Марек Баранецкий - Воля дракона. Современная фантастика Польши [сборник litres]

Человек поделил события на те, которые есть, будут или уже были. На те, которые – с точки зрения человека – являются средоточием времени, и те, которые тянут лишь на его остаток.

Он остановил взгляд на плите со сценой повешения осужденного. Хозяин увенчал ее картиной своей казни, подсмотрев такое состояние квантов в будущем. Эту плиту Адам видел и раньше. Он помнил ее, поскольку в какой-то момент своего взросления разглядел на ней нечто большее, чем просто событие. Переживания человека. Позднее он понял, что состояние квантовой материи, влияющее на тела радующихся жизни или умирающих людей, не является для них важным – так же, как соединение электронов и протонов в материи, из которой состоит пеньковая веревка повешенного. Их касается только то, что они чувствуют и думают. И ничего, кроме этого, в жизни нет.

Единственный настоящий контакт, соединяющий человека с миром, это его восприятие.

Последняя мысль была важнейшим открытием. На какой бы плите он ни остановился, перед ним были неповторимые, непохожие на другие события. Не было двух одинаковых плит, или двух таких же событий, поскольку не бывает совершенно одинаковых людей. Вот только на всех плитах Адам находил одну из двух постоянных и всегда присутствующих составляющих, игнорировавших бесконечную разнородность жизни. Являлись ими – добро и зло. Открытие оказалось таким простым, что ускользало от его внимания многие годы молодой жизни. Независимо от степени развития человека, времени, в котором он жил, или времени и места, в которых он может мысленно оказаться либо охватить разумом, всеобщее добро и зло – они были и есть, они приходят из будущего. Словно из бескрайнего океана бытия, из которого мир истекает от самого его рождения.

От размышлений его отвлек легкий удар по ногам. Адам глянул вниз. Между ступнями у него лежал детский мячик. Ощущая на себе чей-то взор, он наклонился и взял игрушку. Повертев в пальцах, полюбовался на разноцветные машинки, оттиснутые в мягкой пластмассе, и поднял глаза. В паре шагов перед ним, застыв в ожидании, стоял маленький мальчик.

– Бросить? – спросил Адам.

Мальчик отрицательно покачал головой.

– Катнешь, – серьезно сообщил он.

– Кину, – предупредил Адам. – Если покатить, разобьешь колено.

– Оно хочет быть разбито. – Мальчик попался упрямый.

Адам решил изменить наступающее событие.

– А я не желаю подчиняться твоему колену.

Ребенок видел ближайшие минуты, а в них различные взаимоисключающие образы. Однако понимал он их по-детски. Адам подумал, что пораненное колено в таком возрасте – беда небольшая. Худшим будет разбитая голова… так получится, если он катнет.

В нескольких шагах от мальчика стояла женщина в клетчатом платьице и прислушивалась к их разговору. В руке она держала детские солнцезащитные очки и недоеденное мороженое в маленьком рожке, уже расползающееся в ее пальцах.

– Матеуш, подойди к гражданину и возьми у него мячик. – Она была заметно смущена.

А тот размышлял. Наморщив лоб, он некоторое время обдумывал выбор и наконец решил послушать маму. Подошел к Адаму, взял у него мячик и, тотчас забыв о предыдущей беседе и своих сомнениях, побежал, подняв его высоко над головой.

– Не торопись… – приказала женщина, но было поздно.

На половине дороги к ней ребенок запнулся о собственную ногу и рухнул ничком. Упал так, что его маленькое тело громко ударилось о плиты площади. Поскольку падение выглядело опасным, Адам непроизвольно кинулся к мальчику. Они подбежали одновременно, он и женщина. Адам положил портфель на землю, обнял ребенка за плечи и посадил. Тот ревел как сирена, так что на него обращали внимание люди и за сто метров. Из колена и головы текли тонкие струйки крови. Женщина была так испугана, что боялась заглянуть в ближайшие минуты. За нее это сделал Адам. Вздохнув с облегчением, он внимательно осмотрел пострадавшего и его ушибы.

– Подождите, у меня есть мокрые салфетки.

Адам выхватил из портфеля две одноразовые упаковки, вскрыл их и подал женщине. Она протерла ранки мальчику, и тот закричал громче. Женщина все еще боялась заглянуть в ближайшее будущее. Только внимательно осмотрела его царапины.

– Матеуш, ничего с тобой не случится, – сообщила она. – Посмотри, все в порядке. Маленькие ссадины.

Сказано это было уверенно и возымело действие. Малыш, привыкший, видимо, к подобным приключениям, неожиданно умолк. Посмотрел на свое колено… на Адама и со злостью сказал:

– Ненавижу его. Ненавижу!

– Почему? – спросил Адам.

– Оно хотело быть разбитым.

Женщина взглядом попросила прощения.

– Он всегда злится на будущее.

– В этом возрасте… пусть себе ошибается, – с улыбкой сказал Адам.

Они сидели совсем близко. У женщины на лице были веснушки. Больше всего их оказалось вокруг точеного носа и красивых, полных губ. Она пахла нагретой солнцем кожей. Ее большие серые глаза отреагировали на его близость. Возник короткий, оценивающий обмен взглядами. Адам ощутил, как по его телу пробежала дрожь.

– Я видел только колено, – объяснил он.

– С ним всегда так. – Женщина зарумянилась. – Видит, что не надо.

– Любимец богов. – Адам с улыбкой встал.

А мальчик, вытирая слезы, уже оглядывался вокруг. Адам дождался, когда женщина поставила ребенка на ноги. Она понимала ситуацию с падением и его выбор.

– Это вы изменили результаты. – Она скорее констатировала, чем спрашивала. – Уменьшили последствия травмы… поделили их на две части.

– Простите, неосознанно, – поспешно сказал Адам.

– Нет, это я вам признательна. – Женщина с благодарностью взглянула ему в глаза. – Окажись это только голова или нога, получилось бы гораздо хуже. И ваши салфетки… Как я могу?..

Адам подумал, что охотно поговорил бы с ней дольше, однако знал, что это лишь случай. Все сейчас и закончится. Он махнул рукой.

– Матеуш, будь внимателен, – сказала женщина. – Спасибо вам еще раз. – Она уже несколько рассеянно одарила Адама последним, преисполненным благодарности взглядом и побежала за мальчиком, который спешил к лежавшему в отдалении мячику.

Адам посмотрел на открытый портфель и рассыпанные салфетки возле него. Выпали, когда он впопыхах вынимал из кармашка. Собрав их, он закрыл портфель. Потом осмотрелся и подумал, что устроится в Сукенницах.

Времени для покаяния оставалось все меньше. Он решил сделать это как можно быстрее, с удобствами. А с кофе ему всегда думалось лучше и эффективнее.

Адам уселся за столик под зонтом и заказал эспрессо со сливками. Чувствовал он себя легко и радостно. Жизнь была прекрасна, а покаяние обязательно получится искренним и результативным.

Размышления, прерванные инцидентом с мальчиком, теперь возвращались сами. Он думал, что суровые грехи, в которых исповедовался, еще далеко и их осознание тягостным не станет. Тем более что от своих будущих решений он теперь искренне отрекался. Впрочем, это не означало, что их холодное осмысление окажется легким. Отдаленность по времени придает оценке поступков больший объем, моральную глубину, их труднее отбрасывать, чем те же эмоции, порожденные событиями, происходящими сейчас. Расстояние во времени всегда увеличивает объективность оценки. И неважно, касается она будущего или прошлого.