Марк Лоуренс - Убить одним словом [litres]

А вдруг эта женщина сгорела заживо в своей постели в его прошлом, а сейчас он спас ее жизнь ценой всех своих амбиций? Я не был уверен в том, что хочу знать, как он поступил. Но независимо от того, что именно он сделал, было сложно воспринимать его поступки как мои собственные.

Когда мне было четыре года, я столкнул моего лучшего друга с лестницы, чтобы завладеть игрушкой, которую мы не могли поделить. Если я правильно помню, это был синий металлический трактор. От падения у Джеймса Дэйвиса выпал один из его молочных зубов. Это было одиннадцать лет назад, и я до сих пор не испытываю ни малейших угрызений совести по этому поводу. Маленькая версия меня была совершенно другим человеком. Его решения принимались в совершенно ином контексте, они были сформированы опытом, который лишь в незначительной степени пересекался с моим собственным. Так вот, эти одиннадцать лет разницы были ничтожны по сравнению с двадцатью пятью, которые отделяли меня от Димуса.

– Она хочет увидеть тебя. – Миа выглянула из-за крутящихся дверей в палату и нарушила мои размышления.

– Меня?

– Да. Тебя. Давай. – Она вновь скрылась за дверями.

Я с виноватым видом поднялся с инвалидной коляски и последовал за ней.

Так же как и Ева, мать Миа словно уменьшилась, попав на больничную койку. Она лежала, точно насекомое под микроскопом, нарушая своими тонкими, темными руками безупречную белизну простыней. На ее лицо был надет респиратор, который она сняла, чтобы обратиться ко мне хриплым шепотом:

– Если бы мой сын был здесь, я бы не разговаривала с тобой, мальчик.

– Да, мэм, – кивнул я, полностью осознавая, что я был неважной заменой ее заключенному сыну-гангстеру.

– Тот пацан. С хорьковой мордой. – Она поднесла респиратор ко рту и сделала болезненный вдох. – У него нелады с головой. – Она постучала себе по брови пожелтевшим от никотина пальцем. – Совсем кукушкой поехал.

Она кивнула. Я тоже кивнул. Это было правдой.

– Они за ним придут из-за этого. Ребята моего пацана. Хорек пожалеет о том, что родился. – Еще один болезненный вдох из респиратора. – Но пока они его не поймали. – Она наклонила голову в сторону Миа. – Ей надо залечь на дно. – Темные глаза сузились, и она посмотрела на меня, и тем самым любые иллюзии о вежливой просьбе улетучились. Это была волчица, спасающая своего волчонка. – Держи ее в безопасности , Ник.

– Обязательно. – Она знала мое имя! Миа рассказала ей обо мне!

– Хорошо. – Она устало кивнула и махнула рукой. Мне дали команду «Вольно».

– Я задержусь ненадолго, – улыбнулась мне Миа, наполовину смущенная, наполовину довольная.

Тридцатью минутами спустя она обнаружила меня сидящим в инвалидной коляске.

– Как она?

– Отдыхает. Врачи больше обеспокоены, чем она. Ну, если верить медсестрам. Я не разговаривала с врачами… В общем, угарный газ – это серьезное дело. За ней нужен особый уход, чтобы ей не стало хуже.

– Мне жаль.

– Это не твоя вина. – Лицо Миа ожесточилось. – Мы знаем, кто сделал это. И мы знаем, что он не собирается останавливаться.

Я кивнул. У большинства людей, почти у всех, есть предел, когда хватит – значит, хватит. Этот предел отличается у разных людей, но он есть . Не нужно было проводить в компании Раста много времени, чтобы понять, что у него нет предела. Он с пугающей скоростью доводит любую ситуацию до такой крайности, когда он может считать, что победил, а это значит, что его жертва проиграла. Он был не из тех людей, что строят на века. По крайней мере, не в таком обществе, где существуют законы и полиция, которая следит за их исполнением. Но он обязательно наводил шороху прежде, чем исчезнуть. В этом можно было не сомневаться!

– Итак, мы заляжем на дно. Как твоя мама сказала. И будем ждать, пока ребята твоего брата не разрулят проблему. – Я пытался не выдать того, что надеюсь на такой исход.

Миа кивнула, словно против воли.

– Но если я его увижу…

– Будем надеяться, что не увидишь. – Я кое-как поднялся. – Правда, учитывая то, что он знает, где мы оба живем, похоже, преимущество в этот раз на его стороне.

– Мы можем погостить у Элтона? – сказала Миа.

– Они там и так, как сардины в банке. У Джона больше свободного пространства.

Миа покачала головой:

– Я не думаю, что достаточно цивильна для его мамы.

– Я знаю, о чем ты. Но его папа приятный человек. Он приходил домой к Арно, чтобы извиниться за поведение своей жены и попытаться урегулировать ситуацию. Я не говорю, что это возможно. Это все равно что дерьмо из сэндвича вытаскивать. Но он хотя бы попытался. Что он еще мог сделать, не разводясь с этой женщиной?

– Ну да. Но там я остаться не могу.

– Тогда у Саймона. Ты слышала, что сказала миссис Бретт. Она фактически пригласила нас, и у них есть кладовка. – Я столько раз ночевал дома у Саймона, что у них в полу уже должна была протереться дыра в форме меня.

Миа задумчиво кивнула.

– Давай для начала воздухом подышим.

Это был типичный январский вечер, который напоминал о том, что надо ценить возможность жить в домах с центральным отоплением и теплыми постелями. Я поежился от мысли о том, что лишь дюжину поколений назад можно было бы считать, что нам повезло, если между нами и улицей была прослойка из грязи и веток, а если надо было выходить на улицу и работать на морозе, то согреться можно было, лишь собравшись кучей вокруг горстки горящих палок.

– Холод собачий. – Я обнял себя руками. Оранжевый свет уличных фонарей и белое освещение на больничной парковке словно договорились прогнать темноту в кусты, но обещанное ими тепло было ложью. Асфальт вокруг автомобилей покрылся ледяной коркой, а все уличные шумы приобрели звенящий призвук, как обычно бывает в холодную погоду.

– Может, он сейчас наблюдает за нами. – Миа стояла рядом, прижавшись плечом к моей руке.

– Что?

– Раст. Если он ищет меня, то ему достаточно узнать, в какую больницу отвезли маму. Он наверняка догадался, что я приду ее навестить. Так что ему достаточно подождать здесь и последовать за мной, когда я выйду из больницы.

– А. – Ее слова казались тревожно правдивыми. Это было очень похоже на стратегию, которой воспользовалось бы существо вроде Раста. Эксплуатация привязанности между людьми, о существовании которой Раст знал, но которую сам не понимал.

– Может, он преследует твою маму? Это же она его полоснула… А что ты ему сделала? Ты задержала оплату долга, который и так был фиктивным, по большей части.

– Я перешла ему дорогу. Мы оба. И мы видели то, что мама с ним сделала. А прошлой ночью все стало только хуже. Он из тех, кто ведет счет.

– Ты права. – Это я о нем знал. Стоило ему вкусить твоей крови, и он больше тебя не отпустит. Даже сейчас, когда шайка Мешка вела на него охоту. Его заинтересованность в Миа давно уже не зиждилась на деньгах. Может, и изначально все было не из-за денег. А она отказала ему, увидела, как его унизили, причем дважды.