Марек Баранецкий - Воля дракона. Современная фантастика Польши [сборник litres]

Может, поскольку во всех своих делах Иисус изгонял дьявола из людей, а только тут, один раз, этому не противится? Он подает хлеб Иуде, разрешая лукавому завладеть им, делая ученика изменником, проклятым на веки вечные.

Фигура на полотне многозначительна и порождает человеческие вопросы, не давая на них адекватных ответов. Хочет ли Иуда сбежать? Отказаться от зла, которое обязан совершить? Что он выберет? Будущее, видимое через пророков, предательство Учителя и при этом вечное осуждение? Воспротивится ли он планам Искупления и не примет дьявола, хотя бы усилием воли? Будет ли вознаграждена победа над злом, если он выиграет?

Адам увеличил фигуру Иуды до размеров экрана, наклонился к нему ближе. Кроме того, что она частично обнажена, кроме ее статичности, нет в ней достоинства других апостолов. Ведь не может предатель в своей роли выглядеть как остальные. Он плохой.

Леонардо был мастером, он выбрал момент за мгновение до вхождения в Иуду дьявола. Лицо его спокойно. Оно почти ничего не выражает…

Адаму пришла в голову аналогия из своего прошлого, когда снова ожил телефон. Звонили из института.

Он ответил и узнал голос секретарши.

– Есть новости из Рады. – Голос ее предвещал плохие известия.

– Ознакомились? – занервничав, спросил он.

– Да. Официально ответят утром, однако я уже знаю, что не приняли.

– Отказ?

– Отложат решение… до следующей сессии.

– Почему?

– Нет поддержки другого института.

– Кто голосовал против?

– Не важно. Слушай, Адам, это и так не пройдет. Хорошо, что шеф огласил информацию о планах совместной работы с Фердинандом. Это нас спасло.

Адам шумно втянул воздух.

– А я собираюсь отменить эту встречу…

– С Фердинандом? Ты шутишь, что ли?

– Не шучу…

– Что будет?

– Собственно…

В трубке было тихо.

– Адам, если это личное дело, то извини… не смешивай его с проблемами института. Ты знаешь, что эта работа для нас вопрос жизни и смерти.

– Мы справимся, – отрезал он.

– Ты так думаешь. Однако дружески предупреждаю, что все сообщу шефу, когда он вернется. – В голосе ее уже не ощущалось приязни.

– Поговорю с ним сам.

Адам оборвал контакт и некоторое время держал в руке телефон, чувствуя подступающую злость. На себя, подумал он. Злость на себя и бунт против себя, поскольку этого сражения не выиграет, а только напрасно подставится под удар начальства.

Пряча мобилку, он уже понимал тщетность своих усилий. Все знали, что совместная работа с французским институтом в пределах досягаемости руки. Легкий результат, который можно получить, всего лишь еще раз найдя в меню телефона номер Фердинанда и нажав кнопку.

Сунув мобилку обратно в портфель, он глотнул кофе, и тут у него за спиной неожиданно послышался смех. Три парня и две девушки уселись за соседний столик. Выглядели они как студенты, разговаривали весело и громко.

– Что пьем? – поинтересовался кто-то из юношей.

Одна из девушек глянула на подругу недовольно, одарила ее агрессивной улыбкой.

– Эй… гипофизница, знаешь что? Не зыркай меня… трепитесь, но…

Та, которой это было сказано, ответила вызывающим, веселым взглядом. И тут же опередила подругу, заявив:

– Мне кофе.

– Пиво, – заказали юноши.

– Мороженое, мороженое и салфетки… – добавил один из них.

– Зачем тебе салфетки, жуешь их, что ли? – Девушка, назвавшая подружку гипофизницей, обозлилась еще больше.

– Нет, чтобы ты могла вытереть себя, когда обольешься, – засмеялась ее подруга.

Дальнейшие слова заглушил смех. Официантка записала заказ и отошла.

– Ты упоротая гипофизница. Не заглядывай ко мне, – услышал Адам за спиной.

– Я и не заглядываю. Сама показываешь.

Адам почувствовал толчок и вместе с креслом проехал вперед.

– Ох, боже, прошу меня извинить, только эта шальная… она меня толкнула.

Оглянувшись, он понял ситуацию. Обе девушки принялись торопливо извиняться и винить друг друга.

– Вы, расслабьтесь… – принялись их успокаивать юноши.

– В самом деле, мы просим прощения.

Девушки пытались выглядеть серьезными, но получалось у них это плохо. Видимо, лицо Адама не показалось им достаточно грозным, и они все-таки рассмеялись в голос. Компания решила, что извинения приняты. Минуту спустя ножки кресел заскрежетали по полу, и молодежь вместе со столиком отодвинулась от него на шаг. Когда официантка вернулась с заказом, он воспользовался этим и попросил принести сока. Взглянул на часы и прикинул, что после исповеди прошло минут сорок.

Адам припомнил, что когда-то его тоже назвали гипофизником. Он сунулся в чье-то будущее и нарушил его приватность. Стыдно ему потом было долго, главным образом перед собой. С таким же результатом можно было заглянуть встречной женщине в декольте или вскрыть чужое письмо. Неприлично заглядывать в чужое будущее. Это интимная, приватная сфера. Временами так поступают только маленькие дети, незрелые люди или умалишенные. Ну и еще так принято в тоталитарных политических системах.

Неожиданно, неведомо откуда возник образ Камиллы. Отброшенный вариант, предполагающий вулканический роман, вынырнул каким-то образом из-под смиренных мыслей. Не успев этого осознать, он все-таки заглянул в него, на долю мгновения стал гипофизником и, прежде чем умудрился что-то разглядеть толком, со стыдом изгнал из сознания. Тут же и сообразил, что его остановило. Воспоминание об услышанном недавно слове. Раз оно на него так подействовало, получалось, в нем что-то еще тлело. Это беспокоило…

Адам все-таки овладел собой, успокоился. Прикрыв глаза, он мысленно вернулся к «Тайной вечере» да Винчи и дню, в который Иуда удостоился взглянуть в глаза подступающему злу. Первым из людей он встал перед собственной виной, прежде чем ее заслужил. И сделал это в наихудших обстоятельствах огромного напряжения сил, а также и озарения. До момента Открытия предстоящее предательство было только его собственностью. Так он думал. Успел ли Иуда после Открытия совершить покаяние? Хватило ли ему времени?

Адам шепотом прочитал слова Евангелия от Иоанна:

«Иисус смочил кусок хлеба, взял и подал Иуде, сыну Симона Искариота. И по вкушении куска хлеба вошел в него сатана. Иисус тут рек ему: “Что желаешь учинить, делай быстрее”. Иуда встал с колен, ведая то, что желает совершить. Потом покинул комнату».

Почувствовав усталость, Адам потер глаза и снова оглядел площадь. Взгляд его задержался на экскурсоводше, уводившей туристов, потом на полицейской машине, патрулировавшей окрестности. Он сфокусировал внимание на событиях, прошлых и будущих. Не классифицировал их и ничего не искал. Словно крылья бабочки, замельтешили картинки разных времен, потом исчезли. Их место заняли мысли о завтрашнем дне в институте. Некоторое время спустя он подумал, что будет ломать над этим голову после обеда.