Марек Баранецкий - Воля дракона. Современная фантастика Польши [сборник litres]

А вот сердцевина?

Он закрыл ноутбук и спрятал его в портфель. Увидел проезжающий по площади трамвай с туристами. Полюбовался его крышей и рекламой новой книги. Головы Эйнштейна и Хокинга, склоненные друг к другу, источали удовольствие.

«Мир без завтра. Новейшие открытия физики», – прочитал Адам.

– Чего только не выдумают, – послышался за его спиной женский голос.

Повернувшись, он узнал гадалку. Та сидела очень близко, сразу за ним, у столика, стоявшего за металлическим декоративным барьером ресторана. Адам подумал, что устроилась она там уже давно, чтобы за ним понаблюдать.

– Да, это интересно… – промолвил он.

– Очень ты стараешься, – скорее утверждая, чем спрашивая, промолвила она, глядя на карточку «Тайной вечери» перед ним.

Удивленно вскинув бровь, он спросил:

– Даже так… заметно?

– Ты у меня был… – сообщила она.

Отрицать смысла не имело. Он улыбнулся.

– Месяц назад.

– Я тебе помогла?

– Запутала…

– Я не путаю. Путаница в тебе. – Она окинула его внимательным взглядом. – Ищешь сегодня источник покаяния?

– Нет.

– Ищешь, ищешь. И это в устройстве мира… ой, вы, ученые.

Адам не возразил. Непроизвольно взглянул на площадь, на ее плиты.

– Ты тоже разместишь там свою, – уверенно сказала гадалка.

Он последовал за ее словами в будущее и удостоверился, что это правда. Только очень нескоро. Разговор не позволил ему увидеть те события четче.

– Зачем? – спросил он.

Женщина молча вытащила карты.

– Не хочу, – запротестовал Адам.

– Не любишь терять, однако заплатить придется. Положи грош, мне хватит.

Подумав, что и в самом деле этого желает, Адам пересел за ее столик, захватив портфель. Полез за бумажником и вытащил из него монету. Положил на столик. Гадалка взяла ее и бросила в пластиковую тарелочку, в которой лежали только монеты в один грош. Она разложила карты. На шее у нее виднелся маленький крестик.

– Что это? – спросил он, указывая на колоду карт.

– Сегодня тарот. Покажу тебе не события, но ощущения и мысли, которые за временем, существующие до твоего появления на свет.

Она опустила стопку карт на середину стола.

– Передвинь к себе… левой рукой.

Когда он это сделал, она разложила их рядами и задумалась.

– Не возникло бы твое время, не будь твоего «я»… прежде чем стал… Иудой, – наконец серьезно сообщила она.

Легкими движениями ладони стала показывать поочередно карты.

– Это твое «я»… Это его внутренний мир. Тут чувства, которые соединяют тебя с миром. Любовь, ненависть, злость, искренность. Здесь желание преходящего богатства. Тут жажда ощущений. Вот способность принять зло. Это карта протеста. Она рядом с тобой, очень близко. В союзе с любовью и завистью. Всю жизнь ты рядом с этими двумя стихиями. Так близко, что почти не различаешь между ними границы…

Адам почувствовал, что краснеет. Гадалка говорила правду.

– Мысли в твоей жизни дозреют. Узнаешь их, когда это случится. Ничего не объясняю, но выбора у тебя нет. Обязан их додумать, но можешь изменить в себе, и тогда они переродят события…

Она взяла новую карту из стопки, повернула ее и положила на одну из отброшенных.

– Однако при иных обстоятельствах ты останешься таким же.

– Я не должен действовать?

– Пассивность в отношении будущего является грехом. Оно исполняется в движении… для этого существуешь и обязан переживать его сильнее. Ты должен пылать, а не тлеть. Ни бог, ни дьявол не любят нерешительных.

Она внимательно оглядела карты.

– Вижу твое «я» как фундамент, который вне времени. Ты не склонен изменять себя, поскольку тогда мог бы изменить мир. Нет в тебе такого желания. Ты жаждешь событий, приходящих своим чередом.

– Не совсем так, – возразил он. – Большей части их я не желаю.

Она махнула рукой. В ее голосе не чувствовалось осуждения или превосходства.

– Ты ханжа. Нельзя изменить часть событий, поскольку мы и так это делаем. Это записано. Так как нельзя изменить часть своих мыслей. Это можно сделать лишь со всеми. Достаточно только переделать маленькую часть своего «я». Она, словно косточка домино, в построении твоей жизни перевернет все… и полностью. Собственно, поэтому ты не изменишь ничего.

Одним движением руки гадалка сложила карты. Потом в первый раз подняла взгляд и посмотрела ему в глаза, весьма красноречиво.

– Почему Иуда получил видение того, что совершит? – спросила она.

Адам хотел отвести глаза в сторону, но не смог под ее пристальным взглядом.

– Чтобы понять сущность мира.

– И понял? – не отставала она.

– Не знаю.

– Знаешь, – коварно улыбнулась она.

– Почему? – не поддавался он.

– Потому… ты оказался в безвыходной ситуации. В нашем мире выхода нет.

Она постучала колодой о столешницу, выравнивая ее до идеального бруска.

– Что делает муравей, увидевший выход из лабиринта? – глубокомысленно спросила она.

– Использует его?

– Верно. А если не видит?

– Кружит в нем, пока не упадет.

– А если у него еще и не будет возможности в нем оставаться?

– Тогда получается наша ситуация.

Он молчал. Примирительно улыбнувшись, она ответила за него:

– Я действительно не знаю, понял ли это Иуда… Он не был очень смышленым. Однако это сообразил Леонардо. Он показал ворота из мирового лабиринта… наружу.

– Какие? – удивился он.

– Осознание… осознание состояния, освобождающего от обреченности.

– Где оно?

– Там, где все является Единым, прежде чем возникает мир… Где еще нет ничего вторичного, где еще нет точного деления на добро и зло. Поскольку они возникнут позже, разом с пространствами и энергиями. Вместе с разделением всего и чего-либо. Вместе с каким-либо разделением, которое неизбежно для любого существования… чтобы высвободить особенности, без которых не появится нечто, способное получить название.

Адам усмехнулся и поднял голову к жаркому небу. Вторил ей:

– Там, где появляются измерения, кривизна пространства, поля и разница потенциалов между ними, материя. Влияния физические и духовные, а равно мужские и женские… Там, где все еще не возникло, но является центром, из которого народится сущее.

Голубизна неба была глубокая и яркая. Слова сами выходили из него.

– Там есть место для Иуды, где отдаст он всю энергию своего существования вместе с добром и злом, а также временем, существующим лишь для того, чтобы все могло исполниться.

Адам почувствовал, что создает в себе и чует Сердцевину, а его грех и раскаяние одновременно перестают существовать. Поскольку остаются в мире названий. В мире событий, в которых не могут не существовать.

Он опустил голову и увидел, что гадалка смотрит вниз, на столик. Проследив ее взгляд, он увидел свои ладони, опертые на его крышку.