголовый парень с бас-гитарой сообщил:

– В Сан-Паулу.

– Мы в Бразилии?

Они посмотрели на нее, словно она рехнулась.

– Где ты была последние четыре дня?

– «Прекрасное небо», – объявила Нора, поняв, что еще может вспомнить почти весь текст. – Давайте сыграем это.

– Опять? – рассмеялся Рави, его лицо блестело от пота. – Мы его десять минут назад исполняли.

– Так. Слушай, – сказала Нора, теперь она перекрикивала толпу, требующую выхода на бис. – Я хотела сделать что-то иначе. По-другому. Может, мы сыграем другую песню, не как обычно.

– Мы должны спеть «Вой», – сообщила ей другая участница. На ней висела бирюзовая гитара солистки. – Мы всегда поем «Вой».

Нора в жизни не слышала этой песни.

– Да, знаю, – блефовала она. – Но давайте изменим. Споем то, что они не ожидают. Удивим их.

– Ты усложняешь, Нора, – возразил Рави.

– По-другому не могу.

Рави пожал плечами.

– И что нам делать?

Нора задумалась. Она вспомнила Эша с песенником Simon & Garfunkel. Давайте споем «Мост над бурной водой» [74] Bridge over troubled water (1970) – хит дуэта Simon & Garfunkel. .

– Что? – не поверил своим ушам Рави.

– Думаю, нужно сделать это. Это их удивит.

– Обожаю эту песню, – поддержала ее девушка из группы. – И я ее знаю.

– Все ее знают, Имани, – пренебрежительно бросил Рави.

– Именно, – подтвердила Нора, изо всех сил стараясь говорить как рок-звезда. – Давайте.

Нора вышла на сцену.

Поначалу она не могла различить лиц, ведь прожекторы были направлены на нее и за пределами этого яркого света все казалось погруженным во мрак. Только завораживающий Млечный Путь из вспышек камер и фонариков мобильных телефонов.

Однако она их слышала.

Люди, когда их много и они действуют сообща, в полном единении, становятся чем-то иным. Общий гул напомнил ей о совершенно другом животном. Сначала образ был угрожающим, словно она – Геракл, борющийся с многоголовой Гидрой, желающей его убить, но это был гул безусловной поддержки, и его мощь придала ей сил.

Она поняла в это мгновение, что способна на гораздо большее, чем думала раньше.

Она подошла к клавишам, села на стул и поднесла ко рту микрофон.

– Спасибо, Сан-Паулу, – сказала она. – Мы тебя любим.

И Бразилия взревела в ответ.

В этом, казалось, заключалась власть. Власть славы. Как у тех поп-идолов, что она видела в социальных сетях, которые могли сказать одно слово и получить миллион лайков и шеров. Высочайшая слава – когда ты достигал того уровня, после которого отношение к тебе как к герою, или гению, или богу требовало минимальных усилий. Но оборотная сторона этого – зыбкость. Очень легко оступиться, выглядеть дьяволом или злодеем, или просто ослом.

Ее сердце бешено билось, словно она вот-вот собиралась пройти по канату.

Она теперь различала некоторые лица в толпе, тысячи – возникающие из тьмы. Крохотные и странные, с почти невидимыми телами. Она смотрела на двадцать тысяч бестелесных голов.

Во рту пересохло. Она едва могла говорить, и задумалась, как ей петь. Вспомнила насмешливое подмигивание Дэна, когда пела ему.

Шум в толпе стих.

Время пришло.

– Так, – сказала она. – Мы споем песню, которую вы уже слышали.

Она сморозила глупость и тут же это поняла. Они все купили билеты на этот концерт, потому что уже слышали большинство этих песен.

– Эта песня много значит для меня и моего брата.

Зал тут же взорвался. Они кричали и ревели, хлопали и пели. Отклик был невероятным. Она тут же почувствовала себя Клеопатрой. До смерти напуганной Клеопатрой.

Поставила руки в позицию ми-бемоль мажор, но ее тут же отвлекла татуировка на ее до странности лысом предплечье – надпись каллиграфическим шрифтом с красивым наклоном. Это была цитата Генри Дэвида Торо. «Все хорошее дико и свободно» [75] Торо Г. Д. Дневники. Прогулки [1862] // Сделать прекрасным наш день. М.: Прогресс, 1990. . Она закрыла глаза и поклялась не открывать их, пока не закончит петь.

Она поняла, почему Шопену нравилось играть в темноте. Так гораздо легче.

«Дико, – подумала она про себя. – Свободно».

Запев, она почувствовала себя живой. Еще более живой, чем во время заплыва в теле олимпийской чемпионки.

Она удивилась, почему она так боялась этого – петь перед толпой. Это было прекрасное чувство.

Рави подошел к ней в конце песни, пока они все еще были на сцене.

– Это было чертовски круто, – прокричал он в ее ухо.

– Хорошо, – ответила она.

– А теперь давай заполируем это «Воем».

Она покачала головой и торопливо проговорила в микрофон, пока это никому не пришло в голову.

– Спасибо, что пришли! Я очень надеюсь, что вам понравилось. Безопасной дороги домой.

– Безопасной дороги домой? – повторил Рави в машине, по дороге в гостиницу.

Она не помнила, чтобы он был таким козлом. Он выглядел недовольным.

– А что не так-то? – удивилась она вслух.

– Это не твой обычный стиль.

– Неужели?

– Ну, контрастирует с Чикаго.

– А что? Что я делала в Чикаго?

Рави рассмеялся.

– Тебе провели лоботомию?

Она залезла в свой телефон. В этой жизни у нее была последняя модель.

Сообщение от Иззи.

Это было то же сообщение, которое она прислала ей в жизни с Дэном, в пабе. Не сообщение, собственно, а фото кита. Вообще-то, это было слегка другое фото кита. Любопытно. Почему они все еще дружат с Иззи в этой жизни, но не в ее осевой? В конце концов, она была вполне уверена, что в этой жизни не вышла замуж за Дэна. Взглянула на свою руку и с облегчением убедилась, что никаких колец на безымянном пальце нет.

Нора предположила, что так вышло потому, что она суперпрославилась с «Лабиринтами» до того , как Иззи решила поехать в Австралию, так что решение Норы не ехать с ней было ей понятно. А может, Иззи просто нравилось дружить со знаменитостью.

Иззи написала что-то под картинкой кита.