Кейт Лаумер - Запредельный человек [сборник]

Для меня это чересчур сложно. В последнее время все происходит слишком быстро. Для нас это похоже на волшебство, а может, это и есть магия. Черная магия. Ведьмина. Я словно в сказке. И даже если принц из меня паршивый, попытаться я должен.

Забавно: прочтя это письмо, ты поймешь, что у меня ничего не вышло, однако вот тебе: МАСКИ-ЛЕЙК. Третья пятерка, четвертое. 247.

Мило, правда?

Теперь все зависит от тебя. Я оставлю это в месте, которое напомнит тебе о том, во что Старик превратился. Что сделал с этим бедным мальчиком, оставленным здесь для нас. Отдаю это ему, чтобы он передал тебе.

Удачи.

— Это в Висконсине, километрах в трех от местечка под названием Оатави, — сказал я. — Озеро шириной с километр в высокогорной долине среди сосновых лесов. На карте оно обозначено как Оттер-Лейк, но я его запомнил как Маски-Лейк. Там у меня был первый улов.

Джесс уставился на меня непонимающим взглядом.

— Я поймал рыбу, крупную. Бойца. На десятифунтовую леску. Такое не забывается.

— Там непролазная чаща, полная изоляция от мира, — сказал Джесс. — Зачем кому-то посылать тебя туда?

— Это нам предстоит выяснить, — сказал я и остановился, прислушиваясь. Слева, от погрузочной платформы, доносился какой-то звук. Я схватил Джесса за плечо и едва успел сказать ему: «Гаси свет», как раздался грохот, и комнату затопило бело-голубое свечение, как в операционной. Через распахнутые двойные двери с погрузочной платформы к нам спешили люди в черном, рассредотачиваясь вдоль стен.

Мы замерли. Тень все еще скрывала нас, но быстро таяла по мере того, как в двери вкатывали установленный на тележке прожектор. Я пригнулся и нашарил на полу кусок стальной пластины с неровными краями размером с ладонь. От одной колонны в сторону галереи тянулась, расширяясь, очень удобная тень. Туда я метнул железку. Ударившись о мостки, она жутко загрохотала. Луч света прожектора метнулся в ту сторону, и мы побежали.

Джесс вырвался вперед. Домчавшись до кирпичной стены, вжался в нее, выхватил пистолет и начал стрелять. Я с разбега прыгнул в дверь, позади что-то взорвалось. Джесс влетел следом, ударился об меня, и мы оба рухнули на пол. Из раны на спине Джесса хлестала кровь; рана оказалась велика — не зажмешь. Тогда я просто перекинул его руку себе через шею и встал. Ноги Джесса волочились, как гнутые соломинки, зато в руке он сжимал нож.

— Брось меня... — Он втянул воздух, и в горле у него заклокотало. — У двери... прихвачу... первого... кто выйдет...

Я закинул его себе на плечи и побежал. Впереди было чистое пространство, примерно метров пятнадцать. Преодолев его, я оказался у двери в комнату рецепции. Когда я ее распахнул, позади раздались выстрелы. Из косяка брызнула щепка. Единственным источником света — бледного, как сияние луны, — служили потолочные лампы. Комнату я преодолел в три прыжка, но споткнулся обо что-то, лежащее под слоем пыли, и упал. Меня придавило Джессом. Я снова подхватил его, пачкаясь в крови, стекающей по его левому боку. Где-то поблизости гулко топали черные. Я ухватил Джесса за пояс и забросил в кабинет позади себя, нырнул следом. Едва успел скрыться за порогом, как в комнату ворвалась охрана.

Секунду или две стояла тишина, как если бы кто-то выдернул чеку из гранаты. Затем по ту сторону двери раздался стрекот крупнокалиберного автомата, такого, что выплевывает пули, как брандспойт воду. Дверь у меня над головой разлетелась фонтаном щепок. Я прижался к полу и слушал, как подходит стрелок. Вот он распахнул то, что осталось от двери, и вошел с автоматом наперевес. Я схватил его за лодыжку. Черный рухнул на спину, прямо поперек Джесса, извиваясь, точно окунь с крючком в глазу. Я подхватил автомат еще в воздухе и развернулся к Джессу: улыбка на его лице таяла, черты застывали. Нож, омытый кровью черного, выпал из его руки в пыль.

Я попятился через приемную, стараясь смотреть сразу в обе стороны. Услышал тихий звук и обернулся — как раз вовремя. Снес автоматной очередью башку черному, только — только вошедшему из коридора. В проеме я дал еще одну очередь, потом припал к полу, и тут дверная коробка разлетелась в щепу. Я уже видел дверь, через которую мы с Джессом пришли всего с полчаса назад — приоткрытая, шагах в десяти дальше по коридору. Должно быть, в темноте черные проглядели ее. Если и выходить, то прямо сейчас, пока враги снова не набежали. Я вскочил на ноги, вылетел в коридор и успел дать короткую очередь, но тут меня обезоружил выстрелами черный, что поджидал снаружи. Пули прибили меня к стенке. Я увидел кровь на рукаве. Попали в живот, это я понял: боли не ощущалось, только начал неметь левый бок. Я привалился к дверному косяку и следил, как черный приближается. Вот он повесил автомат на плечо и протянул ко мне руку; я схватил его за запястье, рванул, раскрутил и пережал горло предплечьем, сломав там все что можно. Отбросив труп, проковылял к открытой панели в стене, ввалился в проем и закрыл за собой панель. Несколько минут постоял, привалившись к стенке и отговаривая себя от того, чтобы улечься и немного передохнуть. Сквозь черноватую дымку и мельтешащие огоньки я смотрел, как по ноге, затянутой в штанину гидрокостюма, стекает кровь. Где-то рядом раздавался приглушенный шум, но меня он почему-то не волновал...

...в конце концов я оказался на полу. Через какое-то время вспомнил, что мне куда-то надо идти, что нельзя валяться, и встал на четвереньки. К левому боку словно подвесили наковальню на крюке. Я ощупал место, куда вонзился этот крюк, провозился пару минут и решил, что оно того не стоит. Попробовал идти, но наковальня не пускала — только крюк глубже вонзился, и я снова упал лицом вниз.

Ладно, Дрейвек, покажи им, из какого ты теста. Джесс вот себя проявил. Оказался полон сюрпризов. Черные скоро обнаружат эту потайную дверь — придут по моему кровавому следу. Жаль, облегчил работу этим жмуркиным котам — вроде так Джесс любил выражаться. Вот вам и коротышка. Знал, во что ввязывается. Хороший был пловец, Джесс. Лучше уж уйти, как он, чем тут в пыли. Хотя и от нее есть прок: она облепила раны, и потеря крови уменьшилась. Крови, влитой мне Джессом. Хорошая у него квартирка и кровать там ничего. Вот бы сейчас туда...

У меня было четыре руки и четыре ноги... или по шесть того и другого? Поди разберись, как ими пользоваться. Когда-то мне было интересно, почему лошади в ногах не путаются. Четыре руки и две ноги, а может, три. Все смешалось, перестало работать как положено. Ошибся, ударился мордой. Господи, а вот и боль пришла. Она поможет не вырубиться и соображать. Левой, правой, шагнул, подтянул другую ногу, дальше...

Натужно гудел большой генератор, сыпали искры, Фрейзер что-то кричал. Мне, но я не мог разобрать слов. Я смотрел на пятисантиметровую полоску раскаленного металла, деталь будущего устройства на миллион долларов. Миллион? Черт, да через десять лет оно принесет все сто миллионов! Никто не мог сравниться с Фрейзером, когда дело касалось подбора кадров. У него был нюх на таланты. Он мог из толпы безбородых выпускников вычислить гения быстрее, чем я — ряженого в платье трансвестита. Новый процесс должен был поставить всю пищевую промышленность на уши. Единственным собственником будет «Драко инкорпорейтед»...